свободное пространство.
— Можно придумать варианты! Огородить их…
— Угу, построить вокруг твоих стен ещё одни стены.
Фалайз, слушавший этот спор вполуха, неодобрительно вздохнул и обратился к Листику с вопросом:
— Что такое этот Нидлбгуун, который ты упомянула?
— Это самое важное место для каждого гоблина! — искренне изумляясь такому вопросу, ответила Дубовый Листик. — Да-да, самое-самое!
— Каждого? — не поняв, переспросил дикий маг. — Я думал, это что-то вроде города здесь — в долине.
— Нидлбгуун не здесь! — решительно отвергла такое предположение гоблин. — Нет! Он не может быть здесь!
— Э-э-э, — протянул Фалайз, окончательно потеряв нить разговора. — А где он тогда?
— Там, где дом! Там, где гоблин чувствует себя как дома — там Нидлбгуун! Да-да, Нидлбгуун — это дом!
Дикий маг затравленно осмотрелся, ища помощи. Он ничего ровным счётом не понял из этого объяснения. Эланна только пожала плечами, похоже, не сильно удивляясь сказанному. На помощь пришла Фиона, к тому времени уже уставшая от спора ради спора на тему полезного использования борщевика:
— Это религиозный вопрос, Фалайз. Не пытайся отыскать в нём логику. Не выйдет при всём желании.
— Хм. Скажи, дитя, а что такое Пандемониум? — поинтересовалась Эланна. — Я неоднократно слышала словосочетание «гоблин Пандемониума». Это ведь не клан и не…
Листик, услышав это слово, да ещё неоднократно повторённое, аж чихнула от злости и затараторила как не в себя, походя пинаясь, лягаясь и в целом пребывая в скверном настроении:
— Пандемониум — плохо! Там все сумасшедшие! Да-да, Пандемониум — плохой! И те, кто ему служат, тоже плохие! Да! Иначе и быть не может! Если гоблин хороший, он Пандемониуму служить не станет! Как же так может быть? Нет-нет, одни мерзавцы и сумасшедшие там, да-да!
— Наш святой Нидблгуун и их проклятый Пандемониум, — осклабившись, решил пошутить Тукан.
Листик встала как вкопанная и медленно, как башня линкора, нацелившаяся на яхту, увешанную вражескими флагами, повернула в его сторону преисполненное гневом лицо.
— Что ты сказал⁈ — дёргая глазом, недобро переспросила она.
— Это называется готтентотская мораль! — с напыщенным видом поделился познаниями крестоносец, напрочь игнорируя вопрос о разумности такого ответа. — Это когда две одинаковые в своей сути вещи называют по разному в зависимости от…
Гоблин с визгом бросилась на него, словно дикая кошка, защищающая котят. Точно так же она царапалась, кусалась, пиналась и в целом пыталась причинить максимум ущерба любой ценой.
— А-а-а-а-а! — испуганно взвыл Тукан, падая на землю.
Доспех, конечно, защищал большую часть тела, но голова-то оставалась открыта. В шлеме неудобно ходить и тем более говорить. Особенно говорить столько, сколько говорил обычно Тукан.
И именно фактом отсутствующей защиты головы воспользовалась Листик. К счастью, гнев настолько обуял гоблина, что она напрочь позабыла про всё на свете. В том числе про небольшой примитивный кинжал, заткнутый за пояс.
Но даже так, когда Фиона и Эланна смогли отцепить Листика от головы Тукана и оттащили в сторону, результат впечатлял. Сама гоблин с большим удовлетворением демонстративно выплюнула отгрызанное ухо.
— Будет тебе уроком на тему морали, — назидательно прокомментировала жрица. — Мораль сей басни такова: не лезь со своей моралью в чужой монастырь!
Одновременно она кое-как силилась вернуть голове крестоносца с помощью магии если не приличный, то хотя бы привычный вид. Сам Тукан ничего не сказал. Даже после того как лечебные процедуры окончились, и он поспешно натянул на себя шлем, каких-либо комментариев не последовало. Зато Листик буквально воссияла и следующие пару километров вышагивала как на параде, явно чрезвычайно довольная собой.
* * *
Листик
Нидлбгуун, часть 2
Летняя часть леса на поверку и вправду оказалось почти целиком заросшей борщевиком. Тропки, знанием которых хвасталась Листик, оказались ничем иным как маршрутом по зимнему лесу в сторону дороги на Дракенгард. Её напасть коснулась лишь отчасти и далеко не так сильно и густо, как Вечнозелёный лес. Ещё меньше следов вождя-борщевика разве что было по другую сторону дороги, что лишний раз напоминало о неестественной природе явления.
Оттуда группа свернула на юг, продолжая двигаться в сторону болот, но делая изрядных размеров крюк. Зато становилось понятно, почему Листика пришлось так долго высвистывать — шла она здесь явно не в первый раз.
Впрочем, в безопасности себя гоблин не ощущала, и это было легко заметить по тому, как она вздрагивала и замирала от любого шума. Что, в свою очередь, ясно говорило, насколько вынужденным являлся этот маршрут. Имейся такой вариант, Листик несомненно бы предпочла идти по более безопасному, с её точки зрения, лесу. Гоблин рассказала о причинах такого поведения:
— Плохие люди, как он, — она ткнула пальцем в крестоносца, — охотятся тут. Да-да, постоянно охотятся на нас!
— Чем больше я узнаю об этих паладинах, тем меньше они мне кажутся слугами Света, — прокомментировала Эланна.
— Чем больше я узнаю о них, тем больше понимаю, что шутка про ку-клукс-клан — не шутка, — отметил Фалайз тоже без восторга. — Непонятно только, чего они обижаются на неё.
Конечной, целью всех этих обходных манёвров стал довольно неожиданный для южного края Вечнозелёного леса участок «зимы». Картина в целом была знакомой: пятно, в центре которого стоял изрезанный знаками Стража поляны дуб. Только не один, а целая линия таких, ведущая вглубь лесного массива.
— Так вот как до вас Страж поляны добрался! — догадалась Фиона и с удивлением спросила. — Я думала, вы эти деревья рубите, нет?
— Рубим. — Листик невесело вздохнула. — Но кое-кто проспал и ничего не заметил. Да-да, совсем ничего, а потом уже поздно было.
— Ты? — с сочувствием предположил Фалайз.
— Нет. Головешка — мой старший брат. Но мне тоже досталось. Папа сказал… как это. — Гоблин задумчиво почесала затылок, приведя и без того не слишком хорошо уложенные волосы в полный беспорядок. — Я должна была рассказать, что Головешка слоняется и ни за чем не следит. А я не рассказала, что он слоняется, и потому тоже виновата. И что не разбудила его потом — тоже виновата. Да-да, так всё и было.
И вновь во всей этой истории сквозила удобная, разумеется, для самой Листика полуправда. Только в этот раз Фиона не стала лезть, оставив гоблинские проблемы отцов и детей в покое.
— Бедняжка! Нельзя так
