врачу компании. О таинственном телефонном звонке она, разумеется, не рассказала. Только о своем страхе.
Вы можете прописать мне что-нибудь от этого?
Он не сторонник психотропных препаратов, ответил врач и предупредил о побочных эффектах, которые могут сказаться на работоспособности. Утомляемость, нарушения сна, беспокойство, спутанность сознания, тошнота. Он посоветовал вести дневник и записывать свои страхи, желания, мечты. Чтобы понять глубинные причины.
Мне это не нужно. Я и так знаю, почему я боюсь. До Мюнхена все было в порядке.
При душевных болезнях, продолжил врач, иногда имеет смысл задаться вопросом не только «отчего», но и «для чего». Быть может, ей стоит что-то изменить в своей жизни?
Ага, подумала Анита. Может, мне стоит сменить врача.
* * *
Вечером Анита позвонила Хайке и попросила привезти ей таблетки из Америки.
Так она познакомилась с Ральфом.
* * *
Ральф летал на самолетах компании «Пэн Эм». Родом он был из Покипси, что на севере штата Нью-Йорк. Ральф все держал под контролем.
От головной боли – аспирин. От усталости – кофеин. От депрессии – имипрамин.
Ральф Боуман. Мой отец.
* * *
Когда я смотрю на те немногие фотографии, которые у меня есть, то думаю, что я бы тоже влюбилась в этого человека. Если бы такие мужчины существовали сегодня. Big Daddy. Большой папочка. Открытая улыбка, во всем разбирается, легок в общении и надежен. Feet on the ground. Крепко стоит на земле. Возможно, самую малость чересчур приземленный для молодого человека. Неформальный галстук и бутылка колы в руке – как на рекламной фотографии тех времен, когда американская мечта была еще непоколебимой. А чего еще можно ожидать от человека, прошедшего обучение на военного летчика. Я подозреваю, что мою мать привлекло то, что он совершенно не походил на нее. И, вероятно, она понравилась ему по той же причине.
* * *
По иронии судьбы она встретила своего будущего мужа в том самом месте, откуда когда-то сбежала. Точнее, почти в том же месте. Между лаунж-зоной «Пэн Эм» и квартирой в Трептове стояла стена из бетона и холода. Анита прилетела в Темпельхоф последним рейсом из Франкфурта, на свободном откидном сиденье. У Ральфа была стыковка в Германии, и он хотел навестить друга в Берлине. Встречу организовала Хайке, которая летела вместе с Анитой. Они переоделись в аэропорту и накрасились в такси. Сапоги и зеленое твидовое платье из Нью-Йорка. Никаких колец, чуть помады, но много румян. В лаунж-зоне «Пэн Эм» нельзя явиться одетой как попало. На самом деле простым смертным туда вообще путь заказан. Пентхаус на Будапештштрассе был по-настоящему космополитичным местом в этом обнесенном стеной городе – именно таким хотел видеть себя Западный Берлин. Ральф ждал у входа под ноябрьским дождем, с двумя VIP-бейджами и зонтиком в руке. Он был в выходном костюме и галстуке. Образцовый тип человека из «Пэн Эм», подумала Анита. Широкая улыбка, брызжущий оптимизм.
– Привет, я Ральф.
– Анита.
– Приятно познакомиться. Как дела? Заходите.
* * *
Хайке бросила на Аниту многозначительный взгляд, когда они проходили мимо портье. Пилот из «Пэн Эм» считался джекпотом. Они обходительны и щедры. Но Аните от него нужно было лишь одно. Таблетки.
– Хотите «Май Тай»?
Такие мужчины, как Ральф, заранее знают, что хотят выпить женщины.
– Спасибо, – ответила Хайке.
– Скотч, – сказала Анита.
В баре курили бизнесмены. VIP-персоны, из тех, кто часто летает. За столиками сидели соперницы с мартини и ментоловыми сигаретами. За большими окнами горели огни Берлина. Появился второй пилот Ральфа и сразу подсел к Хайке. Поначалу она отмахивалась от него, поскольку пришла сюда в надежде на Ральфа. Однако тот по какой-то причине переключил все внимание на Аниту. И Анита скоро почувствовала себя рядом с ним комфортно. Он носил обручальное кольцо. Не отпускал непристойностей. Казалось, ему не хочется упоминать о таблетках в присутствии второго пилота, поэтому он показал им фотографии своих сыновей, Кеннета и Мэтью, двух и четырех лет. Анита представляла себе роскошную расслабленную вечеринку – а вместо этого слушала рассказы Ральфа о его вполне обычной семье. Мол, он скучает по ним, тем более сегодня, в День благодарения. Его жена great и wonderful, замечательная и потрясающая. Лесли не интересовалась полетами, она была подругой детства, они рано поженились. Я времени не терял, сказал Ральф и засиял. Затем задал Аните вопрос, который всегда всплывал в таких разговорах в баре: замужем ли она. Если Аните нравился ее собеседник, она обычно отвечала «нет», если не нравился, то «да». Сегодня она сказала «нет». Он спросил, хочет ли она детей. Вот тут она всегда отвечала «нет». Потому что это была правда. В тот вечер она впервые услышала, как, сама не зная почему, ответила:
Maybe. Может быть.
Ей следует поторопиться, сказал Ральф. It’s a wonderful experience. Это потрясающий опыт.
Анита заказала «Май Тай».
После полуночи вечеринка все-таки сделалась расслабленной. Только Анита и Ральф сидели в стороне. Он рассказывал о Покипси, она – о Трептове.
В четыре часа утра, когда Хайке целовалась со вторым пилотом, Анита и Ральф стояли под моросящим дождем перед Стеной.
– Покажи мне Берлин, – сказал он. – Ты же берлинка.
Они глядели на колючую проволоку, пограничников в свете неоновых огней и знак на четырех языках:
ВЫ ПОКИДАЕТЕ АМЕРИКАНСКИЙ СЕКТОР
С той стороны Стену называли Антифашистским оборонительным валом. А с этой казалось, что за ней скрывается что-то зловещее.
– Почему ты никогда не навещала свою мать? Боялась, что они тебя больше не выпустят?
– Да, – сказала она. Но это было неправдой. Она не боялась ГДР. Втайне она была рада Стене. За ней осталось все то, что она терпеть не могла в своей жизни.
* * *
Затем они сели в «шевроле-корвет», который одолжил Ральфу его друг, и он отвез Аниту в Темпельхоф. При прощании он передал ей пластиковую коробочку с имипрамином.
– Take care [82], Анита.
– Thanks, Ральф.
Она мимолетно поцеловала его. Потом достала из ячейки в камере хранения свою форму и пошла на инструктаж.
* * *
Таблетки подействовали. Не сразу, а через несколько недель. Как будто кто-то поменял разбитую лампочку. Мир стал ярче. И более цельным. Анита снова ощущала все то, что потерялось. Радость мальчика, которого она провела в кабину пилота. Южное звездное небо. И звонки от Ральфа.
Когда у него случилась остановка во Франкфурте, они снова увиделись. Он дал ей новую дозу имипрамина, потом они гуляли в снегу, посмотрели дублированный фильм Вуди Аллена. Он не понимал ни слова, но все равно смеялся. Он показал ей расписание своих рейсов, и она выбрала себе полеты так, чтобы они могли видеться,
