— Дорогой, ты что, спятил? — строго спросила Нэнси. — Что случилось с Ратнером?
— Пожалуйста, не спорь, Нэнси. Это мое личное дело. Это кольцо вдвое дороже кольца, которое я купил Полли. Возможно, тебе покажется, что я слишком мелочный, но я не могу позволить, чтобы у моей жены было более дешевое кольцо. Кстати, она так и не вернула мне его.
— Ну, тогда ладно, — сказала Нэнси и протянула продавцу левую руку, чтобы он мог измерить ее палец.
Она надела это кольцо в тот вечер, когда он привез ее в гости к своей сестре в Клэпхем. У нее гостили его родители, и ему не терпелось познакомить их с матерью своих будущих детей — Берри уже решил, что он хочет четверых. Нэнси была просто потрясающе красива в темно-сером жакете.
Аннабель пробормотала:
— Боже милостивый, она просто великолепна — и что только она нашла в тебе?!
А его отец, растягивая слова, произнес голосом Терри-Томаса:
— Ну и дела!
Они сразу же полюбили ее.
Берри повернул свой «БМВ» на улочку, которая вела к воротам Мелизмейта.
— Вот мы и приехали.
Нэнси блаженно потянулась.
— Мм-м… Мне снился такой дикий сон про тебя.
— И что я делал?
— Я тебе потом покажу.
— Ну, хоть намекни, каких частей тела это касалось?
Нэнси просто трясло от смеха.
— Подожди — и увидишь.
Он, остановил машину на подъездной дороге и наклонился к ней, чтобы поцеловать ее.
— Это будет очень трудно, когда ты так потрясающе красива. Ты так же счастлива, как я?
— Просто безумно счастлива. Я просто не могу дождаться, когда я смогу обо всем рассказать Руфе. — Она открыла дверцу. — Ну, разве это не ирония судьбы? Мы обе были готовы от всего отказаться ради любви, и мы обе не могли бы заключить более удачного брака, даже если бы нам заплатили.
* * *
На руке будущей леди Бриджмор сверкало кольцо с бриллиантом. Более того, подумала Роза, она явно безумно влюблена. Она была очень возбуждена и намного более естественна, чем когда-либо со времени смерти Настоящего Мужчины. Впервые за все время Нэнси влюбилась в мужчину, прежде чем прыгнуть к нему в постель. Берри, который в прошлое Рождество не мог оторвать глаз от ее роскошных форм, теперь с трудом удерживался, чтобы не коснуться их.
Ах, эта счастливая пора влюбленности, с тоской подумала Роза; объятия и поцелуи под луной, безумная страсть… Она почти три недели не выходила из дома, когда Настоящий Мужчина впервые привез ее в Мелизмейт. Такая любовь никогда не умирает, она просто уходит в подполье, чтобы бесконечно повторяться в следующих поколениях.
Все смеялись и громко говорили, не слушая друг друга, ели бифштексы, запеченные в тесте, и пили красное вино. Селена хвасталась перед Руфой своими необыкновенными пудингами, испеченными точно по научному рецепту и безукоризненными в каждой детали.
— Я читала сэра Кенелма Дигби, — самоуверенно проговорила она. — Под впечатлением от его книги мне захотелось поэкспериментировать с традиционной английской кухней.
— Она считает, что ее сестры полные дуры, — заявила Нэнси. — Надо сказать, что она права. Как хорошо, что все наши мужья пьяны.
Роза сказала:
— Слышите этот резкий громкий звук? Это миссис Панкхерст переворачивается в своей могиле. Вы у меня совсем не похожи на феминисток.
— Лидия похожа на феминистку, — проговорил Рэн, и в его огромных глазах появился скорбный взгляд. — Независимость. Собственная общественная жизнь. Пение в этом проклятом хоре. Посещение этой несносной церкви. С тех пор как она вернулась ко мне, она обращается со мной как с более низшим существом.
— А я люблю ходить в церковь, — сказала Линнет. — Нэнси, угадай — что! Я играю жену трактирщика в рождественской пьесе. Я говорю эти слова: «Муж, как насчет конюшни?» Мама сшила мне костюм из чайных полотенец.
— Гм… — проговорила Нэнси, лениво касаясь ноги Берри под столом. — Уверена, ты будешь просто бесподобна в этой роли. — Низким голосом одного из Братьев Рессани она добавила: — Да, она бесподобна, но она не танцует и не показывает свой зад.
Линнет, у которой уже начали слипаться глаза, рассмеялась и проснулась. В комнату внесли сыр «Стилтон», который наполнил комнату запахом тысячи старых носков. Роджер заварил для всех крепкий чай, а для Линнет приготовил сок.
— Посмотрите, — сказал Эдвард, кивнув на часы над плитой. — Уже двадцать минут как Рождество. Всем счастливого Рождества!
Все опять стали целоваться и наполнять бокалы.
— Я так счастлива, что хочу танцевать, — заявила Нэнси. — Хорошо бы сейчас послушать праздничную кассету Настоящего Мужчины. Он специально записал на кассету наши любимые песни, — объяснила она Берри. — Он обычно ставил ее, когда был подходящий случай. Он наверняка сейчас поставил бы ее, правда, мам?
— О Боже, да! — вздохнула Роза. — Все эти потрясающие новости заслуживают «Cum on Feel the Noyz»[3], по меньшей мере.
— Или даже «The Funky Chicken», — сказала Руфа.
Селена встала.
— Мне кажется, я знаю, где она. Все вещи из его стола лежат в ящике под лестницей, и я уверена, что я ее видела, когда доставала елочную гирлянду.
Лидия, хихикая, нетвердой походкой отправилась вместе с ней на поиски кассеты в пыльном ящике под лестницей, где в беспорядке были свалены старые вещи.
— Принесите что-нибудь, подо что можно танцевать, — крикнула Роза им вслед. Она чопорно поднялась со своего стула. — «Лучшее из АВВА» вполне подойдет.
Роджер наклонился и поцеловал смуглую руку Розы.
— Не откажите в удовольствии.
— Дорогой, конечно. И я настаиваю на том, чтобы станцевать с каждым из моих зятьев.
— Нашли, — торжествующе объявили Селена и Лидия, входя в комнату. Селена стерла с кассеты паутину о свой свитер. — Знаменитая праздничная кассета. — Она вставила ее в старенький магнитофон и сделала звук погромче. Как всегда делал Настоящий Мужчина, она объявила: — Леди и джентльмены, пожалуйста, займите ваши места и приготовьтесь к прослушиванию «Hi-ho Silver Lining» («Луч надежды»). — Она нажала кнопку «Воспроизведение».
Послышались шипение и громкие аккорды, а потом музыка вдруг прервалась.
Голос Настоящего Мужчины заполнил комнату.
— Привет, девочки. Я надеюсь, что вы поставили эту кассету, потому что вам весело.
Селена резко выключила магнитофон, словно ужаленная. Все замерли.
Роза прошептала:
— Ну, конечно. Я должна была догадаться. Я знала, что он должен был оставить какое-то сообщение.
Мягко отодвинув Селену в сторону, она подошла к магнитофону и перемотала кассету на начало. Эдвард обнял Руфу за талию. Лидия опустилась на стул, усадив к себе на колени Линнет с широко открытыми глазами. В комнате установилась мертвая тишина, все приготовились услышать голос с того света.
