нашел время и желание одеть ее — ни джинсы, ни рубашка не были порваны. Следов проникновения в анус не нашли. На лице — небольшая гематома в верхней части челюсти, рядом с правым ухом. После ее обнаружения несколько дней «Вестник севера», «Трибуна Санта-Тереса» и «Голос Соноры» — все три местные газеты — публиковали фотографии неопознанной женщины с холма Эстрелья, однако никто так и не заявил, что знает ее. На четвертый день со дня смерти шеф полиции Санта-Тереса, Педро Негрете, лично посетил холм Эстрелья, причем поехал один, даже Эпифанио Галиндо с собой не взял; осмотрел место, где нашли погибшую. Потом прекратил исследовать подножие холма и начал подъем на его вершину. Среди вулканических пород валялись пластиковые мешки с мусором. Тут он вспомнил, что его сын, учившийся в Финиксе, однажды рассказал, что пластиковые мешки разлагаются в течение сотен, а то и тысяч лет. Но не эти, подумал он, заметив признаки быстрого разложения. С вершины сбежали дети и помчались вниз по склону к жилым домам. Начинало темнеть. С западной стороны открывался вид на картонные и цинковые крыши халуп. Улицы завивались улитками безо всякого предварительного архитектурного плана. С восточной стороны виднелись шоссе, идущее в горы и в пустыню, огоньки фар грузовиков, первые звезды — настоящие звезды, что приходят вместе с ночью из-за гор. С северной стороны Негрете не увидел ничего, только однообразную равнину — словно бы жизнь заканчивалась за городской чертой Санта-Тереса вопреки его убеждениям и желаниям. Потом услышал собачий лай. А потом увидел самих собак. Наверное, они были голодные и злые, прямо как детишки, которых он успел мельком увидеть. Вытащил пистолет из кобуры под мышкой. Пять псин, сосчитал он. Снял оружие с предохранителя и выстрелил. Пес не подпрыгнул вверх, а упал и, повинуясь начальному ускорению от бега, проехал в пыли, свернувшись в клубок. Остальные четверо бросились бежать прочь. Педро Негрете стоял и смотрел им вслед. Два бежали, пригнувшись и с хвостом между задними лапами. Третий бежал с энергично поднятым хвостом, а четвертый, как ни странно, размахивал хвостом так радостно, словно бы его представили к награде. Педро Негрете подошел к мертвому псу и пнул его. Пуля попала в голову. Не оборачиваясь, пошел вниз с холма — снова к тому месту, где нашли труп неопознанной женщины. Там остановился и закурил. Сигарета была легкой, но без фильтра. Затем пошел к месту, где оставил машину. Оттуда, подумалось ему, все видится иначе.
В мае больше не было жертв — за исключением тех женщин, что умерли в силу естественных причин: от болезни, старости или родов. Но в конце месяца возникло дело осквернителя церквей. Когда служили первую мессу, какой-то неопознанный тип вошел в церковь Сан-Рафаэль, что на улице Патриотас Мехиканос, прямо в центре Санта-Тереса. Церковь была практически пуста, только группка святош сгрудилась на передних скамьях, а священник еще сидел в исповедальне. Пахло ладаном и дешевым средством для мытья полов. Незнакомец присел на одну из последних скамей и тут же опустился на колени, закрыв лицо ладонями то ли от горя, то ли потому, что болел. Богомольные старушки оборачивались и смотрели на него, а потом активно зашептались. Из исповедальни вышла бабулька и застыла, не сводя глаз с незнакомца, а в это время молодая женщина с индейскими чертами лица входила в исповедальню. Когда священник отпустит грехи индианки, начнется месса. Но бабулька, только что вышедшая из исповедальни, все смотрела и смотрела на незнакомца, неподвижно стояла, лишь время от времени перенося вес с одной ноги на другую, словно танцуя. Она мгновенно поняла, что с этим мужчиной что-то не так, и хотела подойти к другим старушкам и предупредить их. Идя по центральному проходу, она увидела, что на полу рядом со скамьей, где сидел незнакомец, растекается лужа, а потом почувствовала запах мочи. Тогда она не пошла к сгрудившимся впереди богомолкам, а развернулась и снова направилась в исповедальню. Несколько раз постучала в окошко священника. Я занят, дочь моя, ответил тот. Святой отец, сказала старушка, тут один человек, он пачкает дом Божий. Да, дочь моя, сейчас я тебя приглашу, сказал священник. Святой отец, мне совсем не нравится то, что происходит, сделайте же что-нибудь, ради Бога. Произнося все это, старушка тряслась, словно подтанцовывая. Так, дочь моя, терпение, терпение, я занят, сказал священник. Святой отец, тут один человек справляет свои естественные нужды в церкви, поведала старушка. Священник высунул голову из-за потрепанных занавесок и поискал взглядом скрытого желтоватыми сумерками незнакомца, а потом и вовсе вышел из исповедальни, и женщина с туземными чертами лица тоже вышла из исповедальни, и все трое замерли, созерцая незнакомца, который слабо постанывал и все мочился и мочился, увлажняя свои брюки и запуская по полу целую реку мочи, которая быстро бежала к алтарю, доказывая, как и боялся священник, что пол в проходе сильно наклонен в одну сторону. Потом святой отец позвал ризничего, а тот сидел себе с усталым видом за столом и пил кофе, и оба они подошли к незнакомцу, чтобы отчитать его за поведение и вывести из церкви. Незнакомец увидел их тени, поднял мокрые от слез глаза и попросил оставить его в покое. Едва он произнес эти слова, как в руке у него оказался нож и он пырнул ризничего под жалобные крики богомолок в первых рядах.
Дело доверили вести судейскому Хуану де Дьос Мартинесу — тот пользовался славой работника скромного и эффективного, что некоторые полицейские списывали на религиозность. Хуан де Дьос Мартинес поговорил со священником: тот описал незнакомца как человека лет тридцати, среднего роста, смуглого и крепко сложенного — мексиканец как мексиканец. Потом Хуан поговорил с богомольными дамами. Для тех незнакомец вовсе не походил на обычного мексиканца, а представлялся дьяволом во плоти. «И что дьяволу делать в церкви на ранней мессе?» — поинтересовался судейский. «А как же, а убить нас всех?» — ответствовали дамы. В два часа дня он в сопровождении полицейского рисовальщика отправился в больницу снять показания ризничего. Тот рассказал более или менее то же самое, что и священник. А еще от незнакомца пахло алкоголем. Несло так сильно, словно бы он с утра выстирал рубашку в тазике со спиртом. Еще он не брился несколько дней, хотя это было нелегко заметить — такие редкие у незнакомца были волосы. А как вы поняли, что он редковолосый, поинтересовался Хуан де Дьос Мартинес. Да потому, как у него волосья из рыла росли, мало их было и в разные стороны они торчали, словно бы налипли на говно по милости его суки-мамаши и труса-папаши, сосать ему не пересосать
