от нее мух решительными взмахами руки. И сказал: хватит сраться, она уже умерла. Глаза точильщика сузились, да так, что походили на две проведенные углем черточки. Козел ублюдочный, это все из-за тебя! — заорал он и погнался за санитаром. Другой санитар попытался вмешаться, но нож в руке точильщика быстро разубедил его: он заперся в машине скорой, из которой потом дал показания полиции. Точильщик гнался за санитаром не так-то уж долго: то ли ярость, бешенство и гнев улеглись, то ли просто устал. Когда это случилось, он взялся за свою тележку и ушел вдоль по улице Эль-Арройо, и собравшиеся вокруг скорой зеваки вскоре потеряли его из виду.
Женщину звали Исабель Кансино, также ее знали как Элизабет. Она была проституткой. Ей отбили селезенку. Полиция посчитала, что преступление совершил недовольный клиент или несколько недовольных клиентов. Жила она в квартале Сан-Дамиан — это гораздо дальше к югу от того места, где нашли труп; вроде как у нее не было постоянного партнера, но соседка рассказала про какого-то Ивана, который тут постоянно вертелся, но этого человека так и не удалось отыскать. Еще попытались найти, где живет точильщик по имени Никанор: жильцы кварталов Сьюдад-Нуэва и Морелос свидетельствовали, что он ходит по улицам каждую неделю или две, но опять ничего не вышло. Или он сменил профессию, или перебрался с запада Санта-Тереса в южные или восточные кварталы, а может, и вовсе уехал из города. Но его точно больше никогда тут не видели.
В следующем месяце, мае, на свалке между кварталом Лас-Флорес и индустриальным полигоном Хенераль Сепульведа нашли мертвую женщину. На полигоне стояли четыре фабрики, на которых собирали электроприборы. Вышки высокого напряжения, подававшие электричество на фабрики, были новыми, их серебристый цвет еще даже не поблек. Рядом с ними, из-за вершин низеньких холмов, торчали крыши хибар, которых тут настроили незадолго до появления фабрик; район этих убогих домишек тянулся вдаль и даже переваливал за железную дорогу, где граничил с кварталом Ла-Пресьяда. На площади росло шесть деревьев, по одному в каждом углу и два в центре. Их листва казалась желтой — такой слой пыли ее покрывал. Также там находилась автобусная остановка, куда прибывали трудящиеся из разных районов Санта-Тереса. Потом нужно было идти довольно долго по немощеным улицам к воротам фабрик, где охранники проверяли удостоверения, после чего люди шли к месту работы. Буфет для рабочих был только у одной фабрики. На других все ели прямо у станков или собравшись в кружок в каком-нибудь углу. Там они болтали и смеялись, пока не звучала сирена к окончанию обеда. По большей части на фабрике работали женщины. На свалку, где обнаружили тело, сбрасывали не только бренные останки обитателей халуп, но и отходы всех фабрик. О том, что найден труп, известил бригадир одного из предприятий, «Мультизоун-Вест», которое работало на транснациональную корпорацию, производящую телевизоры. Когда приехала полиция, рядом со свалкой ее ожидали трое менеджеров: двое мексиканцев и один американец. Один из мексиканцев сказал, что они хотели бы убрать мертвую как можно скорее. Полицейские спросили, где она, а в это время коллега менеджера звонил в скорую. Все трое проводили полицейского в самую середину свалки. Все четверо зажимали носы, но, когда американец убрал руку от лица, мексиканцы последовали его примеру. Покойная была темнокожей, длинные гладкие черные волосы спускались ниже плеч; одета она была в черную толстовку и шорты. Четверо мужчин стояли и смотрели на нее. Американец наклонился и шариковой ручкой отвел волосы от шеи. Полицейский сказал: «Скажите этому гринго, пусть ничего не трогает». — «А я и не трогаю, — ответил американец по-испански, — я просто хочу посмотреть на ее шею». Двое менеджеров-мексиканцев нагнулись и пристально уставились на ссадины на шее покойницы. Потом поднялись и посмотрели на часы. Что-то скорая опаздывает, сказал один. Еще чуть-чуть, и приедет, заметил полицейский. Ладно, спросил один из менеджеров, вы же сделаете все, что нужно, правда? Полицейский ответил, что да, как не сделать, и положил в карман форменных брюк пару купюр, которые ему протянул мексиканец. Эту ночь покойница провела в холодильнике морга больницы Санта-Тереса, а на следующий день один из помощников патологоанатома провел вскрытие. Ее задушили. Изнасиловали. В оба отверстия, записал помощник патологоанатому, а еще она была на пятом месяце беременности.
Первую майскую жертву так и не идентифицировали, поэтому предположили, что она эмигрировала из какой-нибудь страны Центральной или Южной Америки и остановилась в Санта-Тереса перед тем, как отправиться дальше в Соединенные Штаты. Никто вместе с ней не ехал, никто ее не хватился. Ей было лет тридцать пять, и она была беременна. Наверное, отправилась в Штаты, чтобы встретиться с мужем или любовником, отцом ребенка, которого носила, — каким-нибудь беднягой, который находился там нелегально и так и не узнал, что обрюхатил женщину, отправившуюся на его поиски. Но первая покойница оказалась не единственной. Три дня спустя погибла Гуадалупе Рохас (которую опознали чуть ли не сразу), возраст — двадцать шесть лет, адрес — улица Хасмин, одна из тех, что идут параллельно проспекту Карранса в квартале Карранса; женщина работала на фабрике «Файл-Сис», не так давно открывшейся на шоссе в Ногалес, где-то в десяти километрах от Санта-Тереса. С другой стороны, Гуадалупе Рохас погибла не по дороге на работу — что было бы понятно: местность там безлюдная и опасная, можно передвигаться только на машине, но не на автобусе и не пешком, к тому же от последней остановки автобуса нужно отшагать как раз полтора километра до фабрики, — нет, Рохас убили прямо в дверях ее дома на улице Хасмин. Причиной смерти стали три огнестрельных ранения, два из них смертельные. Убийцей оказался ее жених — тот попытался сбежать тем же вечером и был схвачен рядом с железной дорогой неподалеку от ночного бара «Лос-Санкудос», в котором напился перед бегством. В полицию сообщил о нем хозяин бара, сам из бывших полицейских. К концу допроса выяснилось, что мотивом для убийства стала ревность, непонятно, обоснованная или нет; нападавший быстро предстал перед судьей, и после исчерпывающего признания его сразу отправили в городскую тюрьму Санта-Тереса ждать суда или перевода в другое исправительное учреждение. Последнюю жертву мая нашли у подножия холма Эстрелья, давшего имя району, который прерывистым кругом разросся на его гребнях. Только восточная сторона холма оставалась незастроенной. Там-то женщину и нашли. По словам судмедэксперта, она погибла в результате множественных ножевых ранений. Ее изнасиловали — все недвусмысленно на это указывало. Возраст: двадцать пять — двадцать шесть лет. Белокожая, со светлыми волосами. Одета в джинсы, голубую рубашку и кроссовки «Найк». Документов при ней не обнаружили. Убийца
