провел в поездках по графствам к северо-востоку от Лондона, собирая средства на девятое издание в Кингс-Линне и Визбиче, родном городе Кларксона. Но осознав, вероятно, что имена подписчиков, приемлемые для «якобинского» Нориджа, в других местах могут вызвать неприятие, он изъял многих сторонников Мингея из списков для последнего издания, вышедшего в Лондоне позднее в том же 1794 году. Показательнее всего отсутствие в нем врача Эдварда Ригби и баптистского священника Марка Уилкса, самых пламенных сторонников Французской революции и LCS.
Даже собирая подписку для издания «Удивительного повествования», которое станет последним прижизненным, он продолжал работать над текстом автобиографии, чтобы она лучше соответствовала задачам аболиционизма. К примеру, он добавил объемное примечание, взывающие как к чувствам читателей, так и к их экономическим интересам:
На судно Trusty, снаряженное недавно для поселения в Сьерра-Леоне[628], погрузили 1300 пар обуви (изделие, едва ли поставляемое ныне в эту страну) наряду с некоторыми другими товарами для экспорта. Разве не представляет интерес и не является даже долгом для любого производителя, ремесленника или торговца немедленно заявить публичный протест против торговли человеческими существами? Какой разительный и прекрасный контраст явлен нам здесь в сравнении с грузом невольничьего судна! Какое чувствительное сердце не разделит радость и восторг, читая о бочках муки вместо бочек с порохом, о сухарях и хлебе вместо конских бобов[629], орудиях земледелия вместо орудий разрушения, грабежа и убийства, а также о многих полезных изделиях взамен терзающим плоть цепям, тискам для пальцев и прочему
Почему девятое издание стало последним для Эквиано? Арест в мае 1794 года Харди и других по обвинению в государственной измене, за которое грозила смертная казнь, произвела ужасное впечатление на сторонников реформ. Среди конфискованных при аресте Харди бумаг находилось письмо, отправленное Эквиано из Эдинбурга 28 мая 1792 года. Арест Харди и остальных завершил серию шагов правительства, таких как приостановка хабеас корпус в мае 1794 года, предпринятых для выявления и пресечения мятежных и изменнических настроений во время войны с Францией.[630] Суды над Харди и его соратниками – радикальными реформаторами Джоном Хорном Туком и Джоном Телуоллом – по обвинению в государственной измене закончились в ноябре 1794 года оправданием, однако готовность правительства к преследованиям могла удерживать многих других от высказывания радикальных или реформаторских суждений и, возможно, именно этим объясняется прекращение публичной активности Эквиано после 1794 года. Учитывая его широкие связи среди реформаторов и стремление правительства подавлять голоса сторонников социальных и политических реформ, нетрудно понять его тревогу за свою безопасность. В декабре 1797 года, не зная, по-видимому, что Эквиано умер почти девять месяцев назад, финансируемая правительством газета Anti-facobin; or, Weekly Examiner сатирически изобразила участие «Олауды Эквиано, Африканца» в воображаемом «Собрании друзей свободы»[631].
Можно, однако, возразить, что других писателей аресты и оправдательные приговоры 1794 года лишь разозлили, придав смелости. Например, Morning Post and Fashionable World в период между арестами и судом публиковала критические комментарии по поводу действий правительства, а также призыв LCS оказывать помощь подсудимым и их семьям. 5 сентября Morning Post заявила, что одной из «жертв отмены Акта хабеас корпус» стала «миссис Харди, скончавшаяся в прошлую среду и находившаяся на значительном сроке беременности в то время, как супруг ее пребывал под арестом». Вслед за судом над Харди и его оправданием в газетах появилось извещение LCS от 5 декабря о новом периодическом издании под названием Politician, а 18 декабря Morning Post известила о выпуске второго тома весьма радикального труда Томаса Спенса «Корм для свиней, или поучения для народа, а иными словами (согласно Бёрку), для свиноподобной толпы»[632].
Публичное молчание Эквиано после выхода девятого издания очевидно объясняется совокупностью факторов: изменившимся политическим климатом, успехом книготорговых путешествий и ответственностью перед разрастающимся семейством. К сожалению, нам очень мало известно о семейной жизни Эквиано помимо того, что содержится в официальных документах. Между книжными турне он мог заехать в Соуэм, где 16 октября 1793 года родился его первый ребенок, Анна Мэри (Мария) Васа. Впрочем, ее крещение могли отложить до 30 января 1794 года как раз потому, что он не поспел к ее рождению – Эквиано не засиживался подолгу на одном месте. Вторая дочь, Джоанна, родилась 11 апреля 1795 года.[633] Выход в 1793 и 1794 годах четырех изданий «Удивительного повествования» доказывал, что рынок для его автобиографии все еще существовал, однако списки подписчиков в девятом издании говорят и о том, что успешными вояжами он успел охватить почти все города Англии с населением от двадцати тысяч человек и главные города Ирландии и Шотландии. Дальнейшие поездки по британским островам принесли бы лишь незначительный доход. После девятого издания автобиографии ему уже больше не надо было трудиться.
Продажа книги принесла Эквиано достаточно средств, чтобы вести жизнь джентльмена. Еще до того, как брак предоставил ему социальный и имущественный статус, он располагал значительным чистым доходом. Уже в феврале 1792 года он мог ссудить кому-то 232 фунта, что в ценах 2005 года приблизительно соответствует 18 тысячам фунтов или почти 35 тысячам долларов. И что еще показательнее, он мог позволить себе потерять эту сумму, когда неназванный должник оказался не в состоянии расплатиться.[634] К концу 1794 года Эквиано был уже достаточно обеспечен, чтобы отплатить услугой за услугу, подписавшись «Густав Васа, уроженец Африки» на выпущенный Карлом Бернардом Вадстрёмом в ноябре 1794 года «Очерк колонизации, в особенности Западного побережья Африки».[635] Вадстрём был одним из подписчиков первого издания Эквиано в 1789 году. Однако Эквиано недолго пришлось наслаждаться заслуженным благополучием.
В субботу 20 февраля 1796 года еженедельник Cambridge Chronicle and Journal сообщил, что «во вторник в Соуэме после продолжительной болезни, которую она переносила с христианским терпением, скончалась миссис Сусанна Васа, супруга Густава Васы, Африканца». Зная о приближении смерти, «Сусанна, жена Густава Васы, джентльмена из Соуэма в графстве Кембриджшир», составила 12 декабря 1795 года завещание[636], свидетельствующее о ее набожности и практицизме. В предопределение она верила не меньше Эквиано. «Искренне раскаиваясь и всем сердцем сокрушаясь о своих грехах», Сусанна вверяла «свою душу в руки Всемогущего Господа, в которого верую и чьей милостью по своей твердой вере несомненно спасусь». Убежденная в собственной духовной судьбе, она стремилась обеспечить материальное будущее мужа и дочерей. Мужу она оставляла всё. Старшая ее сестра, Мэри Каллен, уже завещала Сусанне «все законные права на владение и доходы от пастбища со всеми строениями, расположенного и находящегося в Саттоне на Айл-оф-Или[637]в графстве Кембридж», которое Мэри должна была унаследовать от их матери,
