четырех тысяч членов. Город выделялся и долей ассоциаций, открытых для представителей низших слоев, а также множеством обществ, призывавших к экономическим, политическим и социальным реформам.[618] В конце ноября 1792 года романистка и мемуаристка Фрэнсис Бёрни, остановившаяся в близлежащей деревушке Эйлшэм, писала другу в Лондон: «Я искренне изумлена и несколько встревожена, обнаружив, что графство наводнено революционными группками, они посылают свои соображения в более крупные комитеты в Норидже, которые все это собирают вместе и переправляют в Лондон. Как мне говорили, едва ли сыщется деревушка в Норфолке, свободная от таких сборищ».[619] В апреле 1792 года Нориджское революционное общество вступило в ассоциацию с LCS. Не удивительно, что на нориджское издание Эквиано подписались президент и секретарь общества, а также семеро из девяти его членов, предложенных для вступления в Корреспондентское общество.
Очевидно, что политическая атмосфера в Норидже беспокоила национальное правительство. В марте 1793 года Объединение политических обществ Нориджа направило письмо в поддержку всеобщего избирательного права и ежегодных выборов, предлагая выяснить мнение народа, что действеннее: петиция в парламент, обращение к королю или созыв конвента[620]. Был выбран самый пугающий путь – конвент.[621] Осенью 1793 года в Норидже вывесили бунтарские листки. Несмотря на арест в декабре в Эдинбурге лидеров конвента, нориджские политические общества опубликовали сборник «Декларации и резолюции Объединенных конституционных обществ Нориджа», датированный 16 января 1794 года. В них предлагались имена предводителей конвента, осуждались действия мировых судов Эдинбурга как неконституционные, а также заявлялось, что права, гарантированные Славной революцией 1688 года[622], нарушались различными актами парламента, касающимися контроля зернового экспорта, увеличения национального долга, наделения избирательным правом лишь состоятельных людей и увеличения срока полномочий членов палаты общин с одного до семи лет[623].
Благодаря тому, что Эквиано побывал в Норидже всего за несколько месяцев до дополнительных выборов в палату общин, о политических настроениях его нориджских подписчиков нам известно больше, чем о настроениях других провинциальных подписчиков. Голосование не было тайным, и в избирательных списках указывались и сами избиратели, и кандидаты, за которых они проголосовали. Одному из двух представителей Нориджа, Уильяму Уиндэму, подписчику первого издания Эквиано, пришлось пройти через перевыборы в июле 1794 года, потому что Питт назначил его в своем кабинете военным секретарем. Подобно многим британцам, на первых порах Уиндэм с энтузиазмом приветствовал Французскую революцию, однако под влиянием «Размышлений» Бёрка обратился против нее прежде многих соотечественников и намного раньше большинства своих избирателей. Поэтому кандидат-реформатор Джеймс Мингей возражал против его переизбрания. Уиндэм прошел с 1236 голосами против 770, чем весьма впечатлил соперника.
В Норидж Эквиано прибыл с намерением выпустить там восьмое издание. Он объявил об этом 22 февраля в Norfolk Chornicle Уильяма Стивенсона и в Norwich Mercury Ричарда Бэкона и его зятя Уильяма Ярингтона. В объявлении сообщалось, что восьмое издание «расширено… и уже в печати» и «будет напечатано и готово к доставке 12 марта». Покупатели уведомлялись, что «поскольку планируется опубликовать перечень подписчиков, автор будет рад получить имена друзей, имеющих намерение сделать подписку, самое позднее к 6 марта». Поскольку Стивенсон, близкий друг и корреспондент Санчо, был в этом городе единственным, помимо Эквиано, дистрибьютором «Удивительного повествования», он же, по всей видимости, и напечатал нориджское издание. Восьмое издание появилось в обещанное время, будучи отмечено 15 марта благодарственным письмом в обеих газетах. В нем Эквиано обращался «к жителям этого города и окрестностей, а также жителям Бери-Сен-Эдмундс[624]».
Эквиано тщательно подготовил почву, прежде чем взяться за нориджское издание. Если он действовал так же и во время прежних книжных туров, он должен был быстро обзаводиться личными связями, далеко выходившими за пределы квакерского круга, Корреспондентского общества и SEAST и открывавшими доступ в местную среду. Он был, пользуясь современным ему выражением Сэмюэла Джонсона, очень «клубным»[625] человеком, любившим общество и общение. 13 февраля, более чем за неделю до объявления о предстоящем восьмом издании, Эквиано присутствовал на встрече в Тускуланской школе, нориджском дискуссионном обществе.[626] Дебаты были открыты для «посетителей», как мужчин, так и женщин, которые могли выступать и голосовать по резолюции собрания. 15 ноября 1793 года Кэтрин Бак, дочь Уильяма Бака из Бери и будущая жена Томаса Кларксона, присутствовала вместе с еще одной молодой женщиной на дебатах по вопросу: «Следует ли поддерживать драматические представления?». К сожалению, «посетительницы не пожелали высказать свое мнение». 19 декабря она вместе с мисс Джерролд посетила дебаты в Тускуланской школе по вопросу: «Каковы основания для нравственных достоинств?». Их реакция не записана. Кэтрин Бак, ее отец и мисс Джерролд были среди подписчиков нориджского издания Эквиано.
В четверг 13 февраля Эквиано оказался в Тускуланской школе одним из троих наблюдателей, и все они приняли участие в голосовании. Протокол собрания сообщает, что дискуссия по вопросу: «’’Храбрость – естественное или приобретенное качество?”… протекала очень живо и интересно. Общество сожалеет, что она не была записана должным образом. В результате дискуссии собрание пришло к единодушному мнению, что храбрость приобретается, а не дается от рождения». В пятницу 7 марта Эквиано в числе четырех других посетителей присутствовал на дебатах по вопросу: «Вправе ли правительство страны при каких-либо обстоятельствах принуждать браться за оружие?». Один из гостей, Хадсон Гарни, «в весьма живых и напористых выражениях не признал такого права. “Если бы я жил под деспотическим правлением, – сказал он, – и тиран издал бы повеление отправляться на поле битвы сражаться с благородными людьми, спешащими освободить мою страну, я бы принял оружие, я бы выступил на поле битвы, но лишь с тем, чтобы обратить свой штык против сердца тирана!”». Эквиано присоединился к более умеренному большинству, составившему пять против трех, проголосовав за то, что правительство таким правом обладает. Гарни, как и большинство других участников дебатов, также подписался на нориджское издание. Связь Эквиано с участниками Тускуланской школы могла продолжиться и после отъезда из Нориджа. Дебаты в этом дискуссионном клубе привели к учреждению двухнедельного издания Cabinet. By a Society of Gentlemen, выходившего в Норидже с октября 1794 по ноябрь 1795 года. Автор опубликованного в нем антивоенного эссе «Пагубные последствия войны» использовал псевдоним Отелло, позволяющий предположить его африканское происхождение; им мог быть и Эквиано.[627] Из двадцати известных авторов Cabinet (все публиковались анонимно) тринадцать подписались на нориджское издание Эквиано.
Как и прежние подписчики «Удивительного повествования», подписчики восьмого издания представляли всевозможные профессии и политические и религиозные взгляды жителей Нориджа и окрестностей, и сторонники Уиндэма идут в списке вслед за избирателями Мингея. По меньшей мере часть лета 1794 года Эквиано
