— Вы не поняли меня, Генри, я имела ввиду совсем другое. Хочу сказать вам спасибо за то, что вы вернули меня самой себе. Теперь я могу вам сознать в том, что давно давило меня. Решение уйти в монастырь я приняла от безысходности. Как вы знаете, мой покойный родитель оставил нас без средств к существованию. Что мне оставалось делать? Пробовала работать, имея образование, пошла в гувернантки к незнакомым людям. Сначала всё было хорошо, сын хозяина был любознательным и добродушным мальчиком. Мы прекрасно ладили, но через какое-то время, я стала замечать, что хозяин, как-то, по-другому стал смотреть на меня. А однажды, он пришёл ко мне в комнату и начал вести себя непристойно. Мне едва удалось избежать позора. Я ушла из этой семьи и ещё долго искала себе работу. Испытав немало унижений, я отчаялась дождаться лучшей доли среди общества. Проплакав одну ночь напролёт над своей судьбой, утром я уже постучалась в монастырь при храме св. Иоанна. Так я пришла к служению богу. Много, очень много времени я только и думала о том, почему на мою долю свалилось столько. Смерть матушки, когда мы были совсем маленькими, пьянство отца, безденежье. Потом смерть Влада. А здесь, видя этот кошмар, я вообще отчаялась и мою голову стали посещать крамольные мысли. Но вчера, после того, как слух о чуде дошёл до меня, я ужаснулась своему неверию. Всю сегодняшнюю ночь я провела в молитвах, умоляя господа о прощении. Сколько мне отмерено, я не знаю, но свой грех сомнений теперь буду отмаливать до смертного часа. Надеюсь, господь услышит и простит меня. Без веры я была заблудшей и беспомощной один день, мне жаль тех, кто живёт такими всю жизнь. Вот за что я хотела поблагодарить вас, за то, что ко мне вернулась вера. Каков колокол души — таков и звон. Когда глухой скажет, что он услышал божественный набат, исходящий от вашего сердца, значит, колокол звонил ненапрасно. Вы смогли услышать, понять и донести до людей голос вечности. Храни вас господь.
— Бог и не прощает и не наказывает грешников, он оберегает тех, кто этого заслуживает, — Генри поклонился монахине.
Сестра Маргарет перекрестила его и пошла в лазарет. Он смотрел ей вслед и не мог скрыть своего удивление и радости. «Вот и прекрасно, действительно, всё это очень хорошо. А скольких ещё поддержало это и укрепило в вере? Ведь эдесь их тысячи! Спасибо, господи» пело в душе Радужного Адепта.
До самого вечера он находился среди людей, о многом говорил с ними, убеждал, увещевал, просил не относиться к самим себе, как к чему-то неодушевлённому и бессмысленному. Приводил примеры из прочитанных книг, выхватывая их из своей памяти. Ему будто диктовал кто-то. «Значит, всё-таки память тысячелетий из огромного океана прошлого действительно есть и именно она подсказывает мне необходимые сведения». Вечером он встретился с Юлианом и они отправились к Шалтиру.
Глава 24
Большой каменный дом на окраине городка, в котором находилось консульство под патронажем родины Генри, был окружён плотной стеной вьющихся растений. Очень редко сквозь эту живую изгородь проникал в дом солнечный свет. Но, судя по всему, обитателей этого жилья нисколько не смущал сумрак. Редкие гости, посещавшие хозяев, были весьма одиозными личностями, от состоятельных до самых неприметных, если не сказать больше. Что объеденяло этих разных по статусу людей, оставалось загадкой для тех, кто изредка был свидетелем их встреч за стенами этого дома.
На ложе внушительных размеров, сделанном из чёрного дуба, лежали двое, по всей вероятности, страстно влюблённых друг в друга. Голова рыжеволосой красавицы покоилась на груди молодого человека с утончёнными чертами лица. Она накручивала на пальчик левой руки свой рыжий локон.
— Я страшно соскучилась, так томительно долго шло время. Ну скажи мне, что так гнетёт тебя? Ты вроде здесь и не здесь. Посмотри, посмотри на меня, это я твоя любовь, твоё счастье. Людвиг, ну же, обними меня, — девушка взяла лицо юноши в свои ладони и прильнула к его губам.
Страстный поцелуй, едва хватало воздуха обоим. Задохнувшись от избытка чувств, отстранились, но объятий не разорвали. Выражение глаз влюблённых говорило о страстном желании обладать друг другом. Но глаза юноши внезапно сменили своё выражение, в них блеснули искры злобы.
— Нет, не ты причина моего волнения, я благодарен узам, связавшим нас. Если бы не ты, всё, за что я борюсь, потеряло бы смысл. Как ни странно это звучит, но ты-мой лучик света в этом непроглядном мраке вечного сражения. Порой, видя победу за победой моего визави, я начинаю сомневаться в правильности своего пути. Но, приглядевшись к человечеству, снова прихожу к выводу, что я прав и хорошо делаю своё дело. Ах, если бы только цель была поближе!
— Иногда подходишь к цели так близко, что перестаёшь видеть её. Любимый, мы всё успеем, я всегда буду с тобой. Мы всё преодолеем вместе. Я тоже не теряла времени даром и очень многое успела выучить, пока мы были врозь. Я просто не могла оставить тебя одного и вот я здесь. Разлука была для меня смертельной, без тебя остановилось моё время. Всего три дня меня хватило, но я поняла, что ждать твоего возвращения не смогу. Я без страха отправилась в путь на торговом корабле. Меня влекло сюда и ещё одно обстоятельство. Я нашла то, что очень поможет нам. Здесь есть одна древняя старуха, которой силы даны от Него самого. Нынче ночью, она придёт к нам и поделиться со мной таинством Вуду. О, милый, это такая силища, что куда там знамениям, они померкнут перед той мощью, что сметёт всё! А самое главное, этого выскочку, о, как я его ненавижу! Этот наглец, прикрываясь создателем, нацепил на себя лавры освободителя! Глупец, он ещё не знает, что может сотворить такая, как я! Ваши мужские игры — ничто по сравнению с женской ненавистью. Я медленно вытяну из него жизнь, при помощи чар, а потом доберусь до его любимой и до плода их страсти, чтобы и следа его на земле не осталось. Во второй половине моего плана, касающейся его Виолы и младенца, я уже кое-что сделала. Зерно моего обмана уже потихоньку подтачивают эту кисейную барышню.
— Боюсь, мы далеко не уедем на колдовстве, а на обмане вообще никуда, — Людвиг снисходительно посмотрел на Ядвигу.
— Глупости, я сама видела, сколь велико могущество колдовства, когда делают его талантливые и знающие люди. Нельзя сбрасывать со счетов многовековую историю. Я не разделяю твой пессемизм, если свет имеет могущественную силу, то почему тьма должна быть слабее. Я докажу тебе, мы с тобой будем единственными властителями душ, объеденившись в одну огромную силу! Нам помогут, я уверена в этом. Ведь кто-то заинтересован в этом раз мы вместе? Бог, дьявол, мне всё равно. Хотя в существовании первого я сомневаюсь, а как ты? Но некоторое время назад, мои планы чуть не рухнули. Вообрази, любимый, сегодня я почти выдала себя. Я думаю, этот старикашка меня узнал. Ах, как не вовремя!
— Ничего, дорогая, ерунда. Даже если они и догадались, уже повернуть время вспять бесполезно. Никто не верит так сильно в бога, как чёрт. Я видел всё своими глазами и досаде мой не было предела. Но твоя одержимая ненависть к Генри приятно радуют меня, а твоя любовь ко мне так просто окрыляет. Ради счастья в твоих глазах я готов на всё. Расскажи мне, какой замысел возник в этой прекрасной и коварной головке? — Людвиг запустил руку в рыжую шевелюру своей возлюбленной.
— Ты будешь в восторге, это такая прелесть, я вся дрожу от предвкушения нашего торжества над этим чистым и непорочным созданием. Обряд будет свершён в полночь, как того требуют все условия. Магия Вуду одна из древнейших и могучих, я просто уверена, что она, эта сильная старуха, сделает, как надо. Это всё во имя нашей любви, — Ядвига прижалась к Людвигу, заглядывая в его глаза.
— Силы чёрной магии не достаточно, чтобы овладеть душой человека и подчинить её на службу нам. Надо ещё изучить и белую. Дьявольские знаки и ведьминские проклятья не нанесут ущерба душе хрестьянина, — с сарказмом произнёс Людвиг.
Ядвига резко отстранилась от него, в глазах девушки появилось гневное выражение.
— Вы заблуждаетесь, мой повелитель, — в её голосе звучала ирония, — мы знаем столько, сколько нужно для того, чтобы уничтожить воинов белой армии вместе с её предводителями. Сам Люцефер поможет нам в этом, я уверена, не нужно учиться тому, что заранее обречено на проигрыш. Наш господин сильнее их всех, я твёрдо верю в это. — Дорогая моя рыжая дьяволица, не всё так просто. Все великие умы действуют паралелльно. На каждый яд есть своё противоядие. Мы лишь слуги нашего хозяина, но у него есть свои покровители. Противоборство наших сторон — лишь отголосок сражения в самых высоких кругах, порождённых создателем. На каждую нашу новую атаку, они отвечают своими новыми достижениями в борьбе за человечество. И если в средние века можно было разрушить веру в возмездие незначительными манипуляциями с нашей стороны и целые народы падали ниц перед изваянием кровавого истукана, которому приносили в жертву самых просвящённых и невинных, то теперь наших последователей всё меньше и меньше. Я каждый день вижу падение наших, когда-то крепких, позиций и это приводит меня в отчаяние. Ещё этот спектакль, разыгранный на сражении, — Людвиг досадливо поморщился.
