Бомба была похожа на обычную бомбу, немного больше по размеру, хотя весила столько же. Ее поверхность была из обыкновенного полированного металла, с несколькими черными заплатками на носу и хвосте. Ничем не примечательная бомба, поэтому Гирсфельду пришлось положиться на техников по вооружению, которые доложили, что она готова.
«Мираж» его ведомого получил такое же задание и тоже был подготовлен к полету. Самолет Мэльдера нес такую же бомбу — на случай, если Гирсфельда собьют или он будет вынужден сбросить свою раньше времени.
Гирсфельд почти был готов к тому, что его станут провожать с оркестром. И действительно, посмотреть, как он забирается в кабину, пристегивается и запускает двигатель, явились опять все старшие офицеры полка.
Оторвался он чисто. Теперь, когда вся предполетная суета осталась далеко позади, надо заставить себя относиться к этому как к обычному заданию.
Что плохо ему удавалось.
Ему не давал покоя совершенно особенный характер его миссии. Никто не спрашивал его мнения о том, стоит ли применять такое оружие и, если да, то где. Когда на инструктаже было объявлено, что бомба будет сброшена на территории ЮАР, многие удивленно вскинули брови. Однако ближайший населенный пункт находился более чем в десяти километрах от предполагаемого эпицентра, и к тому же ветер дул в противоположном направлении.
Покачав головой, Гирсфельд посмотрел на приборы. С военной точки зрения у ЮАР действительно нет другого выхода. Одна его эскадрилья потеряла треть машин и пилотов, при том, что ей удалось лишь немного сдержать наступление противника. А пехота, по слухам, несет куда больше потерь.
Что же остается его правительству? Как потом объяснить народу, что, имея такое оружие, оно проиграло войну, потому что побоялось его применить? Нет, ЮАР должна использовать в этой войне все свое вооружение и всю его мощь. На карту поставлено слишком много.
Гирсфельд снова осмотрелся вокруг. На фоне усыпанного звездами ночного неба он мог различить только очертания истребителя «Мираж-Ф1-Си-Зед», вооруженного обычными ракетами. В нескольких сотнях метров сзади другой такой же истребитель сопровождал машину Мэльдера.
Истребители были готовы защитить его самолет с бесценным грузом от любого воздушного нападения, хотя такового, кажется, не предвиделось. Пока что кубинские ВВС не проявляли большого желания к ночным полетам. Массированные воздушные налеты и свободная охота кубинских истребителей проходили далеко на севере и имели целью нейтрализовать авиацию ЮАР.
Два других южноафриканских самолета уже сыграли решающую роль в подготовке нынешнего полета.
Еще вечером два самолета-разведчика ВМФ ЮАР совершили облет его цели, добыв важную разведывательную информацию. В кои-то веки. А хорошая разведка — залог того, что и цель, и точку бомбометания можно рассчитать заранее и с большой точностью.
Гирсфельд опять посмотрел на приборы. В этом районе очень мало наземных ориентиров, особенно таких, какими можно воспользоваться в ночное время. Он пилотировал машину с помощью карты и устаревшего радиоэлектронного оборудования. Ни инерциальной системы наведения, ни дисплея с картой. Эмбарго Запада на поставку вооружений не прошло бесследно.
Десять минут до цели. Гирсфельд летел вдоль дороги № 47, используя ее как основной ориентир. Он посмотрел вниз: на запад уходили две параллельные линии огней. Хотя в последнее время городок Фентерсдорп в ночные часы был затемнен, но сейчас, специально чтобы облегчить ему ориентировку, спецслужбы зажгли фонари на главном шоссе.
Он щелкнул кнопкой микрофона.
— «Газель», я «Иерихон». Прохожу исходную точку.
Нажав кнопку, Гирсфельд сбросил два уже пустых топливных бака. Последовавшие сразу друг за другом щелчки подтвердили, что баки отделились и летят вниз. Затем, по компасу положив самолет на курс, он перевел рычаг управления двигателем на максимум. Машина рванулась вперед.
По двум щелчкам в наушниках он понял, что Мэльдер и его сопровождающий повернули и начали выписывать бесконечные неторопливые круги. Они не подойдут ближе к цели, если только с ним ничего не случится. Сейчас в Фентерсдорпе и во всех населенных пунктах в радиусе пятидесяти километров завыли сирены, объявляя воздушную тревогу.
Гирсфельд перевел машину в набор высоты, в уме представляя траекторию падения бомбы. В момент сброса скорость и высота имеют решающее значение. Накануне он сделал несколько тренировочных полетов над вельдом. Они немного облегчили ему сегодняшнюю задачу, но и лишний раз убедили в важности точного расчета.
ТРЕТЬЕ БРИГАДНОЕ ТАКТИЧЕСКОЕ СОЕДИНЕНИЕСержант Хорхе Хименес смотрел на экран радара. Он относился к делу со всей серьезностью, но с полуночи его стал одолевать сон. Он с нетерпением ждал рассвета, когда колонна снова тронется в путь. Для его радарной установки было нужно, чтобы машина стояла неподвижно, поэтому на марше он спал.
Хименес нес боевое дежурство в одной из четырех зенитных машин «Ромб», находящихся в составе соединения. Это была легкобронированная машина с четырьмя зенитными ракетами «СА-8», которые в НАТО называют «гекко», и радарной установкой, называемой «лэнд-ролл». Каждая такая машина представляла собой самостоятельную боевую единицу. Все четыре были развернуты в правильный ромб, что позволяло полностью держать под контролем воздушное пространство над позициями соединения.
В углу экрана появилась светящаяся точка, и сержант вздохнул с облегчением. Наконец-то хоть что-то развеет ночную скуку.
— Товарищ лейтенант, — заговорил он по селектору, — вижу цель, удаление — 30. На «свой-чужой» не отвечает. Вероятно — четыре истребителя.
Заместитель командира батареи стряхнул дремоту и перегнулся через плечо сержанта.
— Высота? Скорость?
— Идут на средней высоте. — Пока на экране не появилось данных о скорости, но было видно, что объекты приближаются. — Быстро идут!
— Да. Для подробностей времени нет. Включай слежение и системы ракет.
Пока Хименес выполнял приказ, лейтенант поднял командира батареи и расчеты других зенитных установок.
— Смотрите за своими секторами. Это может быть ложный маневр, чтобы отвлечь нас от настоящей атаки.
Он услышал, как по лагерю разнеслось: «Воздушная тревога!»
Он вспомнил, что вечером над их позициями кружили два самолета-разведчика. Хотя кубинцы сделали все, что могли, южноафриканские самолеты сумели уйти невредимыми. И вот вам результат. Он не сомневался в том, что эти два инцидента взаимосвязаны. Хименес продолжал напряжено вглядываться в экран. Скорость приличная.
На экране произошли изменения, и он закричал:
— Товарищ лейтенант, они разделились! Два повернули назад. — Но две оставшиеся точки продолжали приближаться. — Скорость более тысячи километров в час. Высота — четыре тысячи метров.
— Небось, спешат на разведку куда-то еще. Может, это вовсе и не нападение, — рассуждал лейтенант.
Хименес пожал плечами. Разведывательный полет или атака — какая разница. В любом случае надо сбивать. На дисплее замелькали цифры.
— Компьютер показывает, что бить можно с восьми с половиной километров.
— Сбейте их, когда подойдут поближе.
«ИЕРИХОН»Гирсфельд глядел во все глаза. Ему нужно было держать высоту и скорость очень точно, в узком диапазоне, и в то же время не сбиться с курса. Вместе с тем нельзя было забывать, что он подошел совсем близко к кубинским позициям, находясь на средней высоте, откуда его может видеть любой кубинец до самой Гаваны.
Он почти физически ощущал, как по корпусу его машины шарят лучи радара. Обычно заход на цель производится с высоты от ста до двухсот метров. Поэтому, чтобы уйти от вражеских зениток, летчику приходится использовать в качестве укрытия рельеф местности и отчаянно маневрировать. Оттого, что сегодня ему надо было лететь строго по курсу и держать заданную высоту, у Гирсфельда затряслись руки и ноги.
Ладно, его прикрывает самолет сопровождения его ведомого. Остается надеяться, что парень в истребителе глядит в оба. Он сосредоточился на приборах и нажал кнопку на пульте управления бомбой. На всех приборах зажглись зеленые лампочки. Отлично. Не спуская глаз с приборов, он набрал пять цифр кода.
Снова зажглись лампочки, значение которых показалось ему столь же волнующим, сколь и зловещим. Бомба была подготовлена полностью.
Еще двадцать километров. Скорость была немного выше расчетной, поэтому пришлось слегка уменьшить обороты. В километре от цели он включил рацию.
— «Газель», я «Иерихон». Нахожусь в точке «Альфа».
Посмотрев направо, он увидел, как его сопровождающий, мигнув строевыми огнями, резко взял вправо. Когда он отвернул, Гирсфельд увидел огонек его форсажа. Истребитель торопился уйти как можно дальше. Мудро, подумал он.
