О'Мэлли наклонился вперед, перегнувшись через стойку, на которой было установлено оборудование дежурки. Кабинет находился на возвышении, и через его застекленную стену О'Мэлли мог видеть сержанта Охайру, делавшего ему знаки со своего места в аппаратном зале.
— Сейчас спущусь.
Повесив трубку, он бегом бросился к лестнице.
Обычно на дисплее Охайры была карта мира, отражающая расположение американских спутников дальнего обнаружения. С помощью компьютера он мог увеличить любую часть карты у себя на экране. Сейчас на нем была южная оконечность Африки. Примерно в центре экрана мерцал яркий круглый значок.
— Давай-ка посмотрим цифры, — приказал О'Мэлли.
Охайра нажал пару кнопок, и на экране вместо карты возникли цифры, переданные со спутника. Зависнув над Индийским океаном, спутник уловил инфракрасное излучение, характерное для ядерного взрыва, и немедленно передал информацию на компьютеры «НОРАД». Хитроумные машины сделали соответствующие расчеты и определили, что это был взрыв относительно небольшой бомбы — около двадцати килотонн. Другие цифры свидетельствовали, что взрыв был осуществлен на 26-м градусе 15-й минуте южной широты и 27-м градусе 45-й минуте восточной долготы.
Насколько О'Мэлли мог судить, речь и впрямь шла о ядерном взрыве. Охайра вывел на дисплей новые цифры, на этот раз — полученные с сейсмостанций, раскинутых по всему миру. Сейсмические данные соответствовали переданным со спутника.
— Дай опять карту, только покрупней.
На экране появилось изображение дорог и населенных пунктов в районе, где был произведен взрыв ядерного устройства. Три концентрические окружности обозначали зоны с предполагаемыми тотальными, тяжелыми и легкими разрушениями. Стрелкой было показано направление ветра.
— Черт бы их побрал, они пошли на это. Они все-таки пошли на это!
— Зачем русским бомбить ЮАР? — спросил Охайра.
О'Мэлли покачал головой.
— Это не русские, это юаровцы, сержант. Взорвали ядерную бомбу, будь она трижды проклята, на своей чертовой территории. — Понимая, что это богохульство выдает его волнение, он прикусил язык.
Охайра был озадачен.
— Ничего не понимаю, майор. — Сержанта интересовали одни детективные романы и компьютерные игры. За событиями в мире он не следил.
О'Мэлли вздохнул. Надо бы проверить еще кое-какие данные, но сначала — несколько срочных телефонных звонков. Единственное, почему он не сделал этого сразу, было отсутствие прямой угрозы для Штатов, даже от возможных радиоактивных осадков. В то же время он был уверен, что его шефы захотят знать не только время и мощность взрыва.
Вернувшись в дежурку, майор взялся за другую трубку — с наклейкой «Объединенный комитет начальников штабов».
— Сэр, говорит майор О'Мэлли из Шайенн-Маунтена. Зафиксирован ядерный взрыв…
СПЕЦВЫПУСК СИ-ЭН-ЭНЗаурядный информационный выпуск Си-Эн-Эн вдруг оборвался на полуслове. Ведущий, объявлявший сюжет по поводу новых налогов на спортивные зрелища, внезапно умолк, растерянный тем, что увидел перед собой.
Ему быстро передали листок бумаги, так что в камере мелькнула только чья-то рука. Ведущий пробежал текст глазами, и на какое-то мгновение лицо его утратило отработанное приветливое выражение. На нем отразилось неверие и шок.
Он снова посмотрел поверх камеры, ища подтверждения переданной ему информации, потом сделал явное усилие, чтобы овладеть собой.
«Только что получено сообщение. Сегодня, в третий раз за всю историю человечества было применено ядерное оружие. Около часа назад на кубинские войска, вторгшиеся в ЮАР, был совершен налет южноафриканской авиации и сброшена бомба с ядерным зарядом. Таким образом, ЮАР применила ядерное оружие на собственной территории.
Источники в министерстве обороны подтвердили факт ядерного взрыва в ЮАР, охарактеризовав его как «взрыв малой мощности». Министерство иностранных дел Кубы решительно осудило применение ядерного оружия, назвав его «актом вандализма», раскрывающим «подлинную суть расистско-фашистского режима Претории». В то же время представитель кубинского МИДа подчеркнул, что пока независимых сообщений, подтверждающих факт ядерного взрыва, не поступало.
Сообщается также, что Белый дом, заявивший о «глубокой озабоченности президента развитием событий», ожидает более полной информации, за которой должно последовать официальное заявление».
На столе ведущего появился еще один листок. На этот раз, ведущий сразу принялся зачитывать сообщение.
«По сообщениям информационных агентств, ЮАР признала факт применения ядерного оружия. Согласно заявлению, сделанному одновременно радио ЮАР и посольствами республики во всех странах, «ЮАР намерена применять свое спецоружие там и тогда, когда она сочтет необходимым, невзирая на лицемерные выпады других государств».
Экран разделился надвое: на одной половине осталось изображение студии, на другой появился шумный, заполненный людьми конференцзал, в котором вокруг небольшого президиума столпились репортеры.
«Передаем прямой репортаж нашего корреспондента с брифинга в министерстве обороны…»
Глава 28
МЕСТЬ
24 НОЯБРЯ, СТАВКА КУБИНСКИХ ЭКСПЕДИЦИОННЫХ ВОЙСК, ПИТЕРСБУРГ, ЮАРШирокие улицы Питерсбурга заполонила военная техника. Машины грохотали под окнами выгоревших домов, в изрытых воронками городских парках, где стояли голые, изуродованные палисандровые деревья. Под каждым деревом дымились груды опаленных голубых и бледно-сиреневых цветов. По боковым дорожкам и аллеям парков стаями рыскали бродячие псы, которые вот уже много дней нигде не могли найти пищи.
Новая ставка Веги разместилась в небольшом двухэтажном кирпичном конторском здании. Пройдя мимо кип наваленных в беспорядке бумаг и разбитой мебели; полковник Хосе Суарес вошел в здание.
Ближние к входу помещения заняли снабженцы, связисты и другие отделы обеспечения экспедиционного корпуса. Штабные офицеры с озабоченными лицами сновали по коридорам, пытаясь обеспечить продвижение вперед двух оставшихся кубинских колонн, что было нелегко. Другие сидели молча, все еще в шоке от мгновенной и жуткой гибели Третьего тактического соединения.
Суарес знал, что смятение, испытываемое в штабе, — цветочки по сравнению с тем хаосом, который царит в тылу у погибшей бригады. С десяток всевозможных подразделений снабжения, технического обслуживания и медицинской службы, еще недавно в поте лица обеспечивающие стремительный марш огромной колонны, вдруг оказались в ситуации, когда им пришлось противостоять местным отрядам бурского ополчения. Одновременно они отчаянно пытались спасти тех немногих оставшихся в живых, кто сумел выбраться из заварухи и добраться по шоссе до тыловых частей. Впрочем, подумал он горестно, к завтрашнему дню оставшихся в живых не будет. Жара, отсутствие питьевой воды и бурские пули сделают свое дело.
Он прошел в здание и тихонько постучал в закрытую дверь. Никто не ответил. Он осторожно повернул ручку и заглянул в комнату.
Генерал Антонио Вега, Освободитель Уолфиш-Бей, вышедший победителем из десятка сражений, человек, приставивший нож к самому горлу ЮАР, молча сидел в кабинете, не отрывая глаз от карты. В руках он держал пачку бумаг и фотографий, сделанных воздушной разведкой над позициями Третьего соединения. Суарес знал, что запечатлено на этих снимках. Он сам принес их Веге два часа назад вместе с данными о потерях, понесенных третьей колонной.
На месте, где стоял головной батальон бригады, при свете дня была видна гигантская воронка в сто метров шириной и пятьдесят метров глубиной. Вокруг воронки высились груды обломков, отчего зрелище больше напоминало лунный пейзаж. На серой земле были разбросаны почерневшие боевые машины и обломки приборов, вперемешку с обгоревшими трупами и обугленными стволами деревьев. Растительность по большей части выгорела, но некоторые деревья продолжали дымиться, и над пустыней висела пелена, закрывая палящее солнце.
Из четырех передовых батальонов в живых остались лишь около пятидесяти человек, в основном из числа разведчиков и дозорных. Все были ранены — с ожогами, сдавлениями мягких тканей, переломами — и находились в глубоком шоке. Пятый батальон — ливийские мотострелки — потерял девяносто процентов техники и три четверти личного состава. И лишь батальон снабжения, растянувшийся на пятьдесят километров, рассредоточившись в других подразделениях, сохранился как боеспособная единица. Всего погибли более трех тысяч человек, и еще более тысячи были тяжело ранены, все они сейчас в реанимации и вряд ли протянут больше недели.
Радиоактивное облако относило на северо-запад, на многочисленные города и поселки, рассыпавшиеся по всему плато. Самым крупным городом среди пострадавших будет Лихтенбург, с его художественным музеем, птичьими заповедниками и окрестными фермами. Население придется эвакуировать. Суарес мрачно улыбнулся. Его не волнует, как собираются это организовать подонки-африканеры, но, если они этого не сделают, многих ожидает медленная, мучительная смерть от лучевой болезни.
