Очередь начинает медленно расходиться, но часть женщин остается на месте.
— Вы чего не уходите?
— А вы?
— А вы?
— Да я думаю, может, еще подвезут…
— Может, и подвезут…
— Как-то раз в универмаге я за сапогами стояла, сказали, что кончились, все разошлись, а через два часа привезли.
Мужчина. Подвезут там еще? Спросите продавщицу.
— Спросите, подвезут?
— Спросите у продавщицы — подвезут?
— Говорят, не подвезут.
— Не подвезу.
— Не подвезут.
— Сказали, не подвезут. (Мужчина уходит.)
— Я все равно постою. Столько уж стояла. Вдруг подвезут.
— И я постою.
— Может, все-таки подвезут.
Восьмая женщина. То-то и оно!
Мать. Ты чего не уходишь? Слышишь — кончились плащи.
Девушка. Да сказали — может, подвезут.
Мать. Не подвезут. Тебе плащ нужен?
Девушка. Да.
Мать. У меня есть.
Девушка. Какой?
Мать. Хороший. Английский.
Девушка. А размер?
Мать. Как раз на тебя. Мне мал.
Девушка. Покажите.
Мать. Он у меня дома. Пойдем ко мне — покажу.
Девушка. Я боюсь. Я уйду, а меня назад в очередь не пустят. Один раз уже не пустили. А вдруг плащи подвезут?
Мать. Не бойся. Пустят. Я договорюсь.
Девушка. Прямо не знаю — посмотреть хочется и уходить страшно. Вы далеко живете?
Мать. Да вот здесь, за тем домом.
Девушка. А цвет какой?
Мать. Самый красивый — голубой.
Девушка. А пошит как?
Мать. По самой последней моде. Пойдем — сама увидишь.
Девушка. А сколько стоит?
Мать. Договоримся.
Девушка. Мне теперь ужасно плащ нужен. Мой — старомодный, знаете, синий, болонья и по швам весь лезет — в нем уже ходить неприлично. Я два года на новый плащ копила.
Мать. Ну так считай — счастье тебе привалило. Пойдем?
Девушка. Вообще-то мне посмотреть ужасно хочется. Здесь плащи все равно кончились, наверное, не привезут…
Мать. Не привезут. Идем.
Девушка. Я пойду, а меня обратно в очередь не пустят… вдруг привезут?
Мать. Женщина, пустите ее в очередь? Она ненадолго отойдет.
Девушка. Я только у нее плащ посмотрю.
Третья женщина. А какой у вас плащ?
Мать. Голубой.
Третья женщина. Так, может быть, я тоже с вами схожу? Если ей не подойдет — я куплю?
Мать. Вам мал будет: мне мал, а вам и подавно.
Третья женщина. Мне мал будет — я, может, для дочки возьму.
Мать. Нет. Я ей первой обещала!
Двенадцатая женщина. Так если ей не подойдет? Я для дочки возьму.
Мать. Ладно. Если ей не подойдет, я сюда с плащом вернусь. Пустите ее в очередь?
Двенадцатая женщина. А мне что. Пускай идет. Иди, девушка.
Мать. Вы запомните ее хорошенько, ее пальто клетчатое, чтоб потом не забыть, и то один раз ее уже в очередь не пустили — она договорилась, ушла, а назад ее не пустили.
Двенадцатая женщина. Совести у людей нынче нет, оттого и не пустили. Я пущу. Вы меня не знаете. У Фроловой слово твердое. Кремень. Ступай, девушка.
Д е в у ш к а и М а т ь уходят.
Картина 2
Комната. Накрытый стол на двоих, электрический самовар.
Мать. Ну, вот и пришли. Устала, поди, стоявши-то?
Девушка. Устала. Я с утра стою. И к вам идти далеко все же… Я ведь на каблуках.
Мать. Скинь каблуки-то, садись отдохни маленько.
Девушка (садится). Спасибо.
Мать. Сиди, отдыхай, девушка. Чайку, может, выпьешь?
Девушка. Да нет, я посижу капельку, плащ посмотрю и побегу — я все же боюсь очередь пропустить, вдруг подвезут, а меня не будет.
Мать. Так тебе мой подойдет. Английский. Он такой же, как и французский, только воротник немного побольше. Я видела, как примеряли. Сейчас покажу. Да и от твоего места часа два, не меньше, до прилавка стоять. Налить чайку-то? Самовар вот, даже еще горячий, я из дома недавно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка. Спасибо.
Мать. Так я налью. (Наливает.) А вина немножко хочешь, согреться. Дует в магазине-то.
Девушка. Нет, вина не хочу.
Мать. Ну ладно. Дело хозяйское. Давай пальто. Я повешу пока. Двигайся к самовару поближе, а то варенье не достанешь. Это черничное. Бери безе. «Наполеон». Все сама делала. На совесть старалась.
Девушка. Спасибо.
Мать. Ты спасибо-то поменьше, а ешь побольше. Больно воспитанная ты. Одна, поди, у матери-то?
Девушка. У меня нет матери. Я сразу из детского дома в ясельки нянечкой устроилась, а вечерами в лесотехническом техникуме учусь. Там в общежитии и живу.
Мать. Вот оно как. А мать-отец где?
Девушка. Не знаю. Меня из дома младенца в детский дом отдали.
Мать. Да оно ничего, видать. Советская власть, видно, тоже не обижает — ишь ведь какая выросла: гладенькая, да румяная, и волосы вьются, ну прямо маменькина дочка. Залетка уже есть?
Девушка. Что?
Мать. Залетка, спрашиваю, уже есть?
Д е в у ш к а молчит.
Мать. Ну, залетка, дроля, хахаль, зазноба… кавалер — как вы это сейчас зовете?
Девушка (смеется). Кавалер… дроля… Я даже не поняла сначала. Сейчас так не говорят. Сейчас говорят просто — парень.
Мать. Ну, парень. Так есть?
Девушка. Парень есть. Только он не парень.
Мать. А кто ж он — девка, что ли?
Девушка (смеется). Нет, что вы. Он мужчина. Взрослый мужчина. Даже пожилой, можно сказать. Ему тридцать пять исполнилось.
Мать. Что же это ты такая хорошенькая и со стариком связалась?
Девушка. Он хоть и пожилой, а сам как маленький, хоть и женатый.
Мать. Час от часу не легче. А чего с женатым связалась — холостых мало? С женатым стариком связалась! Что тебе, парней не хватает? Никогда не поверю, чтобы у такой хорошенькой и парней было мало.
Девушка. Да бывает, ухаживают парни, в общежитие провожают, на танцы зовут — только им все равно, какая девушка, лишь бы молодая, а он только меня любит.
Мать. Любит, говоришь?
Девушка. Любит.
Мать. Значит, вот так втроем с его женой и живете?
Девушка. Зачем втроем? Он с женой не живет, да и меня не трогает.
Мать. Ну, девка, ты мне сегодня прямо чудеса рассказываешь. Я таких чудес никогда и не слыхивала. Что же вы с ним… и вместе ни разу не были?
Девушка. Не были. Я вообще ни с кем не была.
Мать. Девушка, значит.
Пауза.
Мать. Это хорошо. Теперь девушки днем с огнем не отыщешь. Дефицит. Разве что в детском саду. А тебе лет-то сколько?
Девушка. Двадцать три.
Мать. Двадцать три уже… А с виду не скажешь — двадцать три. И — девушка. Молодец. Целомудренная, выходит. А он не пристает?
Девушка. Нет, что вы, он до свадьбы сам меня трогать не хочет. «Не могу, — говорит он мне, — пока под одной крышей с другой женщиной живу, твою чистоту осквернять». Я однажды ночью к нему сама пришла. Выследила, когда его жена с любовником ушли, и пришла.
Мать. Так у его жены любовник есть?
Девушка. Есть.
Мать. И он знает?
Девушка. Знает. В этом-то все и дело. Так вот, я пришла к нему ночью и на шею к нему сама бросилась, а он губы себе все в кровь искусал, а меня не тронул!
Мать. Так, говоришь, свадьба у вас будет?
Девушка. Обязательно будет. Вот как его жена переедет к любовнику, так мы и поженимся.
Мать. А что же он сам от жены не уйдет, раз знает, что у нее любовник? И тебя бы не мучил.
