Содержание этого письма несколько пролило свет на сущность интриги, разыгравшейся в луврской тиши. Генрих изменил Маргарите, его накрыли и выдали жене с поличным. Королева-мать надеялась этим путем бросить молодую женщину вновь в объятия Генриха Гиза, но Маргарита не сочла возможным оживлять чувство, окончательно умершее в ней, и отправилась путешествовать, чтобы порассеяться от огорчения и вместе с тем немножко наказать неверного супруга.
"Все это так, но эта часть истины еще не поднимает завесы над исчезновением Генриха и королевы-матери,- подумал Пибрак.Ведь совершенно ясно, что королева Маргарита не знала о предположениях Екатерины совершить какое-то путешествие и что исчезновение вдовствующей королевы не имеет ничего общего с остальной частью всей этой истории. Так в чем же здесь дело и где искать наваррского короля, которого желает видеть сейчас же его величество король Карл?"
В конце концов Пибрак решил так: единственным поверенным Генриха является граф Амори де Ноэ; жена Ноэ, Миетта,племянница кабатчика Маликана; следовательно, если кто знает что-либо обо всей этой истории, то именно Маликан. И Пибрак сейчас же отправился к нему.
Маликан приветливо встретил капитана гвардии, так как знал, что и служа французскому королю, Пибрак остается истинным гасконцем и подданным Генриха Наваррского. Поэтому честный беарнец сейчас же притащил пару запыленных бутылочек старого вина и уселся с Пибраком за стол в общем зале кабачка, где еще никого не было в этот ранний час.
– Вот что, друг мой Маликан,- сказал Пибрак, отхлебывая отличное винцо.- Я пришел к тебе по делу, касающемуся нашего короля Генриха, которому, как ты знаешь, я предан телом и душой.
– О, я в этом никогда не сомневался, господин Пибрак! – ответил Маликан.
– Дело в следующем. Наваррского короля нет нигде в Лувре…
– Я знаю это и советую вам не беспокоиться о нем.
– Значит, ты знаешь, где сгн?
– Знаю.
– Можешь сказать мне, где он?
– Нет, не могу: это не мой секрет.
– Но мне очень важно знать это в его же интересах.
– Не беспокойтесь, в данную минуту королю Генриху нечего опасаться.
– Но все-таки.
– Все-таки я не скажу вам ни слова.
– Ну, так ответь мне по крайней мере хоть на один вопрос: отлучка короля объясняется какой-нибудь любовной интрижкой?
– Нет.
"Значит, он отправился с какой-нибудь политической целью, это ясно, как день!" – подумал Пибрак и хотел продолжать свои расспросы, но этому помешал приход двух швейцарцев.
Капитан отправился в Лувр, но вдруг около самого дворца остановился, пораженный неожиданно блеснувшей мыслью.
"А вдруг… как знать?- подумал он, и его лицо выразило неподдельную заботу.- Но если это даже так, то самое важное, чтобы королю не пришла в голову такая же догадка",- и он немедленно отправился в покои Карла IX.
– Ну-с, так где же наваррский король? – угрюмо спросил Карл, когда Пибрак предстал перед ним.
– Его величество уехал, государь.
– Уехал? Но куда же?
– По следам наваррской королевы.
– Друг мой Пибрак, мне кажется, что ты не в здравом уме. Ведь Маргарита пишет, что она уехала с согласия мужа; так с чего же он вдруг побежит за ней?
– Здесь чувствуется рука вдовствующей королевы, государь. Я отправился на разведку и узнал много интересного. Прежде всего – наваррская королевская чета находится в ссоре.
– Из-за чего?
– Да дело не обошлось без королевы Екатерины. У короля еще до брака была интрижка с вдовой ювелира Лорьо. Насколько я могу судить, эта женщина стала орудием в руках герцога Гиза и королевы-матери. Королеве Маргарите сумели доказать, что муж изменяет ей, и вот она бросила все и уехала, а король кинулся за ней, чтобы оправдаться.
– Это возможно! Но все это – чисто семейное дело наваррской четы, нисколько не объясняющее, куда могла деться королева-мать.
– А мне кажется, государь, что между обеими историями имеется безусловная связь.
– Именно?
– Можно считать доказанным, что вдовствующая королева опять подружилась с Гизами и выходила по ночам на свидание с герцогом.
– Ну да. А дальше что же?
– Конечно, их обоюдная дружба могла быть построена не на чувстве симпатии, а на выгоде. Королева-мать хотела при посредстве злейшего врага Генриха Наваррского причинить зло последнему, а герцог Гиз рассчитывал вернуть любовь наваррской королевы, которую он все еще любит по-прежнему. Но из письма наваррской королевы к матери и к герцогу видно, что измена мужа не толкнула ее в объятья герцога. Значит, у Гиза отпал единственный мотив, заставлявший его искать дружбы королевы Екатерины. Наверное, он не мог забыть, что она хотела убить его из-за угла. Ну вот… мне кажется, что тут и надо искать причину исчезновения королевы Екатерины.
– Что ты хочешь сказать этим?
– Да ведь королева-мать – недурной залог… Убедившись, что любви королевы Маргариты ему не вернуть, герцог Гиз мог посадить королеву-мать в экипаж и… увезти ее в Лотарингию!
– Неужели ты думаешь, что он мог решиться на это?
– Эх, государь, да ведь принцы Лотарингского дома способны решиться на что угодно.
– Но ведь это – черт знает, что такое! В таком случае надо сейчас же снаряжать солдат в погоню за похитителями.
– А какой прок, ваше величество? Если все случилось так, как я предполагаю, то люди герцога Гиза отъехали уже на такое расстояние, что их не догнать.
– Но с какой целью могли они завладеть королевой?
– Я уже сказал, государь, что королева Екатерина – хорошая заложница. А ведь лотарингские принцы уже давно поглядывают на крепость Дьелуар.
– И они думают, что я отдам им ее в обмен на королеву? Rак они рассчитали без хозяина… Пусть королева-мать просидит всю жизнь в Лотарингии, но Дьелуара им не видать, как своих ушей. А королеве это только хороший урок… В самом деле! Она вечно строила разные ковы против лиц, которых я люблю, заводила хитрые интриги, покровительствовала негодяю Рене, во вред моим интересам тайно завела дружбу с Гизами… Ну, так пусть же она и платится теперь за все это.
– Значит, государь, дело об исчезновении королевы- матери надо, говоря судейским языком, "предать воле Божией"?
– Отнюдь нет. Я не могу допустить, чтобы лица моей крови исчезали безнаказанно из моего дворца, и потому необходимо тщательно расследовать, где именно скрывался герцог в Париже… Не слыхал ли ты чего-нибудь относительно этого, Пибрак?
– В Париже все в один голос твердят, что суконщик Лашеней занимается своим ремеслом лишь для отвода глаз, а на самом деле является банкиром и агентом лотарингских принцев.
– Ну, так с этим надо покончить. Возьми, друг мой Пибрак, швейцарцев и сейчас же арестуй и приведи ко мне этого Лашенея! Я лично допрошу его.
– Слушаю-с, ваше величество,- ответил Пибрак и отправился исполнять возложенное на него поручение.
Он взял из луврской кордегардии десять швейцарцев и отправился с ними к дому Лашенея.
Расставив швейцарцев кордоном вокруг дома, он приказал им:
– Не выпускайте из дома никого. Если кто попытается насильно пройти через вашу цепь, уложите на месте.
Затем он подошел к двери и постучал, но никто не ответил на этот стук.
"Этот субъект спит еще,- подумал Пибрак,- какое неприятное пробуждение ждет его!.."
Подумав это, он постучался еще сильнее.
VI
В ответ на повторный стук одно из окон верхнего этажа открылось, и высунувшаяся из него старуха хриплым голосом спросила:
– Что вам нужно?
– Нам нужно видеть господина Лашенея.
– Его нет дома.
– В таком случае откройте нам дверь.
– Его нет дома! – повторила старая карга и закрыла окно. Тогда Пибрак подозвал рослого швейцарца и приказал ему взломать дверь алебардой. Швейцарец ревностно принялся за это занятие. Тогда открылось другое окно, и старик, высунувшийся из него, сердито крикнул:
– Что за шум? Что нужно?
– Батюшки, да ведь это – господин Лашеней! – сказал Пибрак.
– Ну да, это я,- ответил тот.
– А нам сказали, что вас нет дома.
– Я приказал, чтобы меня не будили… Я спал…
– А теперь вы проснулись!
– Ну да.
– Так прикажите открыть дверь, у меня имеется к вам небольшое дельце.
– От кого?
– От его величества короля.
Лашеней понял, что тут шутки плохи, и крикнул старухе:
– Гертруда, откройте дверь! Старуха открыла дверь, и Пибрак вошел в дом. Туг его встретил полуодетый Лашеней и, зная Пибрака в лицо, спросил его:
– Чем могу служить вам, господин капитан?
– Король желает видеть вас! – ответил тот.
– Что же могло понадобиться его величеству от такого ничтожного человека, как я?
– Уж право, не знаю.
– Так будьте любезны передать его величеству, что я сейчас же явлюсь в Лувр.
– Нет, это не дело! Вы должны идти сию же минуту, и вместе со мной.
– Но король, вероятно, еще в постели.
