делу?
В кадре снова Лоунсом и Марция.
Лоунсом. Марци, послушай!.. Бини мне все рассказал. Но дело обстоит не так уж плохо, как ты полагаешь. Я развелся в Мехико пару лет назад. Но судью, который нас разводил, обвинили в жульнических проделках, и моя бывшая жена утверждает...
К ним подходит секретарь. Он замолкает.
Секретарь. Вот последние сводки.
Лоунсом (на минуту забыв обо всем на свете). Бог ты мой!.. Родс 41,9, оппозиция — 19,5. Этому парню остается только выброситься из окна...
Понимая, что Марция с нетерпением ждет продолжения его объяснений, Лоунсом возвращается к прерванному разговору.
Лоунсом. Ну так вот... моя бывшая жена утверждает, что и развод наш тоже был жульническим. Но у меня есть хороший адвокат в Хуаресе. Он говорит, что если я туда приеду, то он поможет мне с ней развязаться в двадцать четыре часа.
Марция. Ларри, не играй со мной! Не думай, что я одна из твоих девиц.
Лоунсом. Марци, я готов поклясться на десятке библий... И в следующий раз, когда ты будешь со мной разговаривать, я уже буду в Хуаресе. Мы с де Пальма...
Неожиданно в их разговор врывается голос Джоя де Пальма, который все еще стоит с генералом возле лифта.
Голос де Пальма (громким шепотом). Лоунсом, а генералу понравилась наша идея перетянуть его от «Браунинга, Шлегеля и Макнелли».
Оставив Марцию, Лоунсом бросается к генералу и де Пальма. Марция стоит не двигаясь. Она потрясена.
У лифта.
Де Пальма (захлебываясь). С вашими двенадцатью миллионами в банке и нашим талантом мы можем создать свое собственное рекламное агентство... Кому тогда будут нужны «Браунинг, Шлегель и Макнелли» с их мистером Мейси?.. А уж для вас мы постараемся!..
Хейнсворт. Напишите мне докладную записку. Мне нравится эта идея.
Отводит в сторону подошедшего Лоунсома.
Хейнсворт. Сынок, я знаю, что не должен вмешиваться в чужие дела... но все, что касается вас... в какой-то степени касается всей общественности... Ваш капитал — это ваша энергия, жизнерадостность, доверчивость. Плохая, неподходящая женщина — как река... она подмывает и подмывает берег, пока он не рухнет.
Спускается лифт.
Генерал бросает быстрый взгляд на Марцию. Та стоит на таком расстоянии, что ничего не может услышать.
Хейнсворт. Моя вторая жена была очаровательная, даже блестящая женщина! И мне понадобилось двадцать лет, прежде чем я понял, что вместо сердца у нее в груди камень.
Поворачивается и любезно раскланивается со всеми, в том числе с де Пальма и Марцией.
Хейнсворт. До свидания, джентльмены! До свидания, мисс Джеффрис.
Когда он входит в лифт и за ним захлопывается дверца, де Пальма подпрыгивает.
Де Пальма. Заполучили!.. Заполучили!.. Заполучили его деньги! Это настоящий переворот. Через два года «Браунинг, Шлегель и Макнелли» будут у нас на жалованье.
Марция. Так, значит, Ларри, он за этим сюда приезжал?
Как бы изучая, Лоунсом критически оглядывает Марцию.
Де Пальма (Марции). Если бы все шло по-вашему, он бы выступал раз в год по обещанию! Но Лоунсом Родс принадлежит Америке!.. Он олицетворяет...
Марция. Хватит, Джой! Надеюсь, вы помните, кто я?.. Я знала его еще тогда, прежде... И он мне нравился, тоже тогда, прежде. Он был одержим дьяволом. Но это был его собственный дьявол!
Де Пальма. А как же насчет благотворительных заведений? «Содействие ближнему», «Летний лагерь Лоунсома Родса для детей бедняков»?
Марция. Все это теперь только рекламные фокусы!
Де Пальма. Чего вы добиваетесь?.. Что вы все выдумываете?
Лоунсом. Будь справедлива, Марция.
Де Пальма (выходя из себя, орет). Боже мой! Чего волноваться? Нет, чего волноваться?.. Чего тут спорить? Всякому ясно, что она настоящая пиявка.
Неожиданно Марция дает Джою увесистую пощечину. На мгновение пораженный, тот застывает на месте. Холодно смотрит на нее и злобно улыбается, как бы обещая с ней рассчитаться, угрожая чем-то, о чем он не хочет сейчас говорить. Затем поворачивается к ней спиной и спокойно обращается к Лоунсому.
Де Пальма. Пора ехать. У нас напряженная программа. Машина ждет внизу. Я специально заказал самолет, чтобы лететь в Пикетт.
Марция. Простите меня, Джой!
Де Пальма (холодно кивает). Я только вчера вечером договорился по телефону. Мы будем в жюри Арканзасского конкурса гимнасток с булавами... К тому же я продал выступление для теле- и радиопередачи, которая будет вестись прямо со спортивного поля пикеттской школы... Мел, наверное, уже сочинил вступление. Герой возвращается туда, где он сделал первые робкие шаги своей карьеры.
Марция. Простите меня, Джой.
Де Пальма (не замечая ее). Пошевеливайся, старина... Я обещал, что ты прилетишь в два часа и возглавишь церемонию открытия.
Берет Лоунсома под руку и тянет его к двери. Следом за ними идет Марция.
Марция. А как же быть с медалью Национального братства? Тебе же должны вручать ее завтра вечером!
Де Пальма (через плечо). Вы получите вместо него... Вы или Мел... Скажите им, что он всех их любит, как братьев... что его сердце... о, впрочем, вы знаете свою роль!
Лоунсом. Марция?
Де Пальма (тянет его). Пошли, пошли. (Уходит.)
Марция (упавшим голосом). Да, я знаю свою роль.
Внезапно Лоунсом оборачивается к ней.
Лоунсом (просто). Марци, не думай, что я забыл... Без тебя я остался бы бродягой!
Марция. А со мной?
Уязвленный, он уходит вслед за нетерпеливо ожидающим его де Пальма. Прикусив губу, Марция несколько мгновений смотрит им вслед. Потом направляется в сценарный отдел.
Комната сценаристов.
Эта комната значительно меньше и гораздо более скромно обставлена, чем те, которые мы уже видели. По стенам развешаны плакаты с афоризмами: «Адаптирование классиков в присутствии заказчика. Принимаем также в стирку грязное белье». «Побег из свободы». «Уходя из комнаты, не забудьте стряхнуть с волос солому».
В комнате около полдюжины сценаристов, погруженных в «синтетическое» творчество.
Среди них мы видим и Мела.
Два автора упражняются в меткости. Мишенью им служит портрет Лоунсома. Чучело Лоунсома Родса болтается в петле на самодельной игрушечной виселице.
Мел (заглядывает в работу соседа). Ужасно! Просто уж-жасно!
Автор пожимает плечами и продолжает печатать. Входит Марция.
Мел. Добро пожаловать в нашу трущобу!
Марция. Это единственное место, которое не показывали генералу.
Мел. Естественно! Здесь находится лепрозорий великой телевизионной индустрии. Его населяют безликие люди. Даже денежные чеки нам подсовывают под дверь. Так удобнее сделать вид, что мы вообще не существуем.
Другой автор (выглядывая в окно, с тоской). Знаете, в один прекрасный день я выберусь из этой ямы по лестнице из долларовых бумажек и поставлю свой собственный спектакль. И туда уж эту деревенщину, этого проповедника я близко не подпущу.
