— Пейте вино, господа, — тихо сказал дядя. — Оно может помочь.
— А помимо вина? — король сел — гибкий, словно рысь, мальчик. — Неужели с этим ничего нельзя сделать?
— Можно, — усмехнулся герцог. — Например, то, что собирается сделать герцог Скоринг — свергнуть богов. Тогда проклятье перестанет действовать. Только вы все знаете о цене.
— Откуда он узнал? — спросил Саннио. Все вставало на свои места… если только понять, что за дело скорийцу до чужой беды.
— Об этом мне неведомо, но он действительно знает.
— Вы солгали, — резко поднялся Элграс. — Вы говорили правду, а сейчас — солгали!
— Я бы Блюдущим головы поотрывал, начиная с вашего наставника, — герцог вздохнул, потом усмехнулся. — Хорошо. Я расскажу. Вы все знаете, что Церковь говорит о Противостоящем, и она не лжет. Только умалчивает о том, что Противостоящий и впрямь, как учат «заветники», создал наш мир. Все три обитаемых мира. Он покинул его, и пришли Сотворившие — добрые, мудрые боги. Когда Противостоящий вернулся, он возжелал уничтожить забывшее его творение, и хочет этого до сих пор. Но есть то, чего Церковь не знает вовсе: извечный враг всего сущего вернулся не один.
— Ах вот в чем дело! — Саннио прикрыл рот ладонью, но поздно — вопль уже прозвучал. — Я-то думал…
— И что же вы думали? — ядовито спросил дядя.
— Ну, или Противостоящий передумал все уничтожать, или Церковь просто не знала, чего он хочет…
— Не так глупы отцы нашей Церкви, — улыбнулся герцог Гоэллон. — Просто они не догадались, что их двое.
— Спасайтесь, мой король, их там двое! — Элграс напомнил остальным концовку старой байки про осаду форта; Саннио каким-то чудом ухитрился улыбнуться.
— Примерно так. Вот от этого второго герцог Скоринг и узнал все, что касается проклятия. Они верные союзники, понимаете ли…
— Что же, этот второй так добр и милосерден, что готов нам помочь? — прищурился Фиор.
— Невероятно добр и невероятно милосерден! — герцог взял со стола рапиру, которую недавно забрал у племянника, задумчиво провел рукой по сильной части клинка. — Именно он и вложил в уста той тамерской девочки проклятье…
— Зачем?! — хором спросили все трое.
— Он хочет избавиться от Матери и Воина, чтобы занять их место. Пророчество святого Андре нельзя понимать буквально, но оно верно. Пока жив хоть один отпрыск Золотой династии, боги присутствуют в нашем мире. Со смертью последнего прервется связь между ними и нашим миром. Тот, второй, загнал нас в ловушку. Либо смириться с тем, что затеял герцог Скоринг, избавиться от проклятия и от чудес заодно сейчас, либо дождаться, пока это случится благодаря проклятию.
— Тогда зачем вы мешаете Скорингу? — спросил Фиор.
— Я не готов платить такую цену за избавление от проклятия.
— Оно же все равно случится? — Саннио чувствовал себя очень тупым. Проклятие, не проклятие — а вот хорошо бы дядю связать и отвезти в Шеннору. Пусть там отдыхает в обществе господина Эйка и не мешает герцогу Скорингу завершить задуманное. Тем более, что скориец приготовил все — все! — для того, чтобы действие не обернулось катастрофой.
— Не случится, — отрезал герцог Гоэллон.
— Каким образом? — теперь Элграс успел первым.
— Есть способ… но я не могу рассказать вам о нем.
— Герцог Гоэллон… — угрожающе протянул король.
— Ваше величество, вы вольны казнить меня или отпустить, но объяснений я вам не дам, — спокойно ответил эллонский герцог. — Выбирайте. Либо вы верите мне и отпускаете, либо не верите — тогда арестуйте меня сегодня же и заприте понадежней, ибо я постараюсь бежать при первой возможности.
— Хорошо, отправляйтесь и поступайте, как считаете нужным. Хуже уже некуда, вдруг да будет лучше… — Элграс вздохнул. — Вы ведь вернетесь?
— Не уверен.
— Дядя!
— Герцог!
— Герцог Гоэллон! Я ведь могу и передумать!
— Господа, я не привык раздавать обещания, которые едва ли смогу выполнить. Ваше величество, ложь вам не по вкусу, так удовольствуйтесь правдой!
— Какая вам понадобится помощь? — деловито спросил Элграс.
— Благодарю, ваше величество, никакой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я выпишу вам открытый лист на любое действие. Особо повторяю — на любое, — качнул головой король. — Захотите — воспользуетесь, не захотите — порвете…
— Спасибо, ваше величество. Господин регент, вам с королем пора вернуться во дворец, время уже позднее. Надеюсь, вы получили все ответы.
— Да, вы правы… — Фиор поднялся; Саннио взглянул на него и подумал, что лучше было бы оставить господина регента в доме и до утра отпаивать горячим вином. Пожалуй, услышанное потрясло его больше всех. Король то ли не был особо впечатлительным, то ли еще не понял толком, что рассказал герцог Гоэллон. А вот королевский первенец понял, да еще как. Сам потомок проклятого рода еще не сумел уложить историю у себя в голове. Как-то вот не удавалось понять, что он опасен для дяди, Фиора и короля Элграса.
Опасен, может стать причиной гибели любого из троих — и они могут стать причиной его смерти; но последнее как раз не пугало. Куда хуже то, что можешь, вольно или невольно, причинить вред этим троим. Неужели действительно можно избавиться от проклятья, но не ввергнуть мир в хаос катастрофы? Гости ушли, Саннио остался наедине с дядей. Тот уселся на кушетку, поманил молодого человека рукой, и, когда племянник сел рядом, нажал на плечо, заставляя положить голову себе на колени. Саннио опешил. Такого между ними в заводе еще не было; и мучительно не хотелось думать о том, что уже не будет. Ладонь лежала на плече, теплая и тяжелая; до слез щемило в груди, и только одна мысль вертелась в голове: «Ну почему я был таким дураком? Почему шарахался, обижался, злился? У меня же никого, кроме него, нет…»
— Вам, драгоценнейший, я могу рассказать и кое-что еще. Вы были озадачены тем, что я не объявил вам о вашем происхождении сразу, но терпеливо скрывали свое недовольство. Так?
— Да…
— Простите за доставленное неудобство, но мне нужно было разобраться, что вы такое.
— А если бы я оказался подобием принца Элора?
— Я бы вас убил, — просто сказал герцог Гоэллон, и племянник поверил; но не обиделся. Скажи ему сейчас дядя, Элграс или Фиор «Умри, чтобы я жил» — он подчинился бы, думая лишь о том, что избавляет кого-то из троих от опасности.
— Не женились вы из-за проклятия?
— Нет, по куда более прозаической причине, — усмехнулся дядя. — Потомством я обзавестись не способен, а в обществе нелюбимой супруги не нуждаюсь.
— После той девушки?..
— Да. Увы, второй возможности полюбить мне судьба не послала.
— А герцогиня Алларэ?
— Ох, Саннио, Саннио… — дядя потрепал его по волосам. — Если ваша жизнь сложится удачнее моей, то вы никогда не окажетесь в подобной ситуации, и вам не придется отвечать на любовь верностью, заботой, защитой… чем угодно, кроме любви. Неприятно понимать это и не иметь ни малейшей возможности объяснить, потому что тебя не слышат. На ком вы там собрались жениться?
— На родственнице герцога Скоринга, Фелиде, — ну вот, опять поймал! Резкая смена темы — и Саннио проболтался. Хотя после поездки в обитель он подозревал, что скорийка не будет так уж возражать…
— Не буду врать, что меня радует подобный выбор, — вздохнул герцог Гоэллон. — Но это ваша жизнь и ваше сердце, делайте с ними все, что хотите. Я даю вам разрешение на брак до совершеннолетия. И должен рассказать кое-что еще. Ваши сыновья тоже будут детьми золотой крови, только внуки уже будут свободны от нее. Будьте особо внимательны к сыновьям, когда им исполнится тринадцать. Этот год определит их судьбу. Вы положили всю данную вам силу в живучесть и умение приспосабливаться, Фиор — в умение терпеть и оставаться собой, Элграс — в умение ладить с людьми. Я… мое детство было слишком безмятежным. Я был младшим сыном, мне было позволено выбирать себе любое занятие, я и не хотел ничего, кроме изучения медицины. Обернулось же иначе… Надеюсь, я был не худшим из герцогов Эллонских, хотя никогда к этому не стремился, как не хотел и жизни при дворе.
