разведывательная работа министерства оказалась проваленной. Меркулов был переведен в кандидаты в члены ЦК. Недостатки его работы были отмечены не Председателем комиссии по передаче дел Меркуловым (им был Берия), а членами комиссии А.А. Кузнецовым и его приятелем В.С. Абакумовым (в годы войны начальником контрразведки «Смерш», подчиненным непосредственно Сталину). Абакумов стал преемником Меркулова.
Осенью 1947 года пришел черед и самого Берии. Он был лишен поста куратора спецслужб и сменен А.А. Кузнецовым. Берии удалось возвратить это кураторство только после смерти Сталина. Данный факт почти неизвестен литераторам и многим историкам, десятилетиями занимающимся чрезмерной демонизацией Лаврентия Павловича.
Досталось и Микояну. Вот выдержка из телеграммы Сталина в ЦК с юга в октябре 1946 года о вопросах, связанных с ценами, хлебными ресурсами, о продовольственном снабжении населения пайками: «Как выяснилось, тов. Микоян, ведущий наблюдение за министерствами, занятыми этими вопросами, оказался совершенно неподготовленным не только к решению этих вопросов, но даже и к их пониманию и постановке на обсуждение».
Зато власть «ленинградской группы» быстро росла. Вновь введенный в состав высшего руководства Н.А. Вознесенский председательствовал на заседаниях Совета Министров СССР в отсутствие Сталина. Жданов фактически стал вторым секретарем ЦК. Кузнецов укреплял свой контроль над кадрами и органами безопасности. Еще один ленинградец, А.Н. Косыгин, был избран в марте 1946 года кандидатом в члены Политбюро. Ждановцы заняли ключевые позиции в партийном и государственном руководстве. 18 мая 1946 года Маленкова вывели из состава Секретариата ЦК. Но, вопреки широко распространенной легенде, не сослали на работу в Среднюю Азию. Он остался в Москве, сосредоточившись на работе в качестве заместителя председателя Совмина СССР, и курировал, в частности, создание ракетного оружия, которое проходило под руководством С.П. Королева.
Жуков пострадал больше. Летом того же года он был подвергнут острой критике на заседании Военного совета, снят с должности и выведен из состава ЦК, а затем направлен командовать незначительным Одесским военным округом. Все это совершалось при активном участии Жданова и ждановцев, которые могли торжествовать победу. В 1947 году в Минск на место переведенного в Москву первого секретаря ЦК компартии Белоруссии П.К. Пономаренко был назначен ждановец Н.И. Гусаров. Тогда же Хрущев, не справлявшийся с подавлением бандеровцев на Западной Украине, был заменен Л.М. Кагановичем.
Блок Маленков – Хрущев
В начале 1948 года ситуация резко и неожиданно изменилась. Все началось с того, что А.А. Кузнецова, которого многие считали одним из самых перспективных в новом поколении партработников и даже рассматривали как возможного преемника Сталина, 13 августа 1949 года арестовали в кабинете Г.М. Маленкова.
Георгий Максимилианович вернулся в верхи пирамиды власти, в Секретариат ЦК. Это событие оказалось судьбоносным не только для него, но и для всей страны. Он фактически стал вторым человеком в партии, так как по заданию Сталина отвечал за работу парторганизаций. В его подчинение перешли партийные функционеры. А после смерти Жданова Маленков возглавлял «идеологическую политику» ЦК, а также курировал сельское хозяйство. Все это вместе взятое позволяло Маленкову влиять на кадровые перестановки в партаппарате. И он сполна воспользовался такой возможностью.
Для того чтобы укрепить свои позиции, а там и подняться к самой вершине власти, Маленкову надлежало избавиться от опаснейших конкурентов – представителей ленинградской партократии.
О «ленинградском деле» известно довольно много; почти все получившие по нему сроки заключения выжили и были реабилитированы уже в 1954 году. Но до сих пор наиболее популярна простая схема: Маленков и Берия устранили соратников и выдвиженцев Жданова как своих соперников в претензиях на наследство Сталина.
Однако ситуация, пожалуй, была более сложной. Л.П. Берию следует считать главным организатором спровоцированного «дела Госплана». Удар был направлен против Н.А. Вознесенского – деятеля одного с Берией уровня: член Политбюро, в войну член ГКО, первый заместитель Сталина по правительству. Отношения между конкурентами, как отмечалось в мемуарах Микояна, обострились после войны. Молва считала Н.А. Вознесенского очень вероятным преемником вождя в руководстве правительством. Это настораживало Лаврентия Павловича и заставляло искать пути к устранению соперника.
Что касается бывших ленинградских работников, занявших в 1946–1947 годах очень важные посты в Москве, то после смерти Жданова их возглавил Алексей Александрович Кузнецов – яркая и сильная личность. Но по политическому и общественному положению он не был сопоставим с Берией. Кузнецов не был даже кандидатом в члены Политбюро, а перебрался в Москву только в 1946 году, тогда как Вознесенский (другой выдвиженец Жданова) – еще в 1938 году.
Конечно, и Кузнецов мог отчасти перебежать дорогу Берии, сменив его (осенью 1947 года) на посту куратора спецслужб. Он же был близок к министру госбезопасности В.С. Абакумову – выдвиженцу самого Сталина. Но Абакумов предпочитал не портить отношений с Лаврентием Павловичем. Вряд ли Кузнецов мог серьезно беспокоить Берию, в отличие от Маленкова.
За Кузнецовым стояла мощная ленинградская партийная организация. Еще при Ленине она получила в некоторой степени привилегированный статус, который сохранился при Сталине. Он упрочился и вырос в годы страшной и героической блокады. При Жданове – заместителе Сталина по партии – парторганизация стала резервом руководящих кадров в Москве. Есть версия, что в начале сентября 1941 года, когда немцы замкнули блокадное кольцо, а Жданов свалился с инфарктом, Сталин позвонил Кузнецову и сказал: «Алёша, спасай Ленинград!»
Чтобы устранить Кузнецова, нужно было приложить немало усилий, в частности разгромить партийное руководство Ленинграда. Есть сведения, что Сталин после войны называл Кузнецова своим преемником на посту руководителя партии. Неизвестно, насколько соответствовали истине эти сведения. Но бесспорно одно – они подливали масла в огонь маленковской неприязни к ленинградским партработникам и их лидеру.
Был еще один деятель, сыгравший важную роль в разжигании ленинградской трагедии. Это Хрущев. В мемуарах Никиты Сергеевича рассказан интересный эпизод. Как-то после войны, отправляясь в отпуск на юг, Жданов остановился в Киеве, где встретился там с Хрущевым. Тогда в непринужденной обстановке Андрей Александрович поделился с ним планами создания Коммунистической партии РСФСР.
Хрущев быстро понял, что идея организации отдельной компартии в самой крупной и многолюдной республике СССР вряд ли понравится Сталину. Судя по всему, будущий борец с культом личности не замедлил «просигнализировать» о ждановских планах вождю. Не с этого ли начали накапливаться сведения о подозрительных политических взглядах руководящих партийных кадров Ленинграда?
Однажды на квартире Кузнецова собрались Вознесенский, предсовмина РСФСР М.И. Родионов и Первый секретарь Ленинградского обкома В.С. Попков. Угощение было обильным, спиртного тоже было вдоволь. Начались развязные разговоры на опасные теми. А квартира прослушивалась. Вскоре записи разговоров легли на стол Сталина.
Собеседники выражали недовольство тем, что РСФСР – единственная союзная республика,
