она выпрямилась и потянулась.
Принцесса грациозно изогнулась и обратила лицо к темнеющему небу. В ней было что-то, что завораживало Синдера. Дело не в ее внешности, физических данных или чем-то таком, что он мог бы облечь в слова. Это было нечто загадочное, как улыбка, которой она порой его одаривала.
Синдер не понимал, почему принцесса так завораживала его. Он знал, что так нельзя, и совесть постоянно напоминала ему о Корал. Он ведь пообещал вернуться к ней.
Тем не менее Синдер обнаружил, что Аня манила его, как цветок – пчелу. Или, скорее, как огонь – бабочку, ведь она была принцессой, да еще и эльфийкой. На два ранга выше, чем его скромное положение всего лишь человека.
Он вздохнул и отвернулся, прежде чем Аня смогла заметить его взгляд. Она словно обладала странной способностью чувствовать, когда он смотрит на нее. Ловила его на этом слишком часто, и ему приходилось искать какую-нибудь отговорку, почему он смотрел в ее сторону.
К счастью, принцесса принимала его объяснения без вопросов, хотя кривоватая улыбка и указывала на то, что она не верила в его слова.
Синдер снова стал щипать мандолину. Его пальцы нащупали мелодию, веселый ритм, вероятно, песни из его прошлого. Глаза закрылись, а улыбка озарила лицо. Это был тяжелый день, полный тренировок (на самом деле – тяжелая неделя), а завтрашним утром начиналось Великое Столпотворение.
Синдер был счастлив. Сегодня он обошел Натаза, что означало, что теперь он стал третьим в классе. Только Дериус и Шриови имели более высокий рейтинг, и он наверняка превзойдет и их тоже, хотя не то чтобы это было важно.
Причиной его радости было то, как справлялись другие первокурсники – все они. Люди, гномы и эльфы. Сегодня они хорошо показали себя в битве, борясь единым отрядом. Даже Эстин и Рийн. Эльфы наконец поняли, что их выдающиеся способности не помогут преодолеть недостаток тактического мышления, и выразили людям то уважение, которого они заслуживали, мотая на ус их советы и предложения.
Слава Девешу.
Понимание границ эльфами-первокурсниками было важно для всех них. Первичное Испытание не прощало ошибок. Паукинам и другим злобным существам все равно, чью кровь они проливают. Кинжальные горы. Реальные битвы. Борьба за выживание. Красная кровь. Неизбежная смерть для неосмотрительных и глупых.
Синдер неосознанно заиграл меланхоличную мелодию.
– Опять Горячая Голова играет свое унылое дерьмо, – пожаловался Натаз, вырывая его из забытья.
Синдер открыл глаза и обнаружил, что гном смотрит на него с досадой и отвращением. Натазу нравились только походные песни и песни о безрассудной храбрости. Это надоедало, особенно учитывая, что в жизни было столько всего, помимо боев. Синдеру больше нравились песни о любви, дружбе или тихих минутах самокопания.
– Научись играть на инструменте, – предложил он Натазу. – Тогда сможешь играть что захочешь.
Дериус разразился смехом, как будто предложение Синдера было глупейшим из всего, что он когда-либо слышал.
– Слушать музыку в исполнении Натаза было бы все равно, что добровольно есть стряпню его матери!
– Скорее, твоей сестры, – ответил Натаз.
– Сестер не трогать! – добавил Боунс.
– Ой, да катитесь вы со своими сестрами, – сказал Шриови.
– Думаю, с его сестрами постоянно кто-то катается, – сказал Дептх. – Может, поэтому Боунс так чувствителен по этому поводу?
Синдер рассмеялся, и Боунс взглянул на него, как на предателя.
– Я думал, тебе не нравятся жесткие шутки.
Синдер улыбнулся Боунсу, нисколько не раскаиваясь.
– Обычно нет, но это было смешно.
Джозеп хлопнулся на ближайший стул с таблой в руке.
– Что хочешь сыграть?
Синдер взглянул на Натаза и повысил голос, чтобы гном услышал:
– Что-нибудь неунылое. Не хочу оскорбить чувствительные ушки.
– У меня не чувствительные ушки! – пожаловался Натаз.
Джозеп забарабанил пальцами по табле.
– Как насчет «Леди Ястреб»? У нее оживленный темп. Плюс, ее весело играть.
Синдер никогда не слышал эту песню.
– О чем она?
– Она об одной проклятой паре в городе невиданной красоты. Днем женщина превращается в ястреба, а ночью – мужчина в волка. Они никогда не смогут быть вместе.
– Она в оживленном темпе, но о невозможной любви? – спросил Синдер с сомнением в голосе. Как песня на подобную тему могла быть веселой?
– Тебе понравится, – пообещал Джозеп. – Поверь. Это прекрасная история. В конце они снимают проклятие.
– В ней есть слова?
Джозеп кивнул.
– Я спою.
Синдер пожал плечами.
– Покажи аккорды.
Шриови глянул в их сторону.
– Может, вы двое наконец прекратите бездельничать и что-нибудь сыграете?
Синдер показал ему грубый жест, отчего в его сторону посыпались смешки.
– И что сегодня нашло на Горячую Голову? – сказал Ишмай с дивана. – Сперва смеется над шуткой про сестер, а потом еще и посылает Шриови в лес.
– В задницу, – поправил Натаз. – Терпеть не могу эти выдуманные ругательства.
Синдер улыбнулся, но по большей части его внимание было сосредоточено на структуре аккордов, которые ему показывал Джозеп. Он кивнул гному:
– Кажется, понял.
Джозеп задал темп, и Синдер включился, как только поймал ритм. Его пальцы нащупали аккорды, и несколько секунд спустя Джозеп запел сильным тенором. Синдер растворился в мелодии песни. «Леди Ястреб». Она была красивой и трогательной, как и обещал Джозеп.
Следом за ней они сыграли всего несколько песен. Вскоре первокурсники устали и разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть перед завтрашними экзаменами.
Синдер разделся, забрался в постель и уже через несколько минут уснул. Ему приснился великолепный город, возможно, тот, о котором пелось в «Леди Ястреб»…
Он стоял на крыльце прекрасного особняка. Перед ним возвышались украшенные здания, на их архитравах и колоннах были вырезаны фантастические фигуры. В закрытых двориках и частных садах собрались семьи и пары, чтобы поесть или прогуляться. Красивые дома лососево-розового, лавандового, небесно-голубого и солнечно-желтого цвета взгромоздились на крутые зеленые холмы, спускавшиеся к широкой полосе голубых вод залива. Еще дальше в сторону моря зеленые скалистые камни выпирали вверх, словно шишковатые костяшки пальцев. Широкие улицы, мощенные кирпичом и брусчаткой и разделенные пальмами, выходили на широкие проспекты с фонтанами, разбрызгивающими воду. Вдалеке маячила гигантская арена. К югу большую часть долины там, где сходилось несколько холмов, занимал парк, открытый и просторный, где было полно деревьев, травянистых лужаек, полян и даже несколько небольших прудов.
Он повернулся к дому, где его ждали любящие родители, брат и сестра.
Глава 34
Утром в день Великого Столпотворения Синдер проснулся свежим и готовым. Он удивился тому, что ни тревоги, ни волнения не прервали его сон. Страх провала не заставил его ворочаться в постели. Он спал от души, крепко и спокойно, будто утро турнира ничем не отличалось от любого другого утра.
Это было странно, особенно учитывая, как спалось остальным первокурсникам. Как только они поднялись, то стали тут же жаловаться на беспокойный сон. Тревога и предвкушение, очевидно, вырвали их из забытья, и они повыходили из комнат, ворча и на нервах. В результате за завтраком все были немногословны.
Их мысли были заняты первым событием, которое должно было состояться сегодня. Гонкой. Хотя она составляла всего пятнадцать процентов от итогового
