"Проведя в Михайловской две недели отправились мы на корабле "Открытие" в Новороссийск, куда и прибыли 2 марта. Г.Баранова крайне опечалило известие о гибели барона, которого он высоко ценил. Кроме того огорчало правителя, что давно просимая им отставка вновь откладывается. Но принял он нас, вестников несчастья, как дорогих гостей и поселил в своём "замке", поражающим великолепием и удобством здесь, на самом краю цивилизации. Из окон верхних этажей его открывался божественный вид на залив и на горы. Там же располагается богатая библиотека с картинами русских и европейских живописцев на стенах и стоит фортепьяно. Нижний этаж занимает банкетная зала с помостом для музыкантов. Там правитель устроил торжественный ужин в нашу честь. Лучшие сорта рыбы: сельди, палтусы, лососи во всех видах; дичь: олень, лось, дикий баран, медведь; превосходные овощи с местных огородов и, конечно, великолепный ром, мадера, ликёры и домашнее пиво. Клянусь вам, у барона фон Брюкенталь*(2) стол был не лучше. В промежутках между здравницами нас развлекал небольшой оркестр, состоящий из скрипачей, флейтистов и трубача…. Узнав, что все наши вещи погибли при крушении, правитель приказал немедленно изготовить мне и д-ру Шеффер по три смены одежды и обуви, а также бельё. Вы не поверите, но в этом диком краю оказались превосходные портные и сапожники. Даже в Ляйпциге, где мне сшили превосходный сюртук, вряд ли сделали бы лучше и уж конечно тянули бы с работой недели две. Тут же я щеголял во всём новом уже через три дня. Сукно превосходное".
В Новороссийске прогостили наши доктора почти пять месяцев, причём Александр Андреевич старался максимально использовать попавших к нему специалистов. Но для измотанных годом странствий врачей медицинская практика была отдыхом.
Наконец в августе освободились суда и закадычные враги разъехались: доктор Ханеман, распрощавшись с прибывшими на "Москве" женой и детьми, отправился на "Кадьяке" в Чили, а расставшийся со "своею прелестной дикаркой" доктор Шеффер на "Открытии" в Перу.
Обычно, когда в популярных и даже научных работах сравнивают деятельность Ханемана и Шеффера, последнего частенько обвиняют в авантюризме, невнимании к научной деятельности и чуть ли не в уголовных преступлениях. Мол этот бабник и авантюрист занимался чем угодно, только не своими прямыми обязанностями.
А если взглянуть на их деятельность беспристрастно?
Напомним, что Шеффер был воспитанником медицинского факультета Геттингенското университета, являвшегося во второй половине XVIII в. одним из главных центров европейской научной мысли. В нем преподавали ученые с мировыми именами - антиковед Христиан Гейне, ориенталист Иоганн Михаэлис, историки Август Шлецер и Арнольд Геерен, физик и астроном Георг Лихтенберг, лингвист Иоганн Эйхгорн, антрополог и физиолог Иоганн Блуменбах. Выпускниками этой школы были: Александр Гумбольдт, Иоганн Буркхардт, Максимилиан Вид-Нейвид, Александр фон Гаксгаузен, Георг Генрих фон Лангсдорф…
Официально Ханеман и Шеффер отправлены были найти материалы для вакцинации и оба успешно справились с этой задачей. Фактически же целью экспедиции являлась разведка для дальнейшего налаживания политических и экономических связей.
Доктор Ханеман сообщает: об открытом им новом виде моллюска; о превосходном приёме, который дал в его честь губернатор Чили дон Мигель де Пареха и приводил длинные цитаты из "Гражданской истории Чили" де Молины, которые переводил ему на латынь "достойный старый миссионер патер Альдайя". Совершенно не замечая, что за последние три года в провинции: Национальной правительственной хунтой Матео де Торо Самбрано был изгнан из Сантъяго-де-Чили предыдущий губернатор; Хунту сменила Исполнительная директория Хуана Мартинес де Роса; далее, по французскому сценарию, появилась Хунта-триумвират Мартина Кальво Энкалада, Хуана Хосе Альдунате и Франсиско Хавьера дель Солар; затем вернулся Хуан Мартинес де Роса во главе на этот раз Правительственной хунты; которую сменила Правительственная хунта-триумвират его же вместе с Хосе Мигелем Каррера Вердуго и Гаспара Марина; потом один из них, а именно Хосе Мигель Каррера Вердуго, объявил себя диктатором, расстрелял подельников и правил из Сантъяго, в то время как в Консепсьон правил губернатор дон Мигель де Пареха…
Эту, и кучу другой информации, Баранов получил из Лимы от Шеффера. Действительно, Егор Антонович не был столь гениальным врачом, как доктор Ханеман, но в медицине он разбирался неплохо, что не раз доказывал. За время пребывания в Перу он, в отличие от своего коллеги, не открыл новый вид моллюска, но необходимый для вакцинации материал вывез. А его отчёты Баранову столь лаконично и чётко определяют экономическое и политическое положение в Перу, что до сих пор является ценным историческим документом.
Когда речь заходит о докторе Шеффер цитируют выдержки из его писем-отчётов о том, что: "… в Перу с деньгами можно жить счастливее, нежели во всяком магометанском раю. От и до монахиньки, от молодой богатой девушки до безобразной негритянки, нет женщины, которая бы не пожертвовала своею честью за горсть пиастров." Или "… все женщины в Лиме курят цыгары (трубки не употребляют), и имеющие хорошие груди носят их между ими. Я имел, не скажу счастие, но по крайней мере удовольствие, сам не знаю почему, получать их".
Но крайне редко вспоминают его на удивление точные политические прогнозы будущего Перу. Не упоминают, что почти не зная испанского языка Егор Николаевич завязал дружеские связи со множеством людей, выделяя среди них тех, кто в будущем окажет наибольшее влияние на судьбу вице -королевства: полковника Хоакина де ла Песуэла и Педро де Абадиа*(3). Он раздобыл подробный план Лимы и Кальяо, собственноручно дорисовав на них расположение фортов с указанием количества пушек. Сразу же после описания корриды следует рассказ о местном монетном дворе "… достойном примечания только по великому числу пиастров, коими он снабжает свет. … ныне выделывают только 4 миллиона пиастров; но сие только потому, что многие рудники захвачены инсургентами, о чём я уже имел честь Вам писать. Но при благоприятных обстоятельствах чеканится на нём более 8 миллионов". Далее доктор Шеффер переходит к описанию пороховых заводов, снабжающих в основном шахты, а потому также работающих в пол силы. Завершает письмо подробный рассказ о добыче местной "…селитряной соли, которая по причине распространённости своей и, не смотря на идущую ныне войну дешева безмерно". И, как Post Skriptum- проект "… устройства пороховых мельниц, ежели алеутская сера так же хороша".
Позже, уже в Новороссийске, Егор Николаевич подал правителю "Проект торговых и протчих связей с виц-ройством Перуанским".
Где авантюризм? Где полёт фантазии? Чёткий анализ и прагматизм. Толковые предложения, многие из которых были воплощены.
"Стечение многих благоприятных обстоятельств сделало пребывание наше в Лиме и Каллао полезным и способным подать о нас выгоднейшее понятие.
Первое обст: получение известий о победе русского оружия над Наполеоном, коего тут мнят Антихристом.
Второе обст, приведшее, как казалось, гишпанцев в изумление и которому они сперва не хотели верить, а именно: что мы, не занимаясь смуглировкою, подарили то некоторое количество товаров что были на борту вице-рою после того как он взял на себя содержание "Открытия" на все время нашего пребывания в Чили.
Третье обст: отправление наше именно в тот день, в который мы оное при самом начале назначили; сему гишпанцы, даже сам виц-рой, также не хотели верить.
Четвёртое обст: вытребование нами на воинский салют и ответ, сделанный нами, что любое судно исполняющее волю государя, хоть последняя шлюпка, есть военный корабль."
И если в поражении наполеоновской армии докторара Шеффер обвинять неуместно, то ко всем последующим обстоятельствам он имеет самое непосредственное отношение.
Далее идут подробные "политические обстоятельства" и крайне неприятные для испанской монархии прогнозы. Завершает же "Проект" экономические вопросы- как переправить в российские владения малую толику из 4 миллионов лимских пиастров.
"Вся торговля Перу происходит в Каллао, но оная здесь, невзирая на то, весьма малозначуща. Иностранным судам вовсе запрещается торговать, до того, что даже и законов для иностранной торговли нет. Но контрабандный торг здесь весьма велик, что доказывают и беспрестанные сначала вопросы гишпанцев, нет ли продажных товаров.
Сюда привозить можно с величайшею выгодою все без изъятия мануфактурные произведения и воск; в сих двух статьях, в особенности в последней, великий здесь недостаток; даже у вице-роя в комнатах горят сальные свечи.
Гишпанские дамы одеты совершенно по европейски, порядочно, но по нашему понятию очень просто: все в круглых пуховых шляпах, точно таких, какие носят мужчины; я не мог понять отчего бы ввелось сие обыкновение, шляпы сии гораздо неудобнее обыкновенных дамских, ибо меньше их и, сверх того, нисколько не защищают от солнца; остановился на заключении, что это - щегольство, ибо хорошие пуховые шляпы здесь весьма редки и дороги. У мужчин, даже значащих особ, обыкновенная одежда - истертая китайчатая куртка, такая же исподница и холстинные или плисовые башмаки ибо кожаные здесь дороги.
