Было непривычно слышать из уст молоденькой девушки такие слова, и ашурт не удержался, чтобы не отстоять авторитет.
— Мы давно уже не дети, — возразил он.
— Вы все дети, — покачала головой Илируанна, — маленькие, бестолковые и наивные.
Два года назад беседа с ее противоположностью носила несколько иной характер и содержание, а здесь все чинно и достойно. Ашурт вдруг осознал, что смотрит в глаза одной из самых древних богинь этого мира и смешался: как же она выглядит на самом деле?
— Это все, — он обвел рукой зал, — специально для нас?
— Ты видишь это и воспринимаешь так, как привычно для тебя, — уклончиво пояснила она, увлекая Сантилли вглубь зала, и грустно улыбнулась. — Ты очень любишь жизнь. Она бурлит в тебе, перехлестывая через край. Но меня огорчает, что эту жажду жизни ты удовлетворяешь убийством.
— Войны неизбежны, моя госпожа, — осторожно произнес Сантилли и оглянулся на Ласа, тенью следующего за ними.
— Но ты упиваешься боем.
— Я демон.
— Это не оправдание, — тихо сказала богиня. — Совсем не оправдание, мой мальчик. Я кое-что тебе покажу. Твой друг может подождать тебя здесь.
Клер, Амен бросил на мать осуждающий взгляд, но промолчал.
Обычная дверь, стоящая посреди сада, распахнулась, пропуская их на засаженную цветущими кустами беломраморную площадку, парящую над голубым морем. И время замерло, едва не остановив сердце. Сантилли вдруг снова непостижимым образом вернулся в далекое, давно ставшим нереальным, детство. Детство, где маленький мальчик с криком: «Мама, смотри!», — бежал показывать ей пойманную бабочку или ящерицу, а мама, убирая со лба выбившуюся из прически прядь, неодобрительно качала головой и говорила, что все хотят быть свободными, как ашурты.
Там, у перил, женщина в нежно-зеленом платье, сидя в низком кресле, увлеченно читала книгу и не замечала, что за ней наблюдают. Каштановые волосы скручены в пышный жгут, высокая, стройная, гибкая и так похожая на него.
Богиня остановила демона, слепо шагнувшего навстречу своей матери:
— Клер привел ее ко мне, потерявшуюся душу. Я дала ей тело и оставила у себя.
— Но почему? — Сантилли с трудом вытолкнул онемевшими губами непослушные слова.
— Она погибла в огне и ничего не помнит. Ее память сгорела, мальчик, но Клер посчитал, что она должна жить. Я согласна с ним. Ты готов к встрече?
Он отрицательно покачал головой:
— Не знаю.
— Тилами, — позвала богиня, — можно тебя отвлечь?
— Не надо, — прошептал демон, но женщина уже отложила книгу и шла к ним до боли знакомой легкой походкой.
— Я хочу познакомить тебя с этим замечательным юношей, — улыбнулась ей Илируанна, словно не замечая смертельной бледности демона, проступившей сквозь загар.
Сантилли плохо запомнил, о чем они говорили. Шум в ушах мешал понимать смысл слов, и он кивал головой, отвечая односложно и невпопад, с трудом сглатывая тугой ком, застрявший в горле, впитывал ее запах, блеск глаз, движения губ, улыбку. Он смотрел на нее, давя в себе желание опуститься на колени и, как в детстве, зарыться лицом в ее платье, прячась от обид.
— Вы очень скромный юноша, — улыбнулась ему мама на прощание, и Сантилли нашел в себе силы склонить голову.
Она не помнила его совершенно. Илируанна увела его за руку, как ребенка.
— Я убью дракона, — сквозь зубы процедил ашурт, когда за спиной растаяла дверь в детство. — Порву на мелкие кусочки! — он медленно осел на землю.
Лас, ничего не понимая, опустился рядом с ним и обхватил за плечи.
— И его жену, которая тебе дорога, как друг, и его сына, который дружит с твоим? И веселого оборотня? Все они будут защищать его и погибнут от твоей руки. Сколько горя ты сможешь еще причинить?
— Он прикрылся ими! — глухо выкрикнул Сантилли, вцепившись в траву и начиная раскачиваться.
— Нет, мой мальчик. Он любит их и дорожит ими так же, как ты дорожишь своими друзьями. Он, не колеблясь, пожертвует собой ради них и подставит свое горло под твой меч, чтобы они жили. Не он все это придумал.
— А кто?! Кто все это тогда придумал?! — не выдержал ашурт.
— Клер не хочет тебе говорить, но я скажу: дракона привели к этому, — Илируанна вдруг стала старше, выше, потемнели волосы и глаза, стал жестким голос. — Он не смог противиться соблазну. Не только ты искуситель, девочка, которая не хочет ею быть. Есть сильнее, коварнее и страшнее тебя. Будь готова к этому. И запомни, ты — женщина. Я привела в этот мир девочку, а не мальчика, потому что так надо было. Если ты не разберешься в себе — вы проиграете и эту битву, и эту войну. Найдите себя или у вас нет будущего. Твоя мать, Сантилли, потеряла только память, сохранив все остальное. Вы, сохранившие память, отрицаете себя.
— Но как же….
— Идите, — строго прервала его богиня, принимая прежний облик, — всему свое время. Все должно делаться постепенно. Ты согласен со мной, мальчик?
Ашурт с трудом встал и склонил голову. Когда он поднял ее — демоны стояли на берегу моря, слева виднелась их собственная вилла.
— Сан, мне страшно, — прошептал Лас и поежился, не смотря на жаркий день.
— Мне тоже, — Сантилли тяжело сел на песок и обхватил колени. — Зачем она это сделала?
Но мама жива, вдруг понял он. Это самое главное. Мама жива и под защитой. И пусть она ничего не помнит. Это не страшно. Она прежняя, ничего не изменилось.
Он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.
— Ласти, она жива. Это истинное чудо! — Сантилли неожиданно рассмеялся и заколотил по песку ногами, крича в небо. — Она жива!
Когда-нибудь он будет готов посмотреть ей в глаза и сказать правду.
— И как я должен искать себя? — спросил Сантилли, когда пересказал Алексею разговор с богиней. — Я думал, что уже нашел. Дурак, да? — он взъерошил волосы и прошелся по веранде большого дома Скребицких, где шел разговор.
Странно все: Роман и Олег строят дворцы, Глеб — болеет средневековой крепостью с современными наворотами, Марк — виллой в средиземноморском стиле, а бывший директор Лисьего завода уперся в старинный русский дом, пустив по боку мнение молодой жены. Хочу — и все.
Алексей задумчиво откинулся на спинку стула и повертел чашку с остывшим чаем.
— Должен тебя огорчить, — вздохнул он, — мы всю жизнь ищем себя. Идем к себе. Не стоим на месте. Что-то меняем. Стремимся к лучшему. Совершенствуемся.
— Дорога в бесконечность, — растерянно улыбнулся Лас. — Совершенства нет.
— Конечно, — согласился Алексей. — Мы должны всегда идти вперед, а ты — успокоился. Решил, что достиг цели, а это только очередная веха в твоей жизни, извини за пафос. Нельзя стоять на месте — это болото, тупик. Я говорю о духовном развитии, а не телесном, на которое вы и делаете основное ударение.
