– Ответьте мне, – потребовал Синклер.
– Да, – застонала она, – да!
Женевьева уже готова была произнести «пожалуйста», потому что жаждала кульминации. Отстранившись от нее, Синклер расстегнул брюки и достал свой член. Размеры его возбужденного органа были просто впечатляющими. Однако полюбоваться его достоинством Женевьева не успела, потому что он тут же осторожно вошел в нее. Синклер сжал ее ягодицы, слегка приподнимая ее и еще сильнее прижимая к себе. Ее запястья и лодыжки были крепко привязаны ремнями, но она так сильно дернулась, что эти ремни буквально врезались в кожу. Затвердевшие соски, сжатые кольцами, терлись о пиджак Синклера, и это доставляло ей еще большее наслаждение.
– Ах, как же мне этого хотелось! – пробормотал он.
Войдя в нее, Синклер сначала двигался медленно, и Женевьева, уловив его ритм, сжимала и разжимала внутренние мышцы, заставляя его погружаться все глубже и глубже, но при этом позволяя его члену выходить настолько далеко, чтобы при каждом толчке он касался ее клитора. Ей также хотелось продлить это как можно дольше. Не только для того чтобы доставить удовольствие Синклеру, но чтобы и самой испытать как можно больше наслаждения. Однако когда его бедра начали двигаться еще быстрее, Женевьева посмотрела на его лицо и поняла: он себя уже не контролирует. Впрочем, как и она сама. Сейчас она хотела только одного – освободиться от нарастающего сексуального напряжения, от которого сотрясалось все ее тело.
Синклер достиг кульминации буквально на несколько секунд раньше, чем она. Хриплый стон удовольствия, сорвавшийся с его губ, и ее громкий радостный крик слились воедино.
В изнеможении прижавшись к двери, Женевьева наблюдала за тем, как он приводит себя в порядок. Даже в спокойном состоянии его член имел внушительные размеры. Она также заметила, что Синклер сделал себе обрезание.
Он вытащил деревянные втулки и развязал ремни, которыми она была привязана. Немного постояв возле двери, Женевьева сделала шаг вперед и поняла, что едва держится на ногах. Синклер взял ее за руку.
– Вам нужно сесть, – сказал он.
Дойдя до ближайшего кресла, она буквально рухнула в него, почувствовав, какой теплой и мягкой была его кожаная обивка. Синклер налил два бокала вина, один для нее, а другой для себя. Когда они чокнулись, он улыбнулся и сказал:
– За три месяца!
На следующий день курьер принес Женевьеве небольшую посылку. Открыв ее, женщина обнаружила там три пары шелковых трусиков, отделанных великолепным кружевом ручной работы. И небольшую записку: «И ВСЕ-ТАКИ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ТОЧНО ВЫПОЛНЯЙТЕ МОИ ИНСТРУКЦИИ».
2
– Как успехи? Надеюсь, твой невинный флирт с мистером Синклером получил дальнейшее развитие? – поинтересовался Джордж Фуллертон.
Он стоял прямо перед столом Женевьевы.
– Флирт? Какой флирт? – раздраженно спросила она.
Женевьева не хотела грубить Джорджу. Это получилось случайно. Она была с головой погружена в работу и поэтому не сразу поняла, о чем ее спрашивают.
– Да, это, наверное, неподходящее слово, – сказал Фуллертон, сев на край стола. У него в петлице красовалась свежая гвоздика. – Похоже, во время последней встречи ты смогла не только найти с ним общий язык, но и понравиться ему. Одно непонятно: почему он до сих пор нам не позвонил?
Подняв голову, Женевьева посмотрела на Фуллертона и, сцепив пальцы, положила на них подбородок.
– Джордж, что значит «понравиться»? – улыбнувшись, спросила она.
Фуллертон понял, что попал в неловкое положение, и сумел выйти из него с достоинством.
– Мне показалось, что между вами завязались не только деловые, но и личные отношения, – ответил он.
Женевьеве пришлось признать, что она недооценивала Джорджа Фуллертона. Он оказался более наблюдательным. Интересно, насколько смущенной и растерянной она выглядела (и как сильно покраснело ее лицо), когда он вошел в ее кабинет, прервав довольно необычный осмотр ее тела, который производил Джеймс Синклер?
– Мистер Синклер весьма привлекательный мужчина, – сказала она. – Мы обменялись комплиментами. Я действовала исключительно в интересах бизнеса. Однако дальше комплиментов дело не пошло.
– Замечательно, – сказал Фуллертон и, помолчав немного, спросил: – Хочешь, дам один совет?
Женевьева улыбнулась.
– Мне почему-то кажется, что, даже если я скажу «нет», мне все равно придется его выслушать.
– Ты, наверное, знаешь, какую репутацию имеет Синклер в деловых кругах. Если бы он был славным, милым парнем, то не смог бы заработать свои миллионы. Я лично ничего против него не имею, однако он приобрел дурную славу не только в мире бизнеса.
– Ты намекаешь на то, что он бабник? Я слышала об этом. – Женевьева кивнула.
– Синклер очень любит манипулировать людьми, – сказал Фуллертон. – Он использует их, передвигая, как фигуры на шахматной доске. Мне кажется, что ему нравится демонстрировать свою власть и могущество.
– Какое это имеет отношение к нам? – поинтересовалась Женевьева. – Нам крупно повезет, если удастся заключить с ним контракт. Кому какое дело, как он заработал свое состояние? Главное, что он до сих пор продолжает успешно делать деньги.
– Ты не задумывалась над тем, почему Синклер обратился именно к нам? – спросил Фуллертон.
– Он видел рекламные кампании, которые мы сделали для «Электы» и «Торвудс», – сказала Женевьева. – Ему понравился наш стиль. В нашем художественном отделе есть потрясающе талантливые люди.
Помолчав немного, она добавила:
– Мне кажется, Синклер знает, что мы люди амбициозные и планируем расширяться. Он это понимает, и ему это нравится.
– Может быть. Однако сейчас он сотрудничает с «Рендл-Мейн». Они уже разрабатывают для него несколько международных проектов. Зачем ему искать еще одно агентство?
– Они ему не нравятся. Он сам сказал мне об этом. У Синклера и «Рендл-Мейн» возникли творческие разногласия.
Фуллертон пожал плечами.
– Ему трудно угодить. Все об этом знают. К тому же после ухода Стива Фармера «Рендл-Мейн» уже не те, они начали сдавать свои позиции. Мне просто хочется понять, насколько серьезны намерения Синклера. Действительно ли он ищет другое агентство или просто играет с нами, скрывая истинные намерения. Может быть, он использует нас для того, чтобы подобраться к кому-то другому. Такие трюки он проделывает довольно часто, и мне, честно говоря, не хотелось бы, чтобы «Баррингтонс» втягивали в подобные игры. Это может испортить нашу репутацию. Интересно, Синклер ведет переговоры с кем-нибудь еще?
– Он ничего мне об этом не говорил, – призналась Женевьева.
Фуллертон пристально посмотрел на нее. Женевьеву этот взгляд немного смутил.
