– Он ничего мне об этом не говорил, – призналась Женевьева.
Фуллертон пристально посмотрел на нее. Женевьеву этот взгляд немного смутил.
– А как насчет женской интуиции? Что она тебе подсказывает? Почему Синклер так себя ведет и что ему от нас нужно?
– Что за намеки, Джордж? Это чистой воды дискриминация. Я не женщина, а сотрудник агентства, и привыкла опираться на конкретные факты, а не на интуицию.
– Ты же сама сказала мне, что считаешь Синклера красивым. И даже призналась в том, что делала ему комплименты. Значит, и ты тоже поддалась его мужскому обаянию. Мне хотелось бы услышать объективное мнение.
– Объективное мнение бедной слабой женщины, романтичной и наивной? – улыбнулась Женевьева. – Что ж, должна тебе признаться, Джордж: я считаю, что мистер Синклер нас не обманывает.
– Хочется надеяться, что так оно и есть, – сказал Джордж Фуллертон. Однако прозвучало это как-то неубедительно. – Ты много сделала для нашего агентства. Если тебе удастся заключить контракт с Синклером, мы будем тебе благодарны. Очень благодарны. Однако сначала я хотел бы убедиться в том, что Синклер действительно ищет новое рекламное агентство, а не тупо использует нас – и тебя – в каких-то своих непонятных играх. Поэтому вот что я тебе скажу: будь всегда начеку, чтобы тебе не смогли нанести удар в спину. – И, постояв немного возле двери, Джордж добавил: – И нам тоже.
Дверь закрылась. Он прав, подумала Женевьева. Репутация «Баррингтонс» серьезно пострадает, если такой клиент, как Синклер, будет вести себя подобным образом – сначала заявит о своих намерениях заключить контракт, а потом возьмет свое слово обратно. А Джордж Фуллертон вложил в «Баррингтонс» собственные деньги. Он хочет защитить свои инвестиции. «Лично у меня, похоже, нет никаких причин для волнения», – сказала себе Женевьева. Синклер обещал ей, что подпишет контракт, если она будет играть с ним в его странные игры.
Однако беда в том, что ее начали одолевать сомнения. Сдержит ли он данное ей слово?
– Возможно, мужчинам нравится ее большая отвислая задница, но мне кажется, что она выглядит просто жутко. А эти бедра! Если бы у меня была такая фигура, я бы напялила на себя чехол для танка, чтобы скрыть все это безобразие.
Клэр говорила таким громким и резким голосом, что Женевьева слышала ее даже сквозь деревянные стены сауны. Она знала, о ком идет речь, и радовалась тому, что косточки перемывают не ей, а другой.
– Она не может без поклонников и всегда кого-нибудь держит при себе, – произнес другой голос. – Некоторые из ее воздыхателей похожи на огромные мясные туши.
– С таким же успехом она могла бы лечь в постель с китом! – взвизгнула Клэр.
Женевьева собрала свои вещи и вышла из просторной раздевалки. И почему женщины такие злые и жестокие? Дама, о которой говорила Клэр, всегда улыбалась Женевьеве при встрече. Иногда они даже перекидывались парой слов, хотя Женевьева понятия не имела о том, как ее зовут. Она всегда была милой и дружелюбной. Да, она действительно была толстой, но не безобразной, и Женевьева знала, что многим мужчинам нравятся женщины, имеющие пышные формы.
В ее памяти вдруг всплыла одна из реплик Синклера. Что же он тогда ей сказал? «Я попытался представить, как будет выглядеть ваш зад, когда я вас раздену». Вспомнив его слова, Женевьева почувствовала, что ее лицо запылало от злости. Ей нужно было тогда высказать все, что она о нем думает. Этот нахал обращался с ней так, словно она кусок мяса, который лежит на рыночном прилавке. Он уверен, что стоит ему только щелкнуть пальцами, и она сразу же прибежит к нему.
Как ни странно, но ее возбуждала именно его безграничная самоуверенность. Это неправильно, такого просто нельзя допускать, подумала Женевьева. Однако это всего лишь ее фантазии. В реальной жизни она по-прежнему является хозяйкой положения. У нее есть квартира, престижная работа, она многое может себе позволить. Она, если захочет, может даже аннулировать этот девяностодневный договор.
«Интересно, если я сделаю это, откажется ли Синклер заключать контракт с нашим агентством?» – спросила себя Женевьева. Неужели его решение будет зависеть только от того, насколько послушной она будет? Когда Синклер предложил ей эту сделку, она действительно в этом не сомневалась. Женевьева вспомнила, что в тот момент находилась в довольно пикантном положении и думала не только о бизнесе и карьере.
Наверное, ей не стоило быть такой доверчивой.
Женевьева надеялась, что ей не придется долго ждать следующего звонка. Однако время шло, а Синклер не звонил, ни на работу, ни домой. Она поняла, что начинает терять терпение, а потом и вовсе разозлилась на себя. Неужели Джордж был прав и Синклер просто использует ее? Неужели он заставил ее унижаться только ради забавы? Может быть, он просто хотел записать в свой личный актив еще одну победу? Неужели сознание того, что он запросто может привязать женщину к двери и заниматься с ней любовью, доставляет ему удовольствие? Неужели он лишь развлечения ради заставил ее надеть тугой кожаный корсет?
«Но тебе ведь это понравилось», – разозлившись, напомнила себе Женевьева. Однако Синклер этого не знал, и она уж точно не собирается рассказывать ему об этом. Она просто будет выполнять свою часть договора. Однако Женевьева не знала, остается ли в силе их договор. Она уже ни в чем не была уверена, а гордость не позволяла ей позвонить первой.
Женевьева старалась не думать об этом человеке. Она обедала в одиночестве и, сидя в пабе, обычно читала какой-нибудь журнал или книгу, намеренно уклоняясь от общения. Когда она увидела, что к ней подходит Рики Крофт, сияя, как медный таз, и улыбаясь на все тридцать два зуба, у нее сердце ушло в пятки. Он, судя по всему, был очень доволен собой.
Женщина вдруг испугалась, подумав, что Рики мог пойти к Синклеру со своими рисунками, сказав, что это она его к нему направила. Если это было нужно для дела, Рики запросто мог солгать или похвастаться знакомством с какой-нибудь влиятельной персоной. Женевьева знала, что раньше он часто этим грешил. Может быть, именно поэтому Синклер больше ей не звонит. Он обещал, что сохранит их договор в тайне и, судя по всему, от нее ожидал того же.
– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – спросил Рики, садясь за столик напротив нее.
– А разве у меня есть выбор? – ответила Женевьева.
Хорошо хоть на этот раз он не принес с собой папку с рисунками. Женевьева продолжала есть свой рулет.
Довольно ухмыльнувшись, Рики произнес:
– Угадай, что я хочу тебе сказать?
– Тебе удалось продать кое-что из своих работ? – предположила она.
– Все работы. Угадай, кто их купил?
