— Я сражаюсь потому что без войны я ничто.
— А что ты будешь делать, когда эта война закончится?
— Найду другую.
— Лучше ты, чем я. Ладно, довольно. Сколько нам понадобится, чтобы добраться до Йедора?
— Мы будем на месте завтрашней ночью, если выйдем рано. Мы достаточно далеко, а путешествия не так легки, как были прежде. Но в компании моей леди мы будем путешествовать без помех. Никто не побеспокоит ни ее орден, ни ее отца.
— Ты говоришь с гордостью.
— Верно. Я горжусь ей.
— Она истинная леди.
— Она... Да, она истинная леди.
— Если бы только...
— Что?
— Если бы только она сама могла увидеть это...
* * *
— Жалеешь о чем—нибудь?
Л'Нир оторвалась от своего чтения. Это была захватывающая книга про религию центавриан, предмете, который она находила бесконечно запутанным и сбивающим с толку. Занятно знать, что другие расы запутаны и сбиты с толку природой мироздания точно так же, как и она, и что они пытались познать ее столь же многими и разнообразными путями, как и она.
Они добились не больших успехов, чем она, но некоторые из их методов были весьма интересны.
Она, разумеется, может спросить Исток, но ей хотелось вникнуть во все самой. Спрашивать Исток будет... в каком—то смысле жульничеством. Если даже он и ответит ей.
— Прошу прощения? — спросила она.
Г'Кар посмотрел на нее и вздохнул. В нынешнее время он не любил путешествовать. Однажды он сказал ей, что надеется никогда вновь не покинуть Дорак—7. Что—то в этом путешествии одновременно тревожило и подбадривало его, и, с тех пор, как прибыли Вир и Та'Лон, он проводил большую часть времени, колеблясь между возбуждением и депрессией.
Сейчас он выглядел находящимся в депрессивной фазе цикла.
— Ты жалеешь о чем—нибудь?
Она закрыла книгу и на секунду задумалась над ответом.
— Да. — сказала она, наконец. И, пожалуй, о многом. Мне жаль, что я не имела возможности помочь Джораху, когда могла это сделать, и не имею возможности поговорить с Тиривайл и Маррэйном. Мне жаль, что я не могу быть гласом рассудка для Синовала.
Она остановилась, размышляя.
— Длинный список. — заметил он.
— Я не закончила.
— И чересчур длинный для такой, как ты. — продолжил он так, словно она не ответила. — Ты слишком юна для столь тяжелых оков.
— В самом деле? Иногда я чувствую себя древней. Мне жаль, что мой отец никогда не узнает, насколько он повлиял на меня, пусть, увы, и не так, как он хотел бы.
— О, да — еще мне жаль, что я не узнала больше о том, чье имя я ношу.
— Он гордился бы тобой. Также как и я; я в этом уверен.
— Мне все же хотелось бы узнать его.
— У людей есть поговорка насчет сожалений. Иногда я думаю, что они мудрее любого из нас, даже мудрее Изначальных, а иногда — что они невежественней булыжника.
Они странный народ — но это же можно сказать про всех нас.
Они говорят: "жалею об одном — о том что не сказал." Я хотел бы сказать подобное. Есть так много того, что я мог или должен был сделать, так много того, чего я хотел бы избежать, или сделать иначе. Я принял ответственность за столь многое в судьбе галактики и показал себя недостойным. Будь я сильнее — быть может, Великая Машина осталась бы в моей власти и, возможно, Шеридан остался бы в живых. Возможно, я раньше узнал бы о Да'Кале и мог бы спасти свой мир. Может быть, я сумел бы образумить Синовала и увести его с края безумия, на котором он стоит слишком часто.
Но больше всего мне жаль, что я не могу спасти моего лучшего друга. Я видел его лишь раз за... двенадцать лет. Нет, больше. Тринадцать, четырнадцать. И тот, кого я видел пять лет назад... Хотел бы я знать — видел ли он во мне больше перемен, чем я видел в нем.
Давным—давно у Лондо было видение. Это дар его народа...
— Исчезающий в наши дни. — поддержала Л'Нир. — Есть разные теории о том, как это получается, но всякий раз видение оказывается правдой, хоть и редко когда это случается так, как кто—либо мог предполагать.
— Он видел меня. Он и я были в нескольких шагах от трона, во дворце Центаври Прайм. Он был одет как Император, а я ...
У меня был лишь один глаз.
Мы убили друг друга, вырвав жизнь из тела противника.
Я поклялся не допустить этого. Как Синовал, ненавидящий предначертания — я поклялся не допустить этого. Мы стали союзниками, друзьями — я не убью его. Я избегал посещать Центаври Прайм, а когда приходилось — оставался там не дольше необходимого. Когда он стал Императором — я встревожился. Когда я лишился глаза — испугался.
Но никогда прежде я не чувствовал такой совершенной уверенности, что сказанное им близится, чтобы сбыться.
— У Синовала есть поговорка: "Ничто не высечено в камне, а если и высечено — то камни можно разбить".
— Не смотри на Синовала, как на всю мудрость мира. Он знает многое, но истинный источник его знания — Исток Душ, а не он сам. И все, что он знает — подпорчено его личными предубеждениями.
— Исток.... он знает ответ на любой когда—либо заданный вопрос кроме одного. Как он сказал мне.
— Чего он не знает? Ты знаешь?
— В некотором смысле. Я когда—то спросила его, давным давно. Он ответил.
— Это может мне помочь? Это знание полезно мне хоть как—то?
— Нет, хотя я думаю что ответ тебе понравится. Хочешь чтобы я рассказала?
— Нет. Оставь мне одну загадку, которую я унесу с собой в могилу. Может быть, разберусь с ней, когда умру.
— Вы не можете умереть.
— Обожаю отношение молодых к жизни. Для вас все на свете бессмертно. Нет, ты не можешь знать, когда я умру. Если только ты... — Он прервался, выпрямился на стуле и посмотрел на нее.
— Если ты не спросила Исток. Ты спрашивала?
Она не смотрела на него. Она кивнула, глядя в пол.
— Я не могла... Я должна знать.
— Когда?
— Лет десять назад. Больше. После Проксимы.
— И? Нет. Нет. Не говори мне.
— Ничто не высечено на камне.
— Синовал ошибается. Некоторые слова именно что высечены.
Она не ответила, не зная что сказать. Она опустила голову и чуть погодя продолжила чтение. И они продолжали свое путешествие.
К Центаври Прайм.
* * *
Великая Война распалась на многочисленные бои и кампании. Какие—то из них тянулись долго, некоторые области галактики война терзала почти все двенадцать лет. Самой кровавой и затяжной из тех кампаний была та, что освободила Забар.
Альянс захватил пространство Дрази за несколько месяцев 2262, известных как Конфликт Дрази, что последовал за ранней попыткой нового Правительства Дрази покинуть Альянс. Позднее было обнаружено, что некоторые вассалы Теней в то же самое время работали на Забаре, хотя так и осталось неизвестным — насколько велико было их влияние на Правительство.
В то же время, из пространства Дрази поступали доклады о встречах со странными чужаками, которых не наблюдали достаточно близко для однозначной идентификации. Многие считали это слухами и выдумками паникеров — и ни один из этих докладов не пробился достаточно высоко, чтобы достичь ушей Генерала Шеридана или Благословенной Деленн. Случись так — многое могло быть иначе, ибо любой из них, конечно же определил бы эти фрагментарные описания, как соответствующие Охотникам за Душами.
Позднее стало известно, что Синовал был в ответе за спасение многих влиятельных дрази, включая бывшего Посла Вижака. Он и Вижак тайно работали в течение 2262—2263, помогая дрази покидать их вновь порабощенные миры, и закладывая основу для создания весьма солидной армии. Впервые она появилась в битве за Вавилон—5 и была заметна после.
Цели Вижака были просты — освобождение его мира и его народа. Куломани предоставил значительную помощь и тесно работал с Вижаком. Пространству, соседствующему с Бракири, сейчас угрожали ворлонцы.
Торговая Гильдия бракири никогда не была официально союзником Синовала, намереваясь быть лояльной к Альянсу. Это изменилось когда Посол Летке был убит на Вавилоне—5 — и бракири немедленно покинули Альянс. Они никогда не контактировали с самим Синовалом, но были намерены драться с ворлонцами и Альянсом. Куломани потратил большую часть 2265, уговаривая Торговую Гильдию поддержать дрази в их кампании, и, в конце концов, добился успеха.
Другие Неприсоединившиеся Расы предоставляли помощь в той или иной форме, хотя в основном, она была неофициальной и несанкционированной. Известно что несколько кораблей гаймов и пак'ма'ра сражались вместе с Куломани на ранних этапах кампании.
После вынужденного присоединения врии и последовавшими сделками с другими нейтральными мирами силы Вижака существенно выросли. Середина 2267 года увидела их первую большую победу — уничтожение базы обеспечения Альянса в системе Велатастата. Это был миг эйфории.
