это Маншалла.
Хотя он понял, на что намекает его собеседник, но старался выдать себя за человека, который не догадывается, к чему тот ведет разговор.
— Есть место, где можно устроить жизнь, — с чуть заметной усмешкой сказал первый азербайджанец. А его товарищ дополнил:
— Там, на Севере.
— Это невозможно, кардаш, очень опасно. Если не наши, то русские все равно перебьют, — упавшим голосом сказал Маншалла.
— Это тебя не касается, брат. Если ты согласен, то мы можем взять тебя с собой.
— Чох сагул — большое спасибо, кардашлар.
...Через час в ущелье, что за селом, Маншалла встретился с одним человеком. Между ними происходила последняя беседа на иранской земле.
— Советы судят всех лиц, нелегально переходящих ирано-советскую границу, но вы не должны падать духом, — заявил неизвестный.
— Если они осудят на большой срок, то мне придется сгноить свои старые кости в лагерях НКВД.
— Дорогой Маншалла, не беспокойтесь. Согласно Уголовному кодексу Азербайджанской республики, вас осудят к небольшому сроку лишения свободы.
— Значит, я за это время должен изучить режим в советских тюрьмах и лагерях, — заявил недовольно Маншалла.
— Вы должны действовать на свободе. При освобождении из лагеря выбирайте себе местожительство.
— Теперь мне все понятно.
— Находясь в лагерях, завязывайте связи среди осужденных советских граждан. Они после освобождения из заключения помогут вам устроиться на работу.
— Как вы хорошо знаете условия в Советской России, — заметил Маншалла.
— Это наша профессия, — ответил неизвестный, польщенный похвалой.
* * *
Стояла глубокая южная ночь. Маншалла и азербайджанцы, с которыми он познакомился в чайхане, вышли из иранского села и направились к пограничной реке Аракс. Переправщик контрабандистов за небольшую плату согласился перебросить ночных путников на своей лодке.
Азербайджанцы больше всего боялись встречи с иранскими пограничниками. Мысли об осуждении в случае задержания и отправке в лагеря со строгим режимом не покидали их. Советских властей они не боялись. Азербайджанцы знали, что они и не первые, и не последние жители Ирана, переходящие границу в поисках лучших условий жизни в соседней стране. А вот о переживаниях их третьего спутника им ничего не было известно. Маншалла, наоборот, иранских пограничников не боялся, потому что они были предупреждены неизвестным лицом о предстоящем ночном переходе. А вот что будет, если откроют огонь с советской стороны?..
2
— Почему вы, гражданин, остановили свой выбор на жительстве в Баладжарах? — поинтересовался работник паспортного стола у Маншаллы, прибывшего после отбытия срока наказания.
— Я жил на берегу Персидского залива и очень люблю море. Судьба в поисках куска хлеба забросила сюда. Думаю, что, живя в Баладжарах, я буду иметь возможность любоваться Каспием, — ответил Маншалла.
— В таком случае, не лучше ли вам выбрать для жительства Бузовны, что на самом берегу Каспийского моря?
— Спасибо за совет, гражданин начальник.
Несмотря на строгое предупреждение своего шефа, Маншалла в беседе с работником милиции чуть не выдал себя, уж слишком разоткровенничался. «Зачем я сразу согласился переехать в Бузовны, ведь, может быть, это специальные фокусы советской контрразведки», — думал иранец.
...Солнечный берег Каспия, пляж с мелким и чистым песком, морской воздух, насыщенный кислородом, вполне устраивали Маншаллу. Хотя он под предлогом болезни и старался не работать в лагере, но его нервы нуждались в лечении. Должность разнорабочего в одном из кафе-закусочных в Бузовнах была по душе Маншалле. Он имел возможность поехать в любое время в город. Отношения его с заведующим закусочной были хорошие. Это он, заведующий, помог ему, Маншалле, так быстро устроиться на работу и найти квартиру. Сколько раз за это время вспоминал он о своем шефе, посоветовавшем ему завести дружбу с лицами, осужденными за хищение и другие должностные преступления. Дружба в лагере с таким человеком дала свои плоды на свободе. Теперь Маншалла для заведующего закусочной стал своим человеком.
Устроившись с работой и жильем, Маншалла начал думать над другими проблемами, о которых особо ему говорил во время последней беседы сотрудник абвера. Одной из них было проявлять осторожность в знакомстве с новыми лицами. Среди них НКВД мог подослать к нему своих людей. Другой — терпеливо ждать указаний от шефа, ради чего он, используя канал перебежчиков, прибыл в Советский Союз.
— В первое время, — предупреждал его шеф, — перебежчик из капиталистической страны должен умело уйти от чекистов, а затем наступает полоса «затишья», и НКВД забывает о нем. И когда наступит настоящий «мир» для перебежчика, последний должен начать настоящую войну с теми, кто создал ему эти мирные условия.
...Много воды утекло с момента прибытия Маншаллы как перебежчика из Ирана в Советский Союз. Сотрудникам органов государственной безопасности, интересовавшимся личностью перебежчика, удалось собрать кое-какие данные. Маншалла усердно относился к исполнению своих обязанностей, заведующий закусочной был доволен им. Общался перебежчик только с работниками сферы его деятельности. В свободное от работы время пропадал на море, купальный сезон для него продолжался до глубокой осени.
Да, действительно, он любит море. Неграмотный человек, не интересующийся ничем. Такое мнение создалось о нем у советских контрразведчиков. Одно обстоятельство, правда, вызывало у чекистов подозрение. Это уход Маншаллы с работы из закусочной, заведующий которой отбывал с ним срок наказания в одном лагере.
По состоянию здоровья Маншалле в последнее время трудно было выполнять тяжелую физическую работу. Справка есть документ. Медицине надо верить. Опять-таки по протекции того же самого заведующего закусочной Маншалла устроился гардеробщиком в одном из бакинских ресторанов. Ну что же, работать на такой должности только старику или человеку со
