Глава двенадцатая
В ПОГОНЮ ЗА НЕОПОЗНАННЫМ
Следы посадки летательного аппарата обнаружили на соседней поляне. Осмотр следов, допрос Пончика и просмотр видеозаписи позволяли сделать следующие выводы.
1. Похищение состоялось в 2 часа 51 минуту ночи восемью коротышками, прилетевшими на неопознанном летательном аппарате.
2. Движение и управление аппаратом происходит путём подачи большего или меньшего количества топлива в те или иные сопла двигателя.
3. Данный аппарат не приспособлен для полётов в космос, так как следы на траве говорят о несовершенстве реактивного топлива (обыкновенный керосин).
4. Похитители велики ростом и чрезвычайно сильны; никто из похищенных не смог оказать им серьёзного сопротивления.
5. Известно направление, в котором скрылись похитители.
Первым движением Знайки было послать в Космический городок сигнал «СОС», с тем чтобы на поиски пропавших срочно вылетела ракета, оснащённая прибором невесомости. Однако, хорошенько поразмыслив, он пришёл к выводу, что заметная издалека большая ракета только вспугнёт злоумышленников и заставит их затаиться.
А поскольку неопознанный летательный аппарат улетел вниз по реке, то самым разумным будет отправиться следом на «Стрекозе», не привлекая к себе излишнего внимания.
Когда судно было готово к отплытию, на берегу показался инженер Буравчик на своём вездеходе. Он был не один: на заднем сиденье примостилась корреспондентка Кроха.
— Стойте, стойте! — кричала она, размахивая руками и рискуя вывалиться.
Знайка спрыгнул на берег, а Буравчик слез с вездехода и подбежал.
— Подождите, — проговорил он, порывисто дыша. — Подождите, мы с вами.
В ответ Знайка только молча пожал руки отважным коротышкам из Земляного города.
Вездеход Буравчика погрузили в трюм, а новым пассажирам предложили на выбор свободные каюты, которых на «Стрекозе» было предостаточно. Но уже вскоре после отплытия Буравчик перебрался к Торопыжке, который скучал без своего соседа Растеряйки, а Кроху пригласила к себе Кнопочка.
Когда стало темнеть, «Стрекоза» проследовала мимо старого Желудёвого города, который давно уже никто не населял. У берега поскрипывало сломанное водяное колесо, а среди темнеющих полуразрушенных построек не было видно ни одного огонька. Путешественники собрались на палубе и разглядывали старый город.
Незнайка взглянул на стоявшую неподалёку Кроху и заметил на её глазах слёзы.
— Наверное, вы теперь жалеете, что послушались тогда эту Клюковку? — сказал Незнайка.
— Нет, конечно, в Земляном городе мы живём очень хорошо, — всхлипнув в платочек, ответила Кроха. — Только жалко наш старый городок, ведь я всё-таки в нём выросла…
— А мне ваша Клюковка-Огонёк очень понравилась, — сказала Кнопочка. — Такие малышки, как она, не дожидаются, пока для них что-то сделают, а добиваются всего сами. Я бы с нею подружилась.
— Дружись, дружись, — ехидно сказал Незнайка. — Только почему ваша изобретательница из Земляного города сбежала?
— Она вовсе не сбежала, — возразила Кроха. — Просто в Земляном городе она сделала всё, что там было необходимо и полезно. А потом отправилась искать, где она ещё может приложить свои силы. А мы ей до сих пор очень благодарны, ведь такого города, как у нас, больше нигде нет. Огонёк рассказывала, что такое расположение деревьев по отношению к солнцу и звёздам — редкое и удивительное совпадение.
— Значит, если подземный город выкопать где-нибудь в другом месте, то это будет обыкновенная яма? — удивился Незнайка.
— Конечно, иначе кто-нибудь уже давно построил бы ещё один такой город, — подтвердила Кроха. Она перестала плакать и вытерла глаза платочком. Ей снова стало радостно оттого, что она живёт в таком замечательном городе, который его жители построили своими руками.
А старый Желудёвый город скрылся за излучиной реки.
В эту ночь, после столь тревожного дня, все на корабле спали. Даже Буравчик и Кроха, на которых уже не действовали никакие бодрящие и целительные силы.
«Стрекоза» шла на автопилоте.
Долго не мог заснуть Незнайка.
— С Бубликом не попрощались… — с сожалением в голосе сказал он Пёстренькому.
— Угу, — отвечал тот со своей кровати.
— Что «угу»? Тебе будто бы всё равно.
Со стороны Пёстренького до Незнайки донёсся какой-то приглушённый хруст.
— Ты что там делаешь? — подозрительно окликнул он приятеля.
— Печенье грызу.
— Какое ещё печенье?
— Земляное. То есть тьфу, желудёвое. Из Земляного города.
— А-а… — рассеянно протянул Незнайка. Он чувствовал какую-то смутную тревогу.
Будто во всём, что случилось, виноват и он сам. — Ну и как?
— Что как?
— Вкусное печенье?
— Ничего, есть можно.
— Вот почему ты всегда такой? — разозлился вдруг Незнайка неожиданно для самого себя. — Никогда не скажешь, что «вкусно» или «хорошо», а всё тебе «ничего» да «так себе»!..
Пёстренький удивился.
— Тебе что, тоже печенья захотелось? На, бери, только у меня мало осталось.
— Да не хочу я твоего печенья. Я вот думаю, что если бы мы в дупло не полезли, то ничего бы такого не случилось.
— Если бы, если бы… Ты ещё скажи — «если бы меня на свете не было».
Незнайка поворочался молча и вздохнул.
— Но ведь мы правильно поступили, что полезли в дупло? Ведь мы хотели помочь Растеряйке, и все это знают. Не могли ведь мы тогда просто развернуться и уйти?..
— Ага, — согласился Пёстренький. — Умнеешь прямо на глазах. Давай теперь спать.
Печенье у Пёстренького кончилось, и он стряхивал с постели крошки.
— Ты представь, — развивал свою мысль Незнайка, — что если бы Растеряйка на самом деле попал в беду, а мы бы его не выручили… А с другой стороны, если бы все остались в лагере, то всех бы забрали в плен и отправляться на выручку было бы уже некому. Так?.. Ведь никто из наших не смог вырваться от этих… Даже следов борьбы не нашли. А ведь были очень сильные коротышки… Например, Молчун.
Он тихий-то тихий, а кочергу может запросто узлом завязать. Да и Сиропчика так просто не возьмёшь… А этот камень, который они бросили в иллюминатор?
Иллюминатору что, он космический, его метеоритом не прошибёшь. А вот булыжник — вдребезги. Это с какой же силой надо бросить? Нормальный коротышка с такой силой бросить не может…
Тут Незнайке пришла в голову одна поразительная догадка.
— Да ведь это, наверное… Слышишь, Пёстренький! — Незнайка подскочил на кровати.
Но Пёстренький только промямлил во сне что-то нечленораздельное и повернулся на другой бок.
Глава тринадцатая
БУРНАЯ РЕКА
На другой день Незнайка проснулся от пляшущих по его лицу солнечных зайчиков. За ночь река сделала поворот, и теперь «Стрекоза» двигалась в северном направлении.
Солнце, поднявшись с востока, освещало правый борт судна.
Теперь берега были совсем не похожи на те, что коротышки видели выше по течению Огурцовой реки. Да и наверняка она здесь уже не называлась Огурцовой. Коротышки из Земляного города, например, называли свою реку, как и старый город, Желудевой. И действительно, там в реке плавало много желудей. Потом они намокали и шли ко дну. А уж как реку называли здесь местные коротышки, оставалось только догадываться.
Почти вдвое сузившееся и обмелевшее русло реки с обеих сторон окаймляли отвесные скалистые берега. То там, то здесь её стремительный поток разбивался о торчащие из воды камни, а рельеф дна образовывал опасные мели, пороги и затягивающие в глубину воронки. «Стрекоза» лавировала среди всех препятствий, мощно и уверенно работая боковыми водомётами.
Незнайка с восторгом смотрел на забрызганное водой стекло иллюминатора. Где-то далеко наверху, за кромкой скалистого берега, виднелись верхушки сосен, а внизу, среди камней и порогов, яростно бурлил речной поток.
Тут «Стрекоза», управляемая электронным лучом, резко шарахнулась в сторону, и Незнайка крепко припечатался лбом в стекло. Схватившись за голову, он сел на кровать и застонал.
— Ты чего? — спросил его только что открывший глаза Пёстренький.
— Чего, чего… — пробормотал Незнайка. — Заплыли неизвестно куда, вот чего.
Пёстренький посмотрел на стекло иллюминатора, которое снаружи то и дело обдавало брызгами воды, и, ничего не разобрав спросонок, испугался.
— Ч-чего, т-тонем? — спросил он.
Незнайка махнул на него рукой и, держась за голову, пошёл к Пилюлькину, чтобы тот наклеил ему на лоб пластырь.
Из-за сильной качки завтрак раздали сухим пайком. Все были немного возбуждены и поели кое-как, без аппетита. Что касается Пончика, то он не ел вообще, он лежал в своей каюте и надрывно стонал, призывая Пилюлькина. Его укачало.