Работали немцы, не спеша, аккуратно, даже как-то педантично и без излишних перекуров. Этот немецкий педантизм ощущался во всём. Они начинали свою работу каждый день в 8:00, а в 12:00 шли на обед. Они, конечно, никуда не шли, а кушали принесенные с собой продукты. Каждый ел только своё, никакого общего стола или предложений попробовать коллегам что-либо из своих блюд. Они объявляли себе перерыв ровно в то время, когда обе стрелки часов касались числа "12". При этом их совершенно не волновало, на каком этапе прервался рабочий процесс — то ли немного не доварен шов на трубе или на каких-то пару оборотов отрезного устройства не дорезана труба. Обед, и всё тут. Но зато так же чётко они начинали свою работу после обеда, без каких-либо проволочек. Они работали ровно до 17:00 и только тогда начинали убирать инструмент и складывать оборудование. Наши рабочие и в Союзе, да и здесь обычно уже минут за 15–20 сворачивают работы и начинают убирать рабочее место, чтобы сразу по окончанию рабочего времени разойтись по домам. Для немцев 8-часовой рабочий день и вообще порядок в работе был писаным и неписаным законом. Эта немецкая пунктуальность, вероятно, впитывалась в кровь младенца одновремённо с молоком матери.
В обеденный перерыв, перекусив, немцы обычно перекидывались в картишки. Играли они в какую-то неизвестную Андрею игру, название и смысл которой он и не пытался выяснить — это его не интересовало. Ему просто интересно было наблюдать не столько за игрой, сколько за поведением самих игроков во время игры, за их эмоциями, реакциями. Обычно он в это время негромко разговаривал со Стефаном, выяснять какие-нибудь не производственные вопросы во время работы, было не принято — немцы он неё неохотно отвлекались. Именно поэтому, хотя немецкая бригада, на первый взгляд, работала неспешно, работа у них продвигалась довольно быстро. Андрею было интересно наблюдать и за тем, как во время игры в карты, немцы подшучивали друг над другом, порой, как говориться, "подначивали" один другого и пытались жульничать. Когда выявлялось подобное шулерство, а игроков на этом чаще других ловил Стефан, то он не ругался, не кричал. Он только укоризненно качал головой, возвращал игроку карту и строго помахивал указательным пальцем руки, так же как и у нас грозят этим пальцем, приговаривая при этом: "Но-но!!". Вот только само покачивание пальцем для нас было необычным: мы качаем этим пальцем от себя к собеседнику, немцы же качали пальцем параллельно лицу. Андрея это так удивило, что в один из дней вечером он пытался воспроизвести это жест перед зеркалом. Когда он сосредотачивался, то у него получалось нечто подобное, но без сосредоточения, чуть отвлёкшись, у него ничего похожего не получалось — и палец уже двигался неправильно, да и на какое-то грозное предупреждение это уже никак не походило. Такими вот были обычаи, традиции и отличии двух народов.
В один из дней, когда немцам надоела игра в карты, Стефан и Андрей больше обычного поговорили на различные темы. Стефан был довольно симпатичным светловолосым парнем, не "белокурой голубоглазой бестией", но такой русоволосый, с правильными чертами лица и серыми глазами.
— Стефан, а твои корни случайно берут начало не из Польши? — спросил его Морозевич.
— Нет, я чистокровный немец.
— Но у тебя же польское имя?
— Нет! — уже более резко ответил тот. — Стефан — это чисто немецкое имя.
Остальные немцы, прислушивались к их беседе и, очевидно, уловив суть их спора, скривившись, неодобрительно смотрели на Андрея. Анатолий, кажется, понял почему.
— Стефан, скажи честно, вы не любите поляков?
— Да, мы их не любим.
— И почему?
— Они плохие работники. Они не стараются заработать деньги своим трудом. Они только и думают о том, как бы нажиться за счёт других. Это спекулянты, мошенники, они ездят туда-сюда, торгуют золотом, драгоценностями, меняют одни деньги на другие.
— Интересная характеристика на ваших соседей, — протянул Андрей. — А русских вы любите?
— Мы уважаем русских, — уклончиво ответил Стефан. — Это сильная нация, умная. Но русские тоже бывают разные.
— Да, в этом ты прав, — согласился Морозевич.
Вот в таких беседах, Андрей узнавал много интересного о жизни и нравах немцев. Это было интересное дополнение к увиденному в быту — в немецких городах, магазинах, на улицах.
Андрей изредка наблюдал и за самой работой немецкой бригады. Нужно отдать должное — дело у них спорилось, работали они слажено. Каждый чётко знал свои обязанности. При этом Стефан не оставался безучастным руководителем. Он, если и не работал наравне со всеми, то всё равно выполнял много работ, не гнушаясь ничем. Андрей отметил ещё одну особенность — не в самой работе, а в использовании тех или иных материалов немецкой бригады. К примеру, о материале прокладок. Как известно, между фланцами труб и различного котельного оборудования всегда ставятся уплотняющие прокладки. На заводе в Полтаве для этой цели применяли преимущественно листовую резину. Не гнушались ставить прокладки из резины, хотя и не так часто, как это делалось в Союзе, и теплотехники. С резиной было удобнее работать — вырезать эти самые прокладки и пробивать в них отверстия под крепёжные болты фланцев. Немцы же резиновыми прокладками не пользовались никогда. Дело в том, что есть различные виды резины, включая масло-, бензино-, температуро-стойкие виды резины и прочие. А это означает, что в целом резина не очень то стойкий материал по отношению к агрессивной среде. Есть резина, которая, например, при повышенной температуре становится жёсткой или, наоборот, размягчается, теряет свои уплотняющие свойства при попадании на неё масла или бензина. И тогда нередко из-под таких прокладок начинает протекать жидкость. А ведь не всегда знаешь, какая резина находится у тебя под рукой. Немцы же в качестве прокладок, как уплотнительного материала, всегда использовали только паронит — материал, который специально предназначен для таких целей. Да, с ним сложнее работать, его не так просто резать, он мог при неаккуратной резке давать трещины или крошиться. Но он всегда очень хорошо "держит" жидкость. Листовой паронит представляет собой продукт вулканизации смеси асбестовых волокон, растворителя, каучука, минеральных наполнителей и серы. Паронит является универсальным прокладочным материалом. При давлении выше 320 МПа он начинает течь, то есть достигается предел текучести, в результате чего все неплотности в соединении заполняются материалом и обеспечивается герметичность соединения. Паронит стойкий по отношению к различным видам жидкости и температурным перепадам.
В целом за не такое уж долгое общение с немецкими рабочими Андрей почерпнул для себя немало полезного. Все полученные неожиданные знания у него отложились в памяти, но сейчас его всё же больше занимала другая тема — необходимость успешного окончания ремонта жилого дома? 3.
Работы на доме между тем шли своим чередом, ничего не нарушало этот отработанный за неделю ритм. Андрей за это время даже для очистки совести провёл последнее занятие с кочегарами, раздал им вопросники к зачёту и сказал, что зачёт состоится в понедельник или вторник — на днях он согласует дату с майором Лукшиным.
На доме сейчас теплотехники работали совместно с солдатами, точнее солдаты шли за бригадой следом, заделывая отверстия и подштукатуривая стены в местах, где были проложены трубы — и старые и новые. Руководил солдатами Кирзонян. Большая часть этих работ уже была проведена ранее на предыдущих этапах работы, но немало ещё и оставалось сделать. Где эти работы были проведены ранее, сейчас солдаты подкрашивали водоэмульсионкой, подобрав цвет, стены или подклеивали (что было реже) нарушенные обои — в общем, комнаты постепенно приобретали нормальный вид, чему очень были рады жильцы. Радиаторы солдаты частично покрасили ещё перед закреплением их на стенах, а те, которые не успели, совместно с трубами красили (скорее, грунтовали) уже сейчас светло-серой краской. После этого их можно было окончательно повторно покрасить в желаемый хозяевами цвет (чаще те соглашались сделать это уже сами) — всем им надоел уже этот трёхмесячный беспорядок в комнатах. С каждым днём становилось и всё меньше комнат с неподключенными радиаторами. Поэтому Андрей с чистой совестью занялся вопросом аттестации кочегаров.
Аттестация была назначена на понедельник 25 июля. Для её проведения Лукшин выделил один из классов подготовки солдат. Это было небольшое помещение примерно для 2-х отделений солдат, но с массой наглядных стендов, которые изготавливались в клубе солдатом-художником и его подручными. Естественно, там не было никакой информации по котлам, оборудованию котельных или системах отопления. Андрей, гляди на эти стенды, подумал о том, что неплохо было бы раздобыть в КЭЧ (а они должны там быть) нужные именно его хозяйству плакаты, раз уж теперь ежегодно (в чём он не сомневался) придётся вести занятия с кочегарами. Вероятно, в КЭЧ эти плакаты были и а настоящее время, но за этими ремонтами он совсем выпустил из виду такую возможность. А хорошо было бы развесить подобные плакаты у них в мастерской — это оживило бы помещение, но, главное, по этим плакатам очень удобно было бы проводить и занятия, а то просто рассказы неважно воспринимаются без наглядных пособий.
