надо, – ответил я. – А телевизор поставьте, иначе я работать просто не смогу.
– Да что ты говоришь! А вот твои предшественники работали и ничего.
– О предшественниках сказать ничего не могу, но полагаю, поэтому они и ушли.
Спустя день управляющий оказался у Павлова и с возмущением доложил о моей просьбе. У заведующего отделом нет телевизора и у секретарей ЦК нет, а этому поставьте!.. Управляющий делами был человек хитрый, кстати, тоже из Ленинграда. Он считал, что настроил Павлова на возмущение, которое немедленно проявится в его реакции.
Управляющий делами стоял, ожидая этой реакции. Павлов оторвался от чтения «Комсомолки», поднял голову и спросил:
– Ну, чего стоишь? Иди и поставь, раз просит. Он пришёл в ЦК, чтобы делом заниматься.
Однако вернусь к постижению редакторского бытия.
Кабинет главного редактора был сверхуменьшенным по размерам. Часть комнаты отгородили для секретарши, остальное числили как кабинет главного. В других комнатах сидели как минимум по четыре человека. Слава богу, эта теснота длилась недолго, пока продолжался ремонт редакционного здания. Куда мы переехали – точно не помню, но, кажется, через полтора года.
Там у нас был своим коридор пятого этажа. У журнала «Сельская молодёжь» была своя особенность: при нём числилось пятитомное литературное приложение, которое хотели у него забрать. Первое, что я сделал, остановил эти претензии. Во-первых, я изменил содержательную составляющую пятитомной библиотеки. Мы назвали издание приложением «Подвиг», как собрание героико-приключенческой прозы. Это было время, когда жанр детектива набирал популярность. Я предложил коллегам сделать на это ставку, и очень скоро «Подвиг» стал самым известным читаемым приложением в Советском Союзе. Подписка на него проводилась отдельно от подписки на журнал. Затем я сделал следующий новаторский шаг: разделил содержание книг. Из пяти в трех томах публиковалась отечественная проза и еще два детектива зарубежных авторов. Интерес к приложению возрос кратно, оно шло нарасхват.
Когда я возглавил журнал и познакомился с сотрудниками, на одной из первых летучек я заявил: «Журнал должен стать другим: по наполнению, по оформлению, по читательской аудитории. Предупреждаю, что увольнять никого не собираюсь. Те, кто примут новую концепцию, – останутся, те, кто не примут, уйдут сами».
Главной проблемой были авторы. То, что печатал журнал, нельзя было назвать эталонной поэзией, прозой и публицистикой. Автора мало пригласить, его надо заинтересовать. Когда новый значимый автор берёт журнал в руки и видит на его страницах прозу и поэзию значимых коллег, у него появляется интерес к изданию; и ещё острота издания прямо противоположна его успеху у читателей.
Фактически начался процесс сотворения нового журнала. Это было непросто. Начали с оформления издания – появился новый логотип «СМ». Издание в общежурнальном реестре значилось как «общественно-политический литературный журнал», и здесь очень важны были пропорции. Политическая позиция журнала была очень важна, но для начала ее надо было обозначить – у прежнего издания её практически не было, потому как задачи её выявления не стояло.
И вот здесь мне, как редактору, предстояло пройти через все круги ада. Если «Сельская молодёжь» – журнал ЦК ВЛКСМ, то и его политические воззрения – это воззрения ЦК ВЛКСМ. Эта догма не оспаривалась, она полностью соответствовала партийным догмам в партийных изданиях. В шестидесятые и семидесятые годы были писатели в пределах допустимого, как и писатели недопустимые. Хрущёвская оттепель ушла в никуда. Я принял журнал в 1966 году.
Хрущёв оставил свой пост в 1964 году. В 1968 году Павлов покинул свой пост первого секретаря ЦК ВЛКСМ, и ему на смену пришёл Евгений Михайлович Тяжельников – абсолютная противоположность Павлову. Комсомольские верхи понимали, что после известного так называемого «Комсомольского дела», затеянного руководством ЦК КПСС, о чём я уже рассказал выше, неприятие к новому руководству ЦК ВЛКСМ нарастало. Подчинённость первому лицу осталась, а вот почитание стало ослабевать. И те, кто связывал свою судьбу с комсомолом, стали срочно перестраиваться в поисках новых постов.
Уход Павлова ожидался, но всё равно он сохранил эффект неожиданности. Оказавшись во главе журнала «Сельская молодёжь в 1966 году, я ещё работал в павловской атмосфере, а затем появился Тяжельников Е. М. – высококлассный функциональный чиновник, но не лидер. Комсомол перешёл в режим функциональной подчинённости, когда превыше всего ценилась исполнительская дисциплина. Это по-своему полезно, но энергетика порыва ушла. Павлов на посту первого секретаря ЦК был знаковой и популярной политической фигурой, и аппарат ЦК КПСС был осторожен в общении с ним. Он был вхож в кабинеты высшей власти – это чиновники и знали и понимали, и какого-то излишнего давления ЦК КПСС не было. Проработав 24 года во главе журнала «Сельская молодёжь», я прошёл и через брежневскую эпоху, а для прессы это был болотный период, и недолгое пребывание на посту генерального секретаря ЦК КПСС Кириенко, а затем горбачёвскую перестройку. Так что было с чем и с кем сравнивать.
Бесспорно, ключевую роль на определённом этапе сыграл Александр Николаевич Яковлев, занимавший пост первого заместителя отдела пропаганды ЦК КПСС, а по сути, он руководил отделом. Это раздражало Суслова. Яковлев был хорошо образован, умён и пользовался громадным авторитетом в среде средств массовой информации, и Михаил Андреевич Суслов ревновал Яковлева. Особенно после известной статьи Яковлева, которая заняла в «Литературной газете» целый разворот; главным редактором газеты в то время был Александр Чаковский. Статья была посвящена проблемам антисемитизма и русофобии, проблемам чрезвычайно острым в тот момент.
Суслов был недоволен статьей Яковлева, но критиковать её публично не решился. Он избрал другой путь, который ЦК КПСС всякий раз использовал для того, чтобы убрать неугодных.
Тогда МИД искал посла в Канаду, и Суслов совершенно неожиданно предлагает на заседании секретариата, которое он вёл, кандидатуру Яковлева. Посол в Канаде – фигура по-своему значимая. Канада не Америка, но рядом с ней. Суслов надеялся, что амбиции Яковлева непременно проявятся, и появится прекрасная возможность со временем его убрать и оттуда. Работой прессы как таковой занимался агитпроп ЦК КПСС. Ежемесячно собиралось совещание, где присутствовали руководители ведущих изданий, на котором делался аналитический обзор прессы за прошедший месяц. С таким сообщением выступал либо заместитель завотдела, либо ранговый чиновник агитпропа. Председательствовал на заседании, как правило, Яковлев А. Н., и если на совещании критиковалось какое-либо издание, далее в этот процесс включались либо бюро ЦК ВЛКСМ, либо секретариат. Следует добавить, что цензура прессовала наиболее известные и популярные издания по полной, и можно себе представить, сколь обильной была «свобода слова» в СССР.
Всё это надо было выдержать и даже в приемлемом формате «свободу слова» отстоять. Большинство приняло дисциплинированный режим «указы начальства не обсуждаются, а исполняются», но были и бунтари. Так уж сложилось, что ваш покорный слуга числился в рядах последних.
В журнале было два фронта обороны: первый – литература, проза
