От Абакана по новому участку магистрали до 194-го километра идут рабочие поезда. В атом простом как будто итоге — торжество настойчивости и мужества молодых строителей. Не прекращая работу ни в изнуряющую жару, ни в лютую стужу, они перебросили мосты через бурные и многоводные реки Абакан, Енисей, Ману, построили грандиозные виадуки, передвинули горы земли. А впереди новое и, пожалуй, самое трудное испытание — пробиться через отроги Восточного Саяна. В гранитных скалах предстоит пробить девять тоннелей. И пробить быстро, ведь проходчики идут первыми, открывая путь шоферам, мостовикам, экскаваторщикам. Еще совсем недавно метростроевец Алексей Зырянов жил в Москве. Но он решил, что его место там, в тайге, где скалы преградили путь строителям. С путевкой, врученной комсомолом, он приехал на эту ударную стройку. Сейчас Алексей — один из лучших проходчиков в бригаде Романа Штокайло. Свою дневную норму он выполняет почти вдвое. Не отстают от Алексея и его товарищи. Они дали слово пробиться сквозь горы намного раньше срока.
Последнее звено Южсиба еще не построено, а строители уже думают о завтрашнем дне дороги. Рядом с насыпью строгой шеренгой выстраиваются железобетонные опоры. Верхолазы монтируют на них контактную электролинию. Южсиб, как и великая Транссибирская магистраль, будет электрифицирован на всем протяжении.
Недалеко время, когда тяжеловесные составы из Абакана пойдут в Тайшет. В отдаленные уголки Красноярского края, куда сегодня можно добраться лишь на вертолете, они доставят машины, станки, оборудование для рудников и заводов.
Новая дорога уже сегодня разбудила жизнь в этих краях. Один за другим поднимаются здесь рабочие поселки, молодеют древние сибирские села, встают новые города, и по тропам, по которым еще недавно еторожко пробирались охотники, идут в школу дети. Саянская тайга обживается.
Ягуар
Несколько лет назад мне подарили голову пумы. Сейчас она скалит острые клыки на книжной полке в моем кабинете. И каждый, кто увидит ее, спрашивает, где я убил такого великолепного зверя.
Охотник на крупного зверя по-прежнему овеян ореолом романтики. Обладатель шкуры ягуара, лежащей у камина, — могучей головы, оскаленной пасти, стеклянных глаз — вызывает восхищение. Гости затаив дыхание внимают рассказам о метких выстрелах, об опасных приключениях. Услышав, что пума убита не мной, что я давно уже охочусь с одним лишь фотоаппаратом, многие явно перестают уважать меня. С их точки зрения, держать у себя голову зверя, убитого другим, — значит, приписывать себе чужую славу.
Есть у меня в Эквадоре друг по имени Перес. Он часто отправляется на охоту в Африку или Индию. Стены его дома увешаны трофеями: рогами буйволов и антилоп, слоновьими бивнями. В столовой можно увидеть головы бегемота и бородавочника — зрелище не очень-то симпатичное.
Пересу кажется, что охотнику его ранга нечего Делать в Южной Америке: все те же надоевшие пумы и ягуары. Но однажды он все-таки принял приглашение одного плантатора, с восточных склонов Анд поохотиться в его владениях. Эль тигре (так называют здесь ягуара) причинил ему немалый ущерб, зарезав множество коров и телят. Плантатор надеялся, что Перес справится с неуловимым хищником.
Незадолго до приезда Переса на плантацию ягуар зарезал еще одну корову, но не успел ее съесть, и охотник решил подстеречь хищника в засаде, когда тот вернется, чтобы продолжить свой пир. Вечером, захватив крупнокалиберное ружье, Перес взобрался на дерево. Казалось, все было в порядке: погода отличная, видимость идеальная. И вот охотник услышал рычание зверя. (Часто говорят о «реве» ягуара, но это неверно: ягуар рычит, стонет, ворчит или воет, но никогда не ревет.) На прогалину осторожно вышел огромный ягуар. Он медленно подкрадывался к добыче.
Но потом все пошло не по плану. Ягуар оказался осторожным животным; он притаился в кустах под деревом, где сидел Перес. То ли зверь чуял охотника, то ли еще не успел проголодаться, но он явно не торопился. Так прошло полчаса, час... Пересу надоело ждать, и он осторожно выглянул, не ушел ли зверь.
Вдруг ветви надломились, и Перес рухнул на землю. Наверное, ни один ягуар на свете не улепетывал так стремительно. А Перес? Он сломал два ребра и вывихнул ногу. Разумеется, охота была окончена. Впрочем, с тех пор ягуар в этих краях больше не показывался: видимо, решил, что жить здесь опасно.
Так что Перес все-таки помог.
На человека ягуар нападает в исключительных случаях. Правда, в Эквадоре за последние годы нападения на людей участились, и кое-где населению пришлось обращаться к военным властям, чтобы избавиться от опасностей.
Вот несколько сообщений из газет Кито, столицы Эквадора:
«Эсмеральдас. По соседству с асиендой Лас-Пеньяс в кантоне Элой-Альфаро был съеден ягуаром некий Якобо Микольта. Убийца уже давно держит в страхе местное население. Не раз нападал он на скот и причинил крестьянам большой ущерб. Три тысячи сукре или две коровы тому, кто убьет хищника!»
«На днях в Агуас-Амаргас два ягуара ворвались в лачугу Сальвадора Константе и на глазах хозяина убили его жену и унесли двух детей — двухлетнего Пепе и четырехлетнего Романсито. Безоружный Константе не мог ничего поделать с кровожадными хищниками. Нападение произошло в восемь часов вечера, когда семья уже спала после трудового дня».
И еще одна поразительная история. В телеграмме из города Карагуая в Парагвае сообщают о появлении ягуара на улицах города среди бела дня.
Женщина, первая заметившая ягуара, упала в обморок, но ягуар прошел мимо, не обращая на нее внимания. Тогда кто-то из прохожих, решив, что зверь ручной, вздумал прокатиться на нем верхом. Хищник обиделся и двумя мощными ударами сбил наездника с ног, а затем стал бросаться на всех прохожих, пока не был убит полицией. Но до этого он успел поранить троих горожан.
Рольф Бломберг Перевод Л. Жданова
Как помочь Солнцу
Даже аккумуляторы наших киноаппаратов не выдерживали такой высоты. Протопав по льду и скалам, мы только к вечеру добирались до лагеря глациологов на леднике Дугова, на высоту 4 300 метров. А к утру аккумуляторы нередко «садились». — Опять только переночевать пришли, — смеялась Ирина Лебедева, начальник отряда.
В тесной хозяйственной палатке лаборантка Юлия Павловна Сахарова полтора часа грела на примусе раскрошенный лед. Вода закипала чуть ли не при 80 градусах. Нас угощали ужином, поили негорячим чаем, и мы укладывались на боковую. В буквальном смысле этого слова: четырехместная палатка глациологов должна была вместить семерых. Три раза за ночь коллекторы Виктор Соломатин и Валя Озеркина выходили снимать показания приборов. Тогда можно было на несколько минут вздохнуть свободнее. Впрочем, и дышать на такой высоте тоже довольно трудно. Люди, живущие здесь к этому привыкли. А вот мы и Татка...
Татка — старая черная такса — лежала под тремя меховыми шубами и дышала так тяжело и часто, словно только что прибежала из Тегермеча — с нижней базы экспедиции, расположенной на высоте всего 1 200 метров, откуда, поднимались на ледник и мы, «киношники».
За все время пребывания в лагере Лебедевой я не видел, чтобы Татка вылезала из-под шуб. А глациологи по утрам в полном составе уходили на ледник. Мы шли с ними. После ночного холода и почти физического ощущения огромной толщи векового льда под полом палатки приятно было выбраться на ослепительное, обжигающее солнце. Хаотическое нагромождение ледяных глыб, пронзительно синие жилки талой воды на белом снегу и отчетливые гребни гор, увенчанные пятитысячником — пиком Узбекистан! Эту восхитительную картину трудно передать словами.
Приходилось ли вам видеть фильмы, снятые на наших станциях «Северный полюс»? Так вот, аппаратура, сама обстановка на леднике да и весь комплекс работ его исследователей во многом похожи на то, что можно увидеть у зимовщиков-полярников.
Нам, людям непосвященным, каждый прибор, поблескивающий на солнце (ходить можно только в очках, а желательно — в масках), казался фантастическим аппаратом из романа Уэллса. Особенно гелиограф — стеклянный шар, в котором отражался весь ледник с окружающими его снежными вершинами.
Но если зимовщики на Северном полюсе изучают в основном метеорологические условия, то задача глациологов, гидрологов, фототеодолитчиков — всех, кого послал сюда, на Алайский хребет, Институт географии Академии наук СССР, — совсем иная. Наступление на ледники — так можно сформулировать ее в двух словах. А конкретней: выяснить, как можно искусственно усилить таяние ледников, чтобы увеличить сток воды, идущей на орошение колхозных полей.
