Вике были знакомы такого рода взгляды. Загрызалова поняла, что опять придётся подключать рассудительность и спокойную логику бывалого экономиста (где они, спрашивается, были, когда Вика заверяла ту злосчастную документацию?!).
— Миссис Купер, — Вика немного выступила вперёд, — я прекрасно понимаю Ваше недоверие. Должно быть, я и впрямь смотрюсь странно. Да, я нелепо себя ощущаю, у меня акцент и иногда я немного теряюсь при общении. Но я ответственная, исполнительная, собранная и сообразительная.
— Судя по всему, ты ещё и очень скромная, — усмехнулась Эмили.
— Этого не отнять, — с юмором протянула Вика, и миссис Купер впервые почувствовала некую симпатию к соискательнице. — Я быстро учусь. И я буду очень стараться. Оставьте меня сейчас на несколько часов, чтобы я могла продемонстрировать свои навыки. А когда Вы посмотрите на то, как я справляюсь или же не справляюсь, примете решение.
Эмили опять осмотрела Загрызалову с макушки до носков и, немного помешкав, вынесла вердикт:
— Так и быть. Но я ничего не обещаю. Если меня что-то не устроит, работы ты не получишь.
— Само собой. — Вика повернулась к Марку. — Спасибо, что привёл меня сюда. Надеюсь, ты не прогуливаешь из-за меня работу?
— Нет, мне сегодня надо в океанариум только к полудню. — Ещё не договорив, ихтиолог сообразил, что Вика деликатно намекает ему: мол, можно и удаляться. — Я пойду домой.
— Спасибо, — вновь поблагодарила Загрызалова. — Кстати, я сварила суп. — Девушка наставительно подняла указательный палец и деланно-строго произнесла: — Не забудь: пять ложек.
…Вскоре Эмили убедилась, что Вика себя, в общем-то, не перехваливала. Загрызалова действительно была расторопной и старательной. Но до звания лучшей швеи года явно не дотягивала. Сразу же обнаружились существенные недостатки в её умении обращаться с ножницами и иголками. Правда, мерки девушка снимала на удивление ловко, быстро и точно. Миссис Купер уже собиралась опять отказать россиянке, однако небольшой эпизод заставил женщину передумать.
Случилось так, что один из самых привередливых и любящих поскандалить клиентов посетил ателье с очередной надуманной жалобой. Видите ли, он заказывал совершенно другой покрой (хотя Эмили трижды переспрашивала о желаемом фасоне во время предыдущего визита). Клиент был человеком, развлекающим себя путём доканывания окружающих. Что ж, у каждого своё хобби.
Миссис Купер уже приготовилась отражать обвинения и требования вернуть деньги, когда вдруг случилось нечто потрясающее. Вика, до этого тихо стоявшая в уголке и внимательно слушающая, шагнула навстречу скандалисту и… нет, ничего не сказала. Просто посмотрела. Но как!!! Неуёмный посетитель моментально съёжился, поперхнулся слюной и тут же воспылал желанием пойти на мировую. За годы, проведённые в Налоговой Инспекции, Вика научилась глядеть на людей так, что те, ощущая себя будто на допросе, мигом вспоминали все свои прегрешения, начиная с украденного в детском саду пирожка.
Возмущённый визитёр ретировался, а Эмили подумала, что гораздо проще подучить эту девчонку орудовать швейными инструментами, чем отыскать другого человека, умеющего столь ловко справляться с клиентурой.
…Вика не считала, что жизнь её обделила. Конечно, Загрызаловой, как и любому человеку, было на что жаловаться, но она бы не назвала свою судьбу трагичной. Вместе с тем, нельзя сказать, что Вике везло. Всё, чего она достигла, девушка добилась самостоятельно, своим упорством и трудом, удача никогда не подносила шикарных сюрпризов. До сего времени. А нахождение двух работ иначе как подарком фортуны назвать нельзя, Вика прекрасно это понимала и была благодарна, хоть и не совсем понимала — кому.
11
Вопреки мнению ближних соседей и дальних родственников, миссис Димсдейл отнюдь не являлась рьяной поборницей общественной морали. На самом деле эта милая дама просто-напросто обладала чертой, свойственной её полу, — любопытством; которое отлично и прикрывалось, и удовлетворялось гражданской сознательностью не в меру активной женщины.
В последние месяцы Марк Дантон соседку не слишком интересовал. Мэри Хоуп помнила его ещё мальчишкой, приезжавшим к дяде на каникулы. Время шло, мальчишка постепенно превратился в юношу и однажды насовсем перебрался в дом ныне покойного дядюшки. Сначала делил кров с компанией друзей по колледжу, чтобы легче было оплачивать расходы, затем стал обитать один. Пару лет назад к нему подселилась рыжеволосая красотка. И миссис Димсдейл полагала, что не далёк тот день, когда её молодой сосед распрощается со званием холостяка. Однако соображения не подтвердились — красавица съехала спустя полгода. Дантон месяц ходил грустный, растерянный, хмурый. Кристи частенько наведывалась к Марку в гости, из чего миссис Димсдейл сделала вывод — парочка по-прежнему в близких отношениях, и предположение о свадьбе не стоит отметать окончательно.
Далее в жизни соседа не происходило ничего примечательного. Пока, непонятно откуда, не появилась странная молодая особа со славянским акцентом, которую Марк мимоходом представил соседям как свою сводную сестру. Естественно, любопытство миссис Димсдейл встало на дыбы. Она без промедления нанесла визит вежливости, но результатов он не принёс почти никаких: так называемая сестрица Марка оказалась неразговорчивой, да и сам он не изъявлял желания пообщаться на предмет своих семейных тайн. Мэри Хоуп ушла несолоно хлебавши, со смутным подозрением… Интуиция (или же житейский опыт) просто-таки вопили о том, что девица Марку никакая не сестра! Конечно же, миссис Димсдейл вознамерилась выяснить правду, несмотря на смешки и уговоры благоразумного мужа. Едва завидев соседей перед домом, бдительная дама принималась с завидной тщательностью пропалывать садовую клумбу возле забора, отделяющего территорию Димсдейлов от владений Дантона. Поначалу ничего полезного услышать не удавалось. И Мэри Хоуп уже собиралась прекратить проделывать утомительные сельскохозяйственные процедуры. Но однажды ей всё-таки повезло.
В тот вечер миссис Димсдейл даже не рассчитывала подслушивать, она просто относила поздний ужин супругу, опять возившемуся в гараже с машиной. Возвращаясь обратно, женщина увидела, что на крыльце Дантона, прямо на ступеньках перед дверью, сидят двое — сам Марк и эта… как её?.. Викки. Дама не могла упустить такой шанс и тут же принялась с энтузиазмом, хотя и бесшумно, пропалывать клумбу, на коей уже давным-давно не осталось ни единого сорняка.
— Хороший вечер, — проговорил Марк, глядя на небо, где постепенно зажигались звёзды.
— Да, — протянула Викки, подперев щёку рукой. Девушкины всклокоченные волосы непонятного цвета — не то тёмно-серые, не то светло-коричневые, поблескивали, отражая свет уличной лампы.
Марк пристально поглядел на иностранку.
— Скучаешь по нему?
— По кому? — то ли притворилась, то ли действительно не поняла та.
— По своему парню. Айвану, так его кажется, звали.
Викки усмехнулась, но даже с такого расстояния миссис Димсдейл поняла, что усмешка была печальной.
— Не Айван, а Иван. Ваня. Нет, я о нём уже почти не думаю. Это бесполезно.
— Почему? Мне он показался неплохим парнем. По крайней мере, в случае чего он точно сумеет защитить тебя. — Марк почему-то старательно потёр нос.
— В том-то и дело. Такие ребята не остаются ничейными долго. За ними выстраивается целая очередь, особенно в стране, где женщин значительно больше, чем мужчин. Будь они прокляты, эти демография со статистикой! — Викки прислонилась спиной к верхней ступеньке. — Давай не будем говорить о грустном.
— Давай, — согласился Дантон. — Как дела на работах?
— Неплохо. В ателье вообще не на что жаловаться. Эмили очень добра ко мне.
— А в клубе?
— Тоже нормально. Алекс иногда пользуется тем, что я не могу пожаловаться в профсоюз или куда-либо ещё, но я быстро призываю его к порядку. — На сей раз Викки улыбнулась гораздо веселее. — Мне бы не помешали приличные чаевые, но я не могу их заслужить.
— Почему?
— Не получается быть милой. Работая в инспекции, я привыкла, что так называемые клиенты ходят передо мной на задних лапках и боятся вздохнуть лишний раз. Конечно, за спиной они меня проклинали и обзывали, но в глаза высказываться не осмеливались. А тут надо всем улыбаться, ласково разговаривать… У меня не выходит, да я и не хочу. Так что мне редко перепадают приличные чаевые. — После небольшой паузы, девушка произнесла: — Но в баре есть свободная подсобка, и я могу туда переехать.
Марк быстро оторвал взор от неба и устремил его на «сестру».
— О чём ты?
— Как будто сам не понимаешь. Я ведь наверняка тебе уже страшно надоела.
Теперь усмехнулся Дантон.
— Ну, ты шумная и суетливая, вдобавок, нередко ругаешься с телевизором, уж не знаю, как тебе это удаётся. Но ты же заботишься о моём здоровье — кормишь меня горячим и вообще делаешь нормальную еду. Я даже привык к этим самым пяти ложкам в день. Мой желудок категорически против твоего отъезда. И моя лень на пару с неумением готовить.
