У меня перед глазами всплыла мокрая Муха в стиралке и сломанная кофеварка, и всё моё существо воспротивилось такой радужной перспективе. Нет, не-е-ет, я Галку тут четыре года не выдержу! А то ещё обживётся, после института не выгонишь, мужа приведёт, прописать заставит… Боже упаси меня сдавать комнату двоюродной сестрице!
— Тётя Лена, — нерешительно сказала я. — Давайте всё же попытайтесь в общежитие. Так будет проще и вам, и мне.
— Юлечка, я же тебя не принуждаю ни к чему! — всплеснула руками тётка. — Только как же это выглядеть будет? Родные ж, не соседи какие-нибудь!
Ну конечно, начинаем давить на родственные чувства…
Юлька, держись!
Не уступай!
— А знаете, я была у папы.
— Да? И как он?
— Ну, так себе. Не справляется. Тараканы по кухне бегают…
Тётка усмехнулась под нос, пробормотала:
— Уж конечно! Эта его даже чистоту наводить не умеет.
— Да нет уже давно никакой «этой»! Один он живёт, один с сыновьями. Вот там бы вы пригодились! И Галка бы могла жить — там наверняка больше места, чем у нас!
Тётка налила себе кофе в чашку и присела к столу:
— Ты, Юленька, не обижайся, но к брату я не поеду. Мы не разговариваем с тех самых пор… Ну, с того времени ещё. Он сам виноват, пусть сам и выкручивается.
Она взяла сырник, с удовольствием съела его и фыркнула:
— А что же ты так поздно сегодня? Выходной, что ли?
— Меня уволили с работы по сокращению, — вежливо объяснила я. — Именно поэтому я сейчас буду стеснена в средствах, понимаете?
— Да чего там, вон у нас с собой еды! И помидорчики, и огурчики, и аджика. Всё со своего огорода, всё это как его… экологически чистое! Ты не боись, с голоду не помрём!
Блин! Да что ж такое? На любое моё слово у тётки найдётся пять…
Я допила кофе и запустила пальцы в волосы. Что делать, как жить? Так, спокойно. Ещё пару деньков можно потерпеть, но не больше. Пока займусь поисками работы. Сейчас лоток Мухин почищу, корма ей насыплю и засяду за объявления по трудоустройству. Да и Кузя скрасит моё нервное существование… Интересно, что он мне приготовил на сегодня?
Даже азарт проснулся. Где мы займёмся сексом на этот раз? В кино? На крыше? Посреди автодороги?
Но смска, которая пришла мне на телефон в районе полудня, гласила: «Я подъеду за тобой в восемь, форма одежды вечерняя. Крч платьишко найди такое длинное и вообще шик и блеск!»
Платьишко шик? Боже, Кузя, мы что, в филармонию пойдём? Ещё и на такси? Господи, спаси, как в филармонии заниматься сексом? Под звуки оркестра… Тьфу ты, глупости какие, не потащит меня Кузя ни в какую филармонию. Шик шиком, а на что ему шиковать? Интересно, сколько он получает? Сисадмины у нас не очень богаты… Ладно, а куда мне податься?
Из всех предложенных должностей на сайтах я выбрала секретаря-референта. Хоть у меня и было образование медсестры, я давно не практиковалась и возвращаться в медицину не собиралась.
Что там у нас есть…
Ага!
Секретарь-референт в крупную компанию, которая занимается у нас чем там уже? Я полезла в Яндекс смотреть на компанию «Промгазмет» и прикидывать примерно, какой объём и фронт работы меня ожидает. Потом закрыла объявление. Не пойдёть. Переводить надо синхронно, а у меня английский не такой развитый. Нет, поищу что-то другое. О, недвижимость! Это уже интереснее. И обязанности все знаю, все умею… Надо регистрироваться на сайте, чтобы дали номер отдела по персоналу…
В общем, пришлось не только регистрироваться, но и составлять резюме, которое требовали послать по мэйлу. Провошкалась я с этим делом до вечера, когда тётя Лена с Галкой уже вернулись из города, и по квартире поплыл уже знакомый запах жирной вредной еды…
Ужинать я не пошла. Сослалась на понос. А потом оптихоньку сбежала из дома с босоножками в руках. Вечернего платья у меня не было. У Женьки тоже. Как-то мы на приёмы не ходили и филармонии не посещали. Вохможно, зря. Но тем не менее за платьем пришлось вызванивать Наталку с пятого подъезда.
— Наталь, дашь платьишко поносить на вечер? — проныла я в телефон, когда услышала голос бывшей одноклассницы. Она заржала:
— Конечно, нет её десять лет, а как позвонит — ни здрасьте, ни до свиданья, дай платьишко!
— А я что, виновата, что ты на вечер встречи выпускников не пришла? Я вот была.
— Какой вечер, какие выпускники, у меня девятый месяц, четвёртым хожу, вот-вот рожу!
— Ой, мама… Я тебя не разбудила хоть? — испугалась, автоматически глянув на окна Наталкиной квартиры. Там горел свет. Это меня успокоило, да и подружка фыркнула:
— У меня ужин, какое спать… Заходи, дам я тебе платье. Могу вообще продать за полцены.
— Не, мне на один вечер, пригласили в филармонию.
— Блин, везучая ты, Юлька! По филармониям ходишь, — завистливо выдохнула Наталка. — Ладно, поднимайся, надеюсь, квартиру не забыла.
Жила она на пятом последнем, и я аж запыхалась, пока поднялась к ней. На мой звонок дверь мгновенно распахнулась, рыжее лохматое существо пискляво бросило мне: «Здрасьте» и убежало в комнату. Второе такое же рыжее и лохматое, но чуть поменьше ростом, стояло в простенке и ело кусок шоколадки, задумчиво разглядывая меня. Из кухни приковыляло третье рыже-лохматое, только недавно начавшее ходить, увидело меня, скривилось и разразилось отчаянным детским рёвом. На этот звук приползла Наталка — круглая, как колобок, румяная и сдобная, как булочка — подхватила младшенького на руки, умостив поверх выпирающего живота, и весело кивнула:
— Ну что, запыхалась, пока поднялась? Чаю хочешь?
— Ты героическая женщина, Наталь! Как ты преодолеваешь пять этажей вверх-вниз и, наверное, не один раз в день?
— Пыхтя и отдуваясь, как же ещё, — рассмеялась Наталка, фыркнув на прядку тёмных волос, упавшую на лицо. Рыжее доело шоколадку и дёрнуло маму грязными пальцами за майку:
— Мам, мам, я ещё хочу!
— Хватит на ночь, — строго ответила Наталка. — Давай, зубы чистить и спать.
— Завтра ж воскресенье!
— Ну и что? А послезавтра, между прочим, понедельник! Вперёд, в ванную!
Когда ребёнок, бурча, поплёлся исполнять приказ, Наталка повернулась ко мне и махнула рукой:
— Совсем умоталась с ними! Ну пошли, платье померишь.
— Да я сразу надену, уже полвосьмого, а у меня в восемь свидание-
— А давай, облачайся! — Наталка показала на платье, которое разложила по двуспальной кровати. — Размер вроде твой, а я уже не влезу, даже после родов.
Платье было простым, но шикарным. Сшитое из эластичной ткани, очень тёмно-серого цвета с отливом в грозовые облака, длинное и узкое с разрезом на боку, с чем-то вроде прозрачной пелеринки… Обалденное платье! Наталка насладилась произведённым эффектом и направилась обратно в коридор:
— Ты одевайся, я на кухне буду.
Сбросив шмотки, я ввинтилась в платье, как змея, которой стало жалко старой шкуры, и она обратно в неё вползла. Село, как родное! Обняло, согрело мгновенно, пелеринка, вшитая в бретельки, облачком окружила плечи, и я с удовольствием посмотрелась в зеркало огромного шкафа. Блин, я бы его даже купила, если бы работу не потеряла! Хотя… Спрошу, сколько Наталка за него хочет. Если не очень дорого, то и куплю. Посмотрю, как оно поведёт себя в боевых условиях.
Даже сама рассмеялась, вспомнив примерку другого платья. То оказалось крепким, а это надо поберечь.
— Наталь, сколько платье продаёшь? — я вышла в кухню, держа в руках свёрнутые джинсы и майку.
— Вау! Глинская, сидит, как влитое! — восхитилась Наталка от стола. Потом сунула младшему чуду, сидевшему в детском креслице, бутылочку с молоком и принялась вертеть меня в разные стороны, поправляя там и сям. — Серьёзно, оно будто на тебя сшито! Слушай, две тысячи дашь, и оно твоё! Вот честно, для тебя не жалко!
— Продано, — я вытащила кошелёк и отсчитала подруге две тысячи. Потом сунула пятьсот рублей сверху и кивнула на рыжее чудо: — Купи им что-нибудь от меня, а то ведь я и не знала, что у тебя такая орава! И все рыжики!
