— Не обижайся. Это я так… извини.
— Когда придет мама?
— Я только что послал ее фотографии в полицию, чтобы они ее нашли и сказали, что мы ее ждем.
— А зачем в полицию? Она кого-нибудь ограбила? — В его глазах мелькнула тревога.
— Нет. Твоя мама не сделала ничего плохого. Полицейские будут ее искать, чтобы помочь.
— А чего ей помогать?
— Ну, найти дорогу домой.
— Так ведь в машине есть карта, — резонно заметил Итан.
Он имел в виду навигатор.
— А вдруг он не работает и она заблудилась? — О том, что машина Джан стоит у дома, вспоминать не стоило. — Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? Поедем в гости к бабушке с дедушкой, посмотрим, как они там.
— Давай останемся дома, — попросил он. — А вдруг мама придет?
— А мы напишем ей записку, и она будет знать, где мы. Ты мне поможешь?
Итан побежал в свою комнату и вернулся с чистым листом бумаги и коробкой фломастеров.
— Я сам напишу.
— Хорошо, — сказал я, усаживая его за кухонный стол.
Сын наклонился и начал выводить фломастером буквы, какие вспоминал, а знал он почти все.
— Здорово, — похвалил я. — Теперь пошли.
Пока он собирался, я приписал внизу:
«Джан! Я поехал с Итаном к родителям. Пожалуйста, позвони».
Итан не торопился, собирал игрушки, к тем, что уже лежали в машине. Мне не терпелось уехать, но я не хотел его понукать.
Наконец мы отправились к дому моих родителей. Конечно, следовало позвонить, предупредить, но я не мог объяснять им что-то по телефону.
— Когда мы туда приедем, ты смотри телевизор. Хорошо? А мне нужно немного поговорить с бабушкой и дедушкой.
— «Гриффинов»? — спросил Итан.
— Нет, найди что-нибудь поинтереснее.
Когда мы подъехали, мама увидела нас в окно. Отец открыл дверь, и Итан скользнул в дом.
— Где Джан? — произнес отец.
Я прислонился к нему и заплакал.
Глава десятая
Эндрю Сэмюэлс терпеть не мог, когда человека загоняют под общий шаблон, однако по иронии судьбы таковым и являлся. Потому что был доктором и играл в гольф. А это стандарт. Врачи играют в гольф, копы любят пончики, а интеллектуалы читают Паоло Коэльо. Так принято. Но он ненавидел гольф. Ненавидел эту игру во всех ее проявлениях: нудные переходы от одной лунки к другой, необходимость надевать в жаркий безоблачный день солнцезащитный козырек, дурацкие паузы, когда уже пора бить, а игроки медлят. Он ненавидел яркие кричащие наряды, которые был вынужден носить. Но больше всего доктора Сэмюэлса раздражала сама идея игры, когда огромный участок хорошей плодородной земли в несколько тысяч акров используют, чтобы загонять в лунки маленькие мячики. Идиотизм.
И вот при таком отношении к гольфу Эндрю Сэмюэлс был обладателем дорогого набора клюшек, ботинок на шипах и членского билета загородного гольф-клуба Промис-Фоллз, потому что если ты доктор, адвокат, преуспевающий бизнесмен, а уж тем более мэр, то просто обязан быть членом этого клуба. В противном случае тебя могут причислить к неудачникам.
Вот почему в такой чудесный субботний день он находился у пятнадцатой лунки вместе братом жены, Стэном Ривзом, членом городского совета, отъявленным пустозвоном и мерзавцем. Ривз уже несколько месяцев приглашал его сыграть, а Сэмюэлс все тянул и тянул, пока наконец не исчерпал запас отговорок. Были уже и свадьбы, и похороны, и пикники с друзьями. В общем, пришлось согласиться.
— Тут ты немного срезал вправо, — сказал Ривз после удара Сэмюэлса. — Вот как надо бить. Смотри.
Эндрю сунул клюшку в сумку и притворился, будто наблюдает за действиями шурина.
— Следи за положением центра тяжести моего тела во время замаха. Показываю еще раз, медленно.
Кроме этой, осталось еще три лунки, с тоской подумал Сэмюэлс. Вдалеке виднелось здание клуба. Как хорошо было бы сесть в карт, миновать семнадцатую и восемнадцатую лунки и минуты через четыре оказаться в ресторане с кондиционером и кружкой холодного портера «Сэм Адамс». Единственное, что ему нравилось в клубе, так это ресторан.
— А ты как бьешь? — укоризненно проговорил Ривз. — Я даже не знаю, куда улетел твой мячик.
— Куда-нибудь улетел, — обреченно отозвался Сэмюэлс.
Ривз кивнул:
— Ладно, пошли дальше.
— Пошли, уже немного осталось.
— Главное, ты старайся здесь ни о чем не думать, кроме игры. Оставляй все заботы там, в городе. Вот ты доктор: я знаю, это трудная работа, — а думаешь, управлять таким городом легче? Семь дней в неделю по двадцать четыре часа.
«Какая же ты дрянь», — подумал Эндрю Сэмюэлс, а вслух произнес:
— Не представляю, как это тебе удается.
И тут зазвонил мобильник.
— Ты его не выключил? — возмутился Ривз.
— Подожди, — буркнул Сэмюэлс, с затаенной радостью доставая телефон. Если это экстренный вызов, то можно отправиться в больницу немедленно. — Алло!
— Доктор Сэмюэлс?
— Я вас слушаю.
— Говорит Барри Дакуэрт, детектив.
— Слушаю вас, детектив.
Услышав слово «детектив», Ривз оживился.
— В больнице мне дали номер вашего мобильного телефона. Извините за беспокойство.
— Ничего. Что случилось?
— Мне нужно поговорить с вами. Чем скорее, тем лучше.
— Я нахожусь в загородном гольф-клубе, у пятнадцатой лунки.
— А я в здании клуба.
— Ждите, скоро буду. — Доктор убрал телефон в карман. — Стэн, тебе придется закончить без меня.
— А что случилось?
Сэмюэлс лишь озабоченно махнул рукой.
— Теперь я понимаю, каково тебе, когда могут вызвать на работу в любую минуту.
— Карт не бери… — начал Ривз.
Но Сэмюэлс уже отъехал.
Барри Дакуэрт ждал у магазина предметов для гольфа, где игроки оставляли свои карты. Они обменялись с Сэмюэлсом рукопожатиями, и доктор сразу предложил чего-нибудь выпить.
— У меня нет времени, — произнес Дакуэрт. — Я приехал поговорить об одной вашей пациентке.
Доктор Сэмюэлс вопросительно вскинул кустистые седые брови.
— О ком?
— Джан Харвуд.
— А что случилось?
— Она пропала. В парке «Пять вершин», куда они всей семьей поехали провести день.
— Ничего себе!
Они отошли в тень.
— Ее ищут, но пока безуспешно, — продолжил детектив. — А мистер Харвуд полагает, что его жена могла покончить с собой.
Сэмюэлс покачал головой.
— Какой ужас. Она очень милая женщина.
— Не сомневаюсь. Но мистер Харвуд говорит, что последние две недели она пребывала в депрессии. Смена настроения, разговоры о том, что без нее мужу с сыном будет лучше.
— Когда она так заявила? — спросил доктор.
— Как утверждает мистер Харвуд, день или два назад.
— Ее исчезновение не обязательно должно быть связано с самоубийством, ведь миссис Харвуд пока не нашли.
Дакуэрт кивнул:
— Вы правы.
— И чем же я могу вам помочь, детектив?
— Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы, конечно, не нарушая врачебной тайны, рассказали, в каком состоянии она находилась в последнее время.
— Мне нечего вам рассказать.
— Доктор Сэмюэлс, я не прошу вас раскрывать подробности; скажите только, заметили вы у нее что-то, намекающее на склонность к самоубийству.
— Да что вы, детектив, я просто не мог ничего такого заметить.
— Почему?
— Очень просто. Я эту пациентку не наблюдал. Она не обращалась ко мне за помощью.
Детектив прищурился.
— Я не понял.
— Ну, я осматривал ее… наверное, восемь месяцев назад. Она жаловалась на сильную простуду. Но никаких разговоров о депрессии и тем более самоубийстве не было.
— Но мистер Харвуд говорит, что приходил к вам советоваться насчет ее состояния. Вы сказали, чтобы жена пришла к вам на прием.
— Верно. Дэвид приходил на прошлой неделе, очень встревоженный. И я сказал, что мне надо поговорить с ней лично, заочно я никаких выводов сделать не могу. Пусть она явится ко мне на консультацию.
— Но она не пришла?
— Нет.
— Однако мистер Харвуд утверждает, что она была у вас на приеме, совсем недавно.
Доктор Сэмюэлс пожал плечами.
— Я ждал ее звонка, но она не позвонила. Жаль. Если бы мне удалось ее осмотреть, возможно, сейчас у нас не было бы этого разговора.
Глава одиннадцатая
Наконец я взял себя в руки, и мы прошли в кухню, сели за стол. В гостиной Итан оживленно обсуждал что-то со своими игрушками, персонажами мультфильма «Тачки».
— Видимо, она просто решила уйти на время, чтобы разобраться в себе, — сказал отец. — С женщинами среднего возраста иногда такое случается. Им вдруг приходит в голову, что все не так, и они начинают дурить. Обычно это длится недолго. Я уверен, что Джан объявится в любую минуту.