- Завтра соберем военный совет и начнем переброску войск от южных границ к северным. Склады с продовольствием и оружием должны быть организованы в Хильдесхейме. Одновременно с этим объявим о сборе ополчения и начнем вербовать наемников, а так же пошлем своих людей к франкам, с которыми необходимо обговорить совместные действия. Воевать придется всерьез, поэтому в Крестовый поход отправимся вдвоем.
- А кто останется вместо тебя?
Король обернулся назад, поймал взгляд сына, кивнул ему и сказал:
- В ближайшие дни будет оглашен мой указ, согласно которого, ты станешь моим соправителем.
- Слушаюсь, отец, - Генрих нахмурился и добавил: - Но, честно говоря, мне бы тоже хотелось пойти с тобой в поход.
- Еще успеешь - Конрад вновь посмотрел вперед, ударил по бокам своего крупного фламандского жеребца и помчался в сторону резиденции. С того момента, как он покинул собор, король считал, что он уже на войне и по этой причине не собирался тратить драгоценное время на пустые беседы.
Глава 5.
Зеландия. Зима 6655 С.М.З.Х.
Сегодняшнее утро начиналось с того, что во главе воинов моей дружины я бежал по хорошо утоптанной дороге. Под тяжелыми армейскими ботинками поскрипывал снег, а в распаренное лицо бил холодный морской ветер. За плечами висел рюкзак с грузом в двадцать пять килограмм, а позади меня пыхтели дружинники. Утренний забег подходил к концу, и люди торопились поскорее попасть в тепло. Шаг и бег, постоянная смена темпа. Сегодня бежали десять километров, а по зиме это расстояние более чем приличное. Поначалу воинам было тяжело привыкнуть, что чуть свет их выгоняли на физзарядку. Однако со временем это вошло в привычку, отлынивать от пробежки в дружине Рарога стало считаться слабостью, и ветераны сами взбадривали новичков. Что же касается меня, то подобная разминка даже в радость. Бежишь и ни о чем не думаешь. В голове нет ни одной посторонней мысли и на душе спокойно, а вот когда останавливаешься, тут-то заботы и наваливаются, да так, что не продохнешь.
Передовая сотня вбежала в распахнутые настежь ворота Рарога. С башен за нами пристально наблюдали дозорные, мало ли, вдруг кто чужой к общему строю прилип. Это, конечно, вряд ли, поскольку все окрестности под нашим полным контролем, но порядок есть порядок. Служба должна нестись справно, а за невнимательность можно ответить не только кошельком, но и жизнью. Каждый воин это понимает, благо, охранники города-крепости все из старожилов и не первый год службу тянут. Все они давно обзавелись семьями или перетянули сюда близких. Поэтому для них Рарог это не только твердыня на окраине Венедии, но и дом, в котором проживают их жены и дети. Так что рвение дружинников объясняется очень просто.
За первой сотней в город влетела вторая. Далее третья, четвертая и пятая. Конники из степняков и отряд Берладника в это время занимались выездкой своих лошадей и появятся немного позже, когда варяги, пруссы и киевляне закончат зарядку и отправятся на завтрак. Все как обычно и, напомнив сотникам, что через час состоится ежедневный военный совет, я сбросил рюкзак, и покинул колонну. Воины направились на специально оборудованную спортплощадку рядом с казармами, где проживают неженатые дружинники, а я, все так же бегом, рванул к своей хижине, просторному трехэтажному терему в центре города рядом с храмом Яровита.
Меня уже ждали. Банька натоплена, а жены, которые на удивление быстро смогли найти общий язык и неплохо поладили, наверняка, накрывали на стол. До завтрака было пятнадцать-двадцать минут, и я вошел в предбанник. Здесь скинул промокшие ботинки и сырую одежду, остался, в чем мать родила, и нырнул жарко натопленную парилку.
Для начала опрокинул на себя тазик с теплой водой, которая смыла с меня пот, и сразу же пришло облегчение. Я присел на широкую дубовую лавку, вытянул перед собой подрагивающие ноги и стал вдыхать аромат висящих по углам березовых веников. Благодать. Жив и здоров, сил немерянно, дом полная чаша, есть дружина и корабли, казна и свое хозяйство. Рядом две прекрасные женщины и дети. Можно жить и не тужить. Но зима на исходе и скоро начнется война. По сообщениям из Европы, которые поступают из разных источников, германцы и французы уже собирают в кулак силы и вскоре тронутся в путь, и я, вместе с наиболее подготовленными к партизанской войне венедскими вожаками, двинусь им навстречу.
Снова вернулись беспокойные мысли, и захотелось вскочить на ноги. Для чего? А для того, чтобы еще раз проверить людей и заставить их пошевеливаться. Однако я себя сдержал. Все на мази. Воины тренируются, хозяйство работает в интересах дружины, а жрецы Святовида исправно пересылают деньги на оплату наемников. Приказы отданы и жители Рарога, что военные, что гражданские, про надвигающихся крестоносцев знали не хуже меня. Поэтому подстегивать никого не надо и лишняя суета ни к чему. Это факт, дергаться не стоит, и я стал спокойно мыться, приводить себя в порядок и вспоминать о том, что было сделано за осень и зиму.
Из Новгорода я вернулся с молодой женой и новыми воинами: четырьмя сотнями степняков, дружиной Берладника, киевлянами и полусотней лучших бойцов племени Хеме. К этому времени в Рароге уже были построены дополнительные казармы с конюшнями и заготовлены запасы для лошадей, сено и овес. Вновь прибывшие воины были устроены, а вскоре большими торговыми кораблями из Дубина и Волегоща вместе с седлами и уздечками нам доставили лошадей. Надо отметить, что очень хороших, ибо не зря в Европе и по всему Венедскому морю ценятся славянские и прусские кони, умные, выносливые и сильные четвероногие друзья, потомки степных скакунов, которые принесли наших предков с Урала и Волги на север.
Практически сразу же начались совместные тренировки кавалерии и пехоты, и здесь я не придумывал ничего нового. Есть наработанная тактика по рейдам венедов во времена Мстислава Первого, память о продвижении по Европе войск Атиллы и имеется пример партизан Великой Отечественной войны: Доватора и Ковпака. Так что все просто. Эти методики были наложены на немалый опыт Берладника и степных атаманов, которые знали толк в военном деле, и все определилось само по себе. Конница ведет разведку и совершает дерзкие налеты на противника, а пехота двигается следом, зачищает окрестности, отлавливает спрятавшихся в чащобах беглецов и штурмует замки. Ну, а поскольку обычный дневной конный переход по пересеченной местности составляет тридцать-тридцать пять километров, пехота вполне за ней успевает. Вот степь, это разговор иной, но нам предстоит действовать в покрытой лесными массивами Верхней Саксонии, так что проблем в разнице скоростей возникать не должно. Пешие сотни, которые в бою, наверняка, захватят телеги, обеспечивают коннице прикрытие и отдых, а всадники налетают на врагов и создают у противника ощущение, что славяне повсюду. При этом за добычу мы цепляться не станем. Основная цель в ином - разгромить вражеские обозы, уничтожить живую силу крестоносцев, в первую очередь профессиональных вояк и рыцарей, пожечь деревни, которые могут стать для католиков опорными точками, вытоптать поля и добыть ценных пленников.
В общем, боевое слаживание пошло своим чередом. В поход должны были выдвинуться одиннадцать сотен воинов: полтысячи конников и шесть сотен пехоты. Командиры справлялись без меня, и я отправился на Руян, где проходил большой совет князей, на котором были оглашены планы по ведению грядущей военной кампании. Сход прошел на удивление деловито и без шума. Вожди племен, которые понимали, что вместе они сила, заранее определились в своих действиях и разбили зоны ответственности. Рагдай Померанский должен был держать границу с поляками и, в случае выступления ляхов, собирался налететь на приграничные города Санток и Любуш. Прибыслав оборонял земли лютичей и продолжал оставаться великим князем, который будет координировать действия всех венедов. Мстислав Виславит посылал в Ла-Манш несколько вольных ватаг, а сам вместе с варягами, шведами, пруссами и прочими восточными наемниками отправлялся в Зверин. Никлоту же предстояло командовать диверсантами, которые встретят крестоносцев на их территории, и готовить свое княжество к войне, ведь как ни посмотри, но основной удар католиков обрушится именно на бодричей.
Такие вот планы и, если коротко, то мне предстояло находиться в оперативном подчинении Никлота. Я против этого ничего не имел и, получив от него четкие указания, когда и где мне необходимо высадиться на берег в районе разрушенного Ольденбурга, отбыл обратно в Рарог. Ну, а чего? Все просто. Партия сказала надо, комсомол ответил есть. Приказ даден и цели намечены, а дальше я сам по себе. Прогуляюсь по германским землям от моря до Гамбурга, а когда прижмут, начну отход. Почтовые голуби имеются, а значит, в угол меня не зажмут, могу от морского берега уйти или к бодричам оттянусь. Опять же я не сам по себе буду. Рядом соседи, Громобой и Вартислав, дружины коих состоят из бодричей, которые могут и конным строем и пешим биться, так что не пропадем.
