– Пятую лучше всего включать только после достижения скорости на четвертой в 120 км/час.
Эта дилемма погубила Восьмерку, превратив ее в Зубило на долгие годы. Как и труды некоторых писателей с тем же названием. Хотя не исключено, что сами они видят в них, ни больше, ни меньше, как только обычные в этом деле:
– Единство и борьбу противоположностей. – Или Партийность Литературы, что в общем-то тоже самое.
– Зря отпустили Бориса, – сказал Ле-Штрассе, которого решили называть пока что, как сказал Германн:
– Лёва Страус, – или по-ихнему, по столичному: Лэви Штраусс.
Потому что я, – продолжил он, – из-за носа…
– Не видите дальше своего носа, – хотел сказать Кот, но решил пока не конфликтовать с Илюхой Муромцем и Добротой из Попов с носом, хотя и понимал: научиться придется в целях производственной необходимости, называемой в простонародии:
– Конспирэйшен – конспирацией, или:
– Работой Под иво прикрытием, – имеется в виду тот, кто используется для приколов, в стиле:
– Затарился? – или:
– Как ты столько дотащил? – имеются в виду закупки на рынке, или еще где, где:
– Опять выкинули дешевый товарум, впрочем:
– Ишшо вполне пригодный к употреблению, если немного срезать с этих кабачков и огурцов: не те места.
Кажется, что нет ничего особливого:
– Так только дружеский шарж, но.
Но, если, например, человек забыл, или на секунду отвлекся, когда надо было сказать кассиру при пробитии по его кассе последнего товара:
– А у меня скидка, – он уже пробил, и спокойно говорит, как Каменный Гость Германну, ну пусть не Германну, а как это и было на самом деле:
– Дон Гуан!
– Ась?
– Всё кончен-но-о!
– Я так и думал еще с утра, что сегодня мне будет несчастье, и вот на тебе, как напророчил:
– Опять в Пятерочке скидку не сделали, как положено по обещанному закону.
Или полез за сметаной с маленькими процентами жира, а она выстроена, как Вавилонская Башня: в четыре этажа. Бац, бах, – и двое упали, и не как некоторые:
– В кольчугу под верхней матрицей, а буквально, как нарочно, в семнадцатый нумер. – Больно, и не смешно абсолютно. Обе банки из недостаточно прочного плексигласа разбились, сметана их пошла через верх, а охранник уже зовет всех засвидетельствовать:
– Они не сами упали, а он их не достал. – Как говорится, до неба оставалось совсем чуть-чуть, а тут на те:
– Бог явился, – и картина Репина:
– Куды-твою прете? – И.
И придется по-честному заплатить за сметану, которую так любят мои любимые животные – мне нельзя, даже пятнадцатипроцентная слишком сильно набита жирами. Однако деньги те же, независимо для кого что покупается. Не знаю, правильно ли это, но пока не до этого. Ибо.
Ибо как раз после всех этих драматических трагедий, он уже ждет вас у подъезда:
– Затарился? – что ответить уже не известно, как сказал Достоевский-Чернышевский:
– Что делать, – кроме только:
– Не твоё дело! – А у него сразу с сердцем плохо: недавно только излечился, как везде написано:
– Полностью, – ан нет, контрудар, и опять туды-твою:
– Неврно-паралитический диспансер на пару месяцев.
Единственная наша надежда и оправдание, что:
– Так нам испокон завещано:
– Лезть и лезть на четвертый Зиккурат Иво Пирамиды. – Хотя и так все есть, и ничего больше не надо.
Одно только так и непонятно:
– Зачем обязательно сметану ставить на самому верхнюю полку и в четыре этажа? – Раз. И два:
– Зачем положенную скидку всегда просить надо? – Ибо после этого любой простой закономерный вопрос:
– Что ты опять тащишь? – вызывает по меньшей мере удивление, как будто я Каин – только что грохнул Авеля, и бегу с его пожитками… И вот он вопрос:
– Куда? – если кроме нас двоих больше никого тады на Земле-то и не было. – Какой смысл бежать Откуда-то в Никуда?
Скорее всего, вот этот Излечившийся Полностью и был сам Авель – я так думаю – за что его и тю-тю. Так а сколько можно:
– То скидку без спросу не сделают, то сметану повесят в нагрузку, а то и без очереди кто-нибудь обязательно влезет, имеется в виду, именно перед вами, правда с добрыми намерениями:
– Я быстро, – а оказывается, брать надо было этой сердобольной, не любящей – как Все – стоять в очередях, бабке не одну пачку майонеза в две, так как только на две распространяется очень желанная – как Всем – скидка, – и следовательно, надо опять по-быстрому, так сказать, бежать в обширный торговый зал и искать еще одну пачку, а где была первая:
– Кто теперь помнит? – А очередь кукует все это время, называемое в народе любовно:
– Я по-быстрому. – А у дома, как было уже сказано, стоят:
– Авеля, что ль, к рукам прибрал? – и так это сурьезно, без специальной насмешки.
А ведь только купил три – правда больших – пакета кабачков, пока они еще не совсем сгнили, а скидка тем временем:
– Действует.
И значит, Кот, чтобы с ним чего не сделали за насмешку, как с той бабкой, которую, как написал Пушкин про Персефону, явившуюся к нему лично на целых шесть летних месяцев, а потом опять канувшую в Лету:
– Я больше никогда не видел, – предложил:
– Сегодня приезжает инкогнито муж этой благородной леди, Моти, Электрик, надо его встретить, напоить в:
Метрополе, или в Балчуге Кемпински, а потом – утром – объяснить ему, что.
– Что? – а ответил Миша Маленький:
– Пусть пообещает мне новые ноги, а пока нет, будет сидеть, точнее, пока что, пилить лес в таежной тайге.
– В тюрьме?
– Почему в тюрьме на Поселении – как Бродский. Хотя, да:
– А Зона не далеко! Пайку захотели?!
– Зачем так орать? – сказал Лева Страус, – тем более, это только в том случае, если пойдет в отказ, мол:
– Ничего писать не буду.
– Так он должен еще написать что-то? – почти с испугом спросил Германн.
– А что делать, если до сих пор он сам не додумался до этого:
– Всем писать надо, – авось дадут бесплатно IBSN.
– За который – как-нибудь потом – можно получить пятнадцать без права переписки.
– Десять.
– Почему так мало?
– Больше не дают, ибо зачем, если и десять никто не выдерживает.
Одному вот дали, так теперь он строчит и строчит без перерыва:
– Озон, Амазон, iBooks – и так не меньше трех раз подряд, а:
– Толку-то ведь все равно нет никакого.
Хотя если кто не верит может сам прочитать:
– Ключевые слова: ритуал, перформативность, язык, дискурс, грамматика, риторика, материализация метафоры.
И далее, развитие темы, как у Гоголя:
– Наверное, первым, кто концептуализировал московский концептуализм через ритуальные категории сакрального и профанного, был… – А кто был уже неизвестно, ибо он, скорее всего, уже умер на пыльной тропинке непознаваемого.
– Непонятно.
– Зато лучшее.
Они опоздали на Курский, куда должен быть прибыть по последним данным Электрик по маршруту:
– Суздаль – Москва – Петушки и опять Москва, так как в Петушках пьяных не высаживают, а наоборот, отправляют опять туду-твою:
– Нах Москау, – ибо:
– Там всё равно не заметят, что Вы – пьяный.
– Почему?
– Протрезвеешь – поезд идет долго.
– Как из Питербухга в Москву?
– Дольше.
– Насколько, как откуда куда? Как в Галилею через Десятиградие?
– Примерно. Как из Нижнего Новгорода опять до дома с поездом через девять часов.
– А смысл?
– Не покупать машину Волга, которая похожа на присевшую отдохнуть – навсегда – беременную – с перепоя – баушку, решившую доказать всему местному миру:
– Наша мечта делать машины красного цвета.
– Но это позже, а пока вот непонятно, почему двери открываются, а стекла не крутятся?
– Приедете через тысячу километров – отрегулируем. Но обычно они сами становятся на место. Постепенно.
И вот вы уперлись в эту Волгу, так как ей пришили кондиционер, и не в силах от него отказаться, так как жара:
– Невыполнимая никаким другим способом, кроме этой Волги с кандишен. – А даже ни из головы не идет, и в нее не приходит, что:
– Что и кандишен требует технического обслуживания, а его нет, да то, которое есть требует сто баксов за одну только заправку, ибо сам Канд тоже греется, и ему нужен и нужен хладагент.
И вот при этой мысли:
– Как попасть в Галилею, или все равно, что здесь из Петушков опять в Москву – дунул холодный ветерок.
И вот он смысл движения туда – не знаю куда, а именно:
– Обратно! – А кондиционер-то, оказывается, не только уже не нужен, но и вообще, здесь зима почти постоянная, а жара только два месяца в году, и можно открыть окошко, взять безалкогольного пива банок шесть в дорогу, и тянуть их на:
– Туда и обратно.
