Коля выдохнул, похвалив себя за предусмотрительность.
– Я от нее сбежал, – признался он. – Она может пожаловаться Олегу Васильевичу?
– Точно нет. Она еще сама будет умолять тебя не рассказывать ему об этом.
– Что же мне тогда сказать ей? Как объяснить, почему я ушел?
– Никак. – Корги присел перед ним на корточки. – В этом доме объяснения ничего не стоят. Не давай их сам и не проси ни от кого. Объяснения – это мыльные пузыри, которые лопаются так же быстро, как и произносятся слова.
Коля протянул руку за стаканом воды:
– Можно?
– Черт! Мы же опоздаем на завтрак! Умыться я уже, кажется, не успею. – Корги вскочил и вылетел из комнаты.
– А если Люся вернется и не найдет меня? – крикнул Коля ему вслед.
– Напиши ей! – послышалось из глубины квартиры.
Коля последовал за ним и остановился в ожидании.
– Ей будет неприятно, что я ушел без нее.
– Вы друг без друга никуда не ходите? – Корги появился из комнаты уже полностью одетый.
– Ходим, конечно, но здесь мы еще ничего не знаем и договорились держаться вместе.
Они вышли через главную дверь, и Корги запер квартиру:
– Решай сам, я не обижусь. Могу принести тебе блинчики сюда.
– Ладно, – сдался Коля. – Только давай быстро.
Глава 6
– Благодаря вам мне удастся заполнить некоторые пустоты, образовавшиеся после смерти моей сестры. Вот сейчас я явственно вспомнил, как провалился в прорубь, а Оленька, рискуя жизнью, меня вытащила. Безусловно, мы с вами разные люди, но то, что нас объединяет, не зависит ни от характера, ни от условий жизни. И если все пойдет так же хорошо и дальше, я обязательно докажу, что моя теория верна.
Гончар замер, задумчиво разглядывая свои руки, лежащие на столе.
– Что это за теория? – спросила Люся.
Они беседовали уже час, и если поначалу писатель держался весьма деловито, то, чем дольше они разговаривали, тем чаще он замирал: то ли осмысливая ее слова, то ли размышляя о чем-то своем.
– У меня есть правило: пока текст недописан – не раскрывать его содержание. Это позволяет удерживать внутреннюю энергетику и страсть к работе. Но когда он будет закончен, вы с братом станете первыми, кто получит возможность с ним познакомиться.
– Что же случилось с вашей сестрой?
Люсю подмывало спросить об этом с самого начала разговора, но подходящего момента не представлялось.
– А… ну… она умерла. Несчастный случай. – Гончар рассеянно помолчал. – Мыла окна. Поскользнулась на пене, схватилась за раму, но старые петли не выдержали. А там высота… пятый этаж.
– Это ужасно! – искренне откликнулась Люся. – Представляю, как вы расстроились.
– Расстроился? – Он недоверчиво прищурился. – А ты могла бы представить, что твой брат умер?
– Мне не хочется это представлять.
– Прошу тебя, попробуй. – И хотя голос его звучал ласково, Люся почувствовала давление.
В ее воображении немедленно нарисовалась картина, как Коля балансирует на подоконнике пятого этажа, хватается за оконную створку, петли не выдерживают веса, и он, сорвавшись, летит вниз.
– Легче представить, что я сама умерла. – Она встряхнула головой, прогоняя жуткое видение. – Это не так страшно.
– Когда умирает кто-то из близнецов или двойняшек, второй тоже умирает. Не физически, но умирает.
– Вы правы, я сморозила глупость.
– Однако это не значит, что физической боли не было, ты же понимаешь. Когда это произошло, я чувствовал все. Падение из окна приковало меня к кровати почти на два месяца. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но, даже обретя вновь способность двигаться, заговорил я лишь через полгода.
– Поразительно! – ахнула Люся. – Мы тоже чувствуем друг друга, но, наверное, не так сильно.
– А вы не пытались развивать в себе эти способности? Общаться телепатически? Или предсказывать поступки друг друга? Мы вот все детство этим занимались. Очень полезное умение, скажу я тебе. Особенно на экзаменах, – Гончар улыбнулся, напряжение в его голосе пропало, и он снова разговаривал привычным добродушным тоном. – А давай-ка ты сейчас попробуешь отправить мысленное сообщение брату? Любопытно проверить, насколько чутко вы ощущаете друг друга.
– Какое сообщение?
– Да любое. – Гончар очень оживился от этой своей идеи. – Просто позови его.
Люся прикрыла глаза, пытаясь представить, чем брат в этот момент может заниматься. Скорее всего, еще спит или просто валяется в постели и смотрит блогеров.
«Эй, Коль, приди ко мне, пожалуйста! Прямо сейчас. Это важно».
Собственный голос в голове прозвучал безжизненно и бестолково.
«Я в кабинете у Гончара. И ты мне очень нужен!»
Нет. Это не то. Она сама ничего от своих призывов не чувствовала.
«Быстро иди сюда!»
Представив, как, услышав этот приказ, Коля от неожиданности свалится с дивана, она невольно рассмея-лась.
– Ничего страшного. – Гончар шумно выдохнул. – Я и не надеялся, что у тебя получится с первого раза.
Люся вспомнила, как нечто подобное они с Колей как-то пытались проделать с бабушкой, внушая ей мысли. Засели под столом на кухне, пока она варила на неделю суп, и гипнотизировали: «Положи в холодильник ложку» или «Урони полотенце», но получилось у них только с заданием «Почеши нос». Они пришли в столь бурный восторг, что бабушка, услышав, как они давятся от смеха, тут же обнаружила их и погнала с кухни.
– Пожалуй, на сегодня все. Кажется, мы оба устали. Благодарю тебя за столь приятное общение. – Олег Васильевич кивнул. – Ты сама обратно дорогу найдешь? Я побуду еще немного здесь. Увидимся на обеде.
Брата в квартире не оказалось. Кровать он оставил неубранной, вещи валялись, а в телефоне обнаружилось его сообщение о том, что они с Корги отправились завтракать в кафе и объяснение, как это кафе найти.
Позволить себе роскошь завтракать в кафе они не могли, и Люся догадалась, что это инициатива Корги, которому Коля попросту не смог отказать.
Было в этом парне нечто такое, что побуждало нравиться ему. Она судила не только по себе. Брат весь вечер из кожи лез вон, чтобы произвести на него впечатление, хотя раньше подобного за ним не наблюдалось. И дело тут не только в симпатичном лице и обаянии, которые совершенно равнодушный к внешности парней Коля вряд ли оценил. Корги просто хотелось доверять и быть рядом с ним. А наличие ума, образованности и харизмы заставляло искать его одобрения.
Они с братом видели не так много людей, отличающихся от погрязших в быту и семейных проблемах жителей поселка Первомайский. Их школьные и дворовые друзья были простыми, незатейливыми ребятами, с которыми они гуляли, валяли дурака и веселились, но никогда не вели разговоров сложнее, чем планы разбогатеть или отправиться в
