изделия выставим на продажу, все прибыток будет для семей. За вычетом стоимости пряжи, конечно. Порода овец оказалась очень хорошей. Думаю, надо подсказать фермеру Тэдду, чтобы весной этой породы овец закупил побольше, выгодное дело.
Послеобеденное время все я посвящала творчеству — изготовлению различной посуды, как сервизов, так и разрозненных предметов, чайных пар, наборов для специй и тому подобному. Иннис только успевала придумывать различные рисунки для изделий. И ещё одна новинка — я, наконец, приступила к экспериментам с фарфоровой массой. Поскольку у меня нет ни современных минералов, присадок и, тем более, современных технологий, то у меня оставался для производства единственный вариант фарфора — костяной фарфор. Для этого все лето мы и сами в своем хозяйстве собирали кости животных, так и в своих деревнях скупали такие же кости за небольшие деньги. Вот они и пошли сейчас в ход. Их пережигали, мололи до костяной муки, и я пробовала различные варианты смесей. Пока что в качестве рабочих рецептур я оставила два варианта, давшие наиболее качественные изделия. Буду пробовать готовить новый сорт посуды, но цена будет, конечно, выше фаянсовой. Кажется, Веджвуд в этом мире никогда не получит марки самой первой фабрики фарфора и фаянса.
Хорошо двинулись дела и по созданию зимнего транспорта, тем более, здесь, в горах, зима все увереннее вступала в свои права. Оказалось, когда была выяснена точная технология изготовления полозьев, все остальное пошло само собой. Работа у тележника шла конвейером, хотя обычно у него в это время всегда был длительный простой. Двое сыновей ежедневно готовили новые комплекты полозьев впрок, а он сам с другими сыновьями изготавливал грузовые сани, их уже сделали достаточно для поместья и сам мастер для своей семьи тоже такие же изготовил. Если за ближайшие дни ещё подсыплет снежку, то будем проводить полевые испытания. А сейчас мастер сооружает мне зимнюю кибитку по моей задумке. С обивкой из теплого войлока, с двойным остеклением небольших смотровых окошечек в дверках и узким, но длинным смотровым окном в лобовой части кибитки. Каретой назвать это сооружение у меня язык не поворачивается. С моей точки зрения, это больше походило на ящик, водруженный на сани. Возок, как-то так, больше подходит. Пришлось делать этот экипаж с расчетом на двух лошадок, тяжеловатое сооружение получилось.
Кстати, попутно со строительством этого монстра я "изобрела" акварельные краски. Поскольку доски были некрашеные, то смотрелось оно довольно дико. Самое большое количество красителя в моем распоряжении было как раз того самого синего камня, который я самовольно обозвала ультрамарином, хотя это наверняка было не так. Я развела полученный после помола пигмент погуще, до тёмно-синего цвета и самодельным валиком тщательно прокрасила этот ящик снаружи, изнутри он был в войлоке. Оставшуюся на дне бочажки краску я просто забыла вылить. Наутро, когда убирала на просушку чистый валик, вспомнила, что надо помыть и бочажку. Но на дне была плотная синяя масса, отламывавшаяся кусочками, но не крошащаяся. Попробовала повозюкать по ней тонкой кисточкой, смоченной в воде — отлично красит! Вдохновившись, начала пробовать и другие красители. Но далеко не все они растворялись в воде. Выбрала только те, которые разводились водой, и по уже известной технологии разводила их до состояния густой сметаны и высушивала. Далее дело техники — уложить в подходящую металлическую коробочку, добавить кисточку и готово! Сделала я таких комплектов с десяток — три для своих, замковых, детей, два отдала в казарму, остальные припрятала для Даблитти.
А ещё я "изобрела" зубную щётку и порошок. Смех и грех, но у меня от жевания веточек определенного сорта кустарника начинали болеть челюсти, и я уже немного ощущала себя то ли бобром, то ликроликом. Здесь вся гигиена рта заключалась в мусолении веточек для тех, у кого ещё имелись зубы, а у кого их уже был тотальный дефицит — для тех и вовсе проблема не стояла. В общем, плохо было со стоматологией в это время. Кстати, в роли местного стоматолога тут подвизался местный кабатчик — очень ловко удалял зубы суровой ниткой. Меня такая перспектива сильно страшила, и я уговорила забойщика скота набрать мне свиной щетины, долго вываривала ее, пока она не перестала безбожно драть десны, также мне изготовили плоскую деревянную палочку с дырочками, куда и поместила я эти щетинки, с обратной стороны надёжно закрепив их смолой какого-то хвойника. Смола за сутки схватилась намертво, щетину теперь можно было только срезать, но не выдрать. В качестве зубного порошка я использовала перемолотый мел с добавками мяты и мелиссы, придающими порошку приятный запах. Испытав "агрегат" в действии на себе, сделала такой же и для Уилли.
Постепенно полезная привычка распространилась на всех обладателей зубов в нашем замке. Я только приветствовала это позитивное начинание. И даже своему "жениху" презентовала зубную щётку и коробочку порошка с травами. За что была удостоена горячих восхвалений и благодарственного целования ручки. С плохо зажившим волдырем от ожога на большом пальце ладони. Сама виновата — зачем схватилась за капельку хрустального расплава, упавшего с конца стеклодувной трубки. Не думала, что расплав ещё не остыл.
А вот наш юный художник по резке стекла оказался настоящим талантом, сам придумывал узоры и резал их. Хотя вручную, без соответствующих станков, это было трудно, хрустальное стекло намного твёрже обычного. А при помощи шлиф машинки паренёк рисовал и "морозные" узоры, выглядело это потрясающе красиво.
Наконец, из дальних странствий возвратясь, нас посетила леди Розина. Приехала она уже вечером, после ужина, основательно продрогшая в связи с разыгравшейся непогодой. Ветер со снегом не утихали с полудня, только вот сейчас начала снижаться интенсивность снегопада. Пока мы суетились вокруг леди, отогревая ее у горячей печки, отпаивая ее горячими напитками, я даже бухнула ей в чай изрядную порцию бренди. Не приведи Господь, заболеет наша госпожа мэрша!
Отогревшись и плотно поев, она принялась рассказывать последние новости светской жизни округи. Поскольку я никого в тех городах не знала (да я и самих этих городов не знала!), то только согласно кивала головой, а в особо прочувствованных местах ещё и мычала задумчиво, в общем
