Вместо водительского удостоверения Натан Валерьянович подал служебное. Патрульный изучил его с интересом.
— Доктор физико-математических наук, — процитировал он, — профессор… а ездим как на танке по полигону. Водительское удостоверение имеется? Давно на права сдавали?
Боровский выпотрошил перед инспектором карман пиджака и нашел в нем массу полезных вещей, утерянных до того, как Розалия Львовна последний раз носила пиджак в химчистку. Водительского удостоверения среди них не нашлось. Мира встала между инспектором и Боровским.
— Парень, — обратилась она к хозяину дорог, — отпусти Валерьяныча. Это из-за меня… Я его попросила развернуться, вот он и развернулся, где не положено. Теперь я тебя прошу его отпустить, и ты его, пожалуйста, отпусти.
— Что? — спросил инспектор. — В другом костюме оставили?
Растерянный профессор полез в портфель.
— Ну, я прошу тебя, будь другом! Отпусти хорошего человека! — настаивала Мира, она положила руку на плечо, увенчанное погоном. Рука провалилась. Мира вздрогнула. В ее ладони оказалось человеческое сердце. — Не может быть… — изумилась она. — У этих гадов есть сердце? — Она сжала в ладони бьющийся комок плоти, и он забился сильнее. — Не может быть, — повторила графиня. Впервые в жизни она, прикоснувшись к живому человеку, пощупала его внутренности. Инспектор побледнел, пошатнулся. Мира в ужасе отпрянула. — Я не хотела! — вскрикнула она. Человек, которого она только что держала за сердце, покрылся испариной. Он вернул удостоверение Натану, взял под козырек и отошел к обочине. — Только не падай, — взмолилась графиня. — Прости меня, парень, я не хотела. Что мне сделать? Хочешь, вызову неотложку?
Жест рукой в сторону профессорской машины означал «уезжай». Мира испугалась, что совсем молодой человек по ее милости умрет от инфаркта прямо на служебном посту. Натан Боровский сел в машину и был таков.
— Прости, — умоляла она, — я не знала… Хочешь, остановлю кого-нибудь?
Мира выбежала на шоссе перед фурой, но не рассчитала сил, получила волновой удар, и летела над асфальтом между вращающихся колес, пока след волны не выбросил ее на обочину. Инспектор остался безучастен к подвигу. Сам отдышался, вытер испарину, сам сел в машину и скрылся. Графиня Виноградова проводила его тревожным взглядом и, утопая по колено в земле, побрела к даче.
Жорж ждал ее у калитки, но радость ненадолго согрела Миру. Надежда, что ее мытарства скоро кончатся благополучным возвращением домой, не оправдалась. Жорж был растерян и озадачен.
— Смотри сюда, — сказал он графине, указывая на бледно-синий огонь в стволе.
— Оскар сказал, что свет должен быть очень ярким и белым. В прошлый раз он светил, как неоновый фонарь.
— После того как ствол побывал в руках Привратника, — напомнил Зубов. — У нас с Ангелами разная энергетика.
— А кто его зарядил сейчас?
— Возьми и крепко держи двумя руками, — Жорж заглянул внутрь ствола.
— Ну? — спросила Мира, когда ей надоело подпирать шестом вялую земную твердь. — Мы стреляем или просто стоим?
— Попробуй, — разрешил Зубов и отошел.
Графиня стукнула стволом о субстрат под ногами, который в привычном мире состоял из каменной плиты перед крыльцом профессорской дачи. Вялый «салют» из шаровидных плазмоидов, похожих на мыльные пузыри, озарил двор и растаял.
Зубов сел на ступеньку. Мира села рядом с ним. С третьей попытки ей удалось удержать себя в положении сидя. Первые две она бездарно провалилась в пространство под крыльцом, похожее на собачью будку.
— Не расстраивайтесь, — утешила графиня товарища. — Мы еще не все попробовали. Надо подумать, может, действительно, кристалл выпал? Оскар вбил себе в голову, что внутри ствола был кристалл. Не просто ж так он стреляет? Они с Артуром смотрели, вертели… Там пусто. Я думаю, его там никогда и не было. Я еще в пустыне заглянула внутрь. Мне уже тогда показалось, что пустая труба — это странный подарок.
Жорж заглянул в пустую трубу с особым пристрастием. Даже привстал с крыльца, чтобы пропустить в трубу больше света.
— Мужики песок внутрь сыпали, чтобы убедиться, что ствол пустой. Так он пролетел насквозь…
— Мира… — обратился к графине Жорж.
— Что?
— Ну-ка, подойди сюда.
Мира неуверенно прильнула глазом к отверстию трубы.
— Что ты видишь?
— Ваш ботинок.
— А так?
Жорж стал вращать ствол, как калейдоскоп. Ботинок стал терять форму, скукожился, выпрямился, сложился гармошкой, вытянулся лыжей. Сквозь плотную кожу башмака проступили фаланги скелета, обросли плотью и снова сжались гармошкой.
— Что это? — не поняла графиня.
— Кристалл. Ай да Оскар, — покачал головой Зубов, — ай да сукин сын! К тому же не простой кристалл. Ой, какой непростой кристалл. Немудрено, что песок прошел навылет. Я как-то не подумал об этом. Мне и в голову не пришло, что все так просто. Надо бы его достать и рассмотреть.
— Надо ли? — засомневалась графиня. — Достать-то можно, а как потом назад вставить? Впрочем, делайте, что хотите.
— Если равномерно нагреть ствол, я полагаю, он выпадет сам. Тем же образом его можно вернуть на место. Я проделывал похожую операцию с Греалем. Не думаю, что есть другой способ. Методика всегда проста и универсальна.
Жорж отлучился к профессорскому камину, потухшему на прошлой неделе, а Мира осталась на ступеньках. «Ну, Оскар! — думала она. — Ну, сучий ты сын! Я бы уже сто раз была дома!»
Зубов вернулся, когда небо пожелтело над головой печальной графини. Когда Натан Валерьянович с Оскаром Шутовым несколько раз пробежались по ней взад и вперед, а затем уехали на машине. Когда Алиса Натановна привезла чемодан свежих сорочек и уехала, не дождавшись отца. Мира не сдвинулась с места, словно впала в спячку, потеряв счет вечности. Земля шевелилась у ног. Бетонная плита у крыльца раскололась. Там, где некогда стоял мираж сарая, образовалась гладкая полянка. Образ неприкаянного «Ю. Х.» бродил перед ней между сгнившими стволами садовых деревьев. Образ потерявшегося Артура сидел, как грач, на его плече. Когда в следующий раз Зубов посетил графиню, она и его приняла за мираж.
— Смотри, — на ладони Жоржа лежал прозрачный кристалл в форме винта, с замысловатыми гранями, переходящими в изгибы, и сквозными отверстиями. — Русское дворянство разбирается в таких безделушках? — издевательски спросил он.
— За все дворянство я, конечно, не поручусь… — Мира взвесила камень на ладони и ощутила давно забытое чувство реального предмета в реальном пространстве. — На бриллиант похоже. Карат триста будет, не меньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
