Экса щурилась, словно только что проснувшийся человек при виде яркого света, но крыльцо освещал только старый фонарь в руках старосты. Да и её платье не выглядело помятым – скорее всего, она просто не ждала гостей, как и все здесь. Из-за зашторенных окон соседних домов уже показались робкие любопытные взгляды, и Тори даже порадовался, что Соль была без сознания. Никому не взбредёт в голову проверять, эгерка перед ними или нет. Выслушав старосту, эйри Экса хоть и без удовольствия, но согласилась принять гостей у себя и даже постаралась изобразить некое подобие гостеприимства. Она без лишних расшаркиваний проводила их в свободную спальню и в скупых выражениях объяснила, где находится всё необходимое.
Тори бегло огляделся: комната и правда будто когда-то принадлежала мужчине. Длинная кровать, лаконичный сундук и стол, залитый пятнами воска и заваленный журналами в мягком переплёте и отдельными заметками на одиноких бумажных листах. Воздух в комнате не был затхлым, и в целом помещение казалось каким-то… живым? Так, словно дух исчезнувшего до сих пор незримо присутствовал где-то здесь, грозясь вот-вот появиться и строго спросить нарушителей, что они забыли в его владениях. На крючке у двери висел старый сюртук, с которым обращались бережно, храня его со всей возможной заботой, а на полу под ним дремали ботинки. Кое-где на подошве виднелись небольшие следы засохшей грязи, но в целом обувь выглядела весьма опрятно для деревенского человека. Была здесь и шляпа: куцеватая, с короткими полями, напоминающая котелок для готовки… Интересно, куда мог пропасть человек, позабывший надеть шляпу? Сквозь землю, что ли, провалился?
Тори аккуратно уложил Соль на кровать и принялся раздевать её. Никогда ему ещё не приходилось раздевать женщину так. Нет, конечно, ему доводилось проводить ночь с настолько пьяными девицами, что они не могли связать двух слов и кокетливо подставляли ножку, позволяя стянуть с себя сморщившийся чулок… Но всё это было совсем не похоже на происходящее сейчас. Соль металась в его руках, как раскалённый уголёк: казалось, каждое прикосновение причиняло ей невыносимую боль, а глухой кашель снова и снова вырывался из бледных губ, сотрясая деревянные стены. Тори с трудом освободил Соль от плаща, ремней и обуви и принялся за промокшие от дождя штаны. Когда же всё это успеет просохнуть…
– Эй, – послышалось вдруг за спиной.
Обернувшись, Тори увидел хозяйку дома, наблюдавшую за его попытками, словно за подслеповатым котёнком, тычущимся носом в шерстяное одеяло. Жалкое зрелище. Тори заметил, что в её руках что-то поблёскивает. Присмотревшись, он не поверил своим глазам: это была бутылка водки. Сомнений не оставалось: характерная мутность и осадок на дне выдавали рисовый спирт, перекочевавший в Аструм из Охайи в те времена, когда обе страны еще не были готовы рвать жопу ради ощущения мнимого превосходства над соседом. Что же это – радушная хозяйка решила предложить ему выпить? Нашла время!
– Простите, но сейчас не время пить, – выплюнул Тори, поражаясь собственной косноязычности.
– Разотри ей спину и грудь, – ответила эйри Экса, смерив его недоумевающим взглядом. Её голос звучал так, будто перед ней по меньшей мере умственно отсталый, и Тори именно таковым себя и почувствовал. Ну конечно! С чего он вообще решил, что она пожелает пить с ним водку в такой час…
Он принял бутылку из её рук и растерянно осмотрел Соль. Она лежала на спине, закрыв лицо рукой. Казалось, даже малейшие отблески света, пробивавшиеся сквозь веки, доставляли ей невыносимые мучения. Тори робко запустил руку ей под рубашку, но, коснувшись горячего живота, тут же отдёрнул пальцы. Он не понимал, как подступиться, чтобы не сделать хуже и не остаться без головы в случае, если его подруга всё-таки выживет…
– Боги всемогущие, – выдохнула эйри Экса и властным движением согнала его с кровати. Она по-хозяйски стянула рубашку с Соль и, щедро плеснув водку на попавшийся под руку кусок тряпья, принялась растирать её по груди. Соль закашлялась, и Тори сам едва подавил удушающий приступ, когда едкие пары спирта ударили в нос.
– Повесь одежду у печи в кухне, – скомандовала хозяйка. – И огня поддай.
Повиновавшись, растерянный Тори проследовал в кухню. Пузатая печь занимала добрую четверть пространства, но, к своему изумлению, Тори отметил, что модель была смешанной. За нижней заслонкой тлели угли, но вверх уходило две трубы. Одна, потемневшая от времени, – дымовая. Но вторая, судя по всему, заканчивалась аурным преобразователем, что было довольно неожиданно для такой глуши. Тори и подумать не мог, что простой деревенский люд может себе такое позволить. Впрочем, свет из печи явно был обыкновенным огнём: аура больше золотая, нежели рыжая, и тепла от неё намного больше.
Бегло осмотрев вторую трубу, Тори заглянул за заслонку и увидел несколько потускневших золочёных зеркал. Вероятно, преобразователем на крыше давно не пользовались. Развесив одежду, Тори вернулся в комнату. Обтирание не вернуло Соль к жизни, но однозначно пошло ей на пользу: щёки порозовели, а оцепеневшие пальцы теперь лежали поверх одеяла и лишь время от времени подрагивали.
– Жить будет, – заключила хозяйка, поднявшись на ноги. – Но надо отлежаться. Возле умывальника костюм висит… это мужа моего. Можешь взять. А свою одежду тоже высуши, не то закончишь, как она.
– Спасибо, – растерянно закивал Тори. – Вы очень добры.
– Где ты её откопал такую?
– Такую?..
– Думаешь, я не вижу? – Эйри Экса кивнула в сторону постели Соль, скривив тонкие губы. – Я понимаю, что она неспящая. Ты не бойся так, – добавила она, заметив волнение Тори. Однако в её бесцветном голосе не звучало особенного стремления успокоить его. – Но смотри, она же долго не протянет без лекарств. Хрупкие они…
Вскоре хозяйка скрылась за дверью. Она ещё некоторое время суетилась снаружи, опершись о скрипучие перила веранды и выкурив одинокую сигарету. Травянистый запах с лёгкостью просочился через плохо законопаченные брёвна стен и мгновенно осел на обивке мебели и одежде. После этого эйри Экса в полной тишине вернулась к себе в спальню и погасила свет. Тори устроился на полу возле постели Соль. Она спала горячечным спутанным сном, пленённая чертогами собственного разума. Не помня себя от усталости, Тори проваливался в беспокойную дрёму под её хриплое дыхание, но снова и снова вздрагивал. Дождь барабанил по крыше, ветер хлопал ставней, и всё вокруг будто напоминало, что, стоит расслабиться хоть на секунду, жди беды. Наконец Тори удалось ненадолго заснуть. Ему грезилось что-то простое и домашнее: кажется, мама приплела его поливать цветы, но вода в лейке никак не хотела слушаться и переливалась обратно, преодолев все возможные законы физики, как только касалась чёрной комковатой
