кивнул.
— Это то, что Сармут имел в виду с самого начала, — ответил он. — Он чертовски рискует, но, в отличие от нас, у него останется целый флот, даже если он потеряет всю свою эскадру. И если это сработает…
Он стоял на юте «Харрикейна», наблюдая за невероятной панорамой, когда два огромных флота двигались навстречу друг другу. Сармут, наконец, сломал остальную часть своей линии, одновременно развернув каждый дивизион в ней. Теперь четыре короткие, плотные колонны двинулись на Рейсандо, готовые развернуться, чтобы сформировать единую боевую линию с наветренной или подветренной стороны, в зависимости от того, что казалось лучшим, когда они его перестроят, и он точно знал, что имел в виду чарисийский адмирал.
Он затянул меня так далеко с наветренной стороны, как только мог, и был готов рискнуть потерять датчик ветра, чтобы сделать это. Полагаю, не то чтобы на самом деле у этого было много шансов. Но именно поэтому он с самого начала был в этой длинной одиночной линии — специально для того, чтобы он мог отделить свой последний дивизион и направить его прямо поперек нашего единственного пути отступления. Он не мог знать, что ему представится такая возможность, но с самого начала держал ее наготове на случай, если так и случится. Зачем еще размещать такую тяжелую огневую мощь в тылу его линии? Если Поэл прав — если у этих чертовых броненосцев действительно есть трехпалубные в компании — это его заготовленный удар. Он бросает сенокосилку прямо нам в зубы, рискуя тем, чего мы могли бы добиться против него по отдельности, прежде чем он догонит нас, потому что у нас нет другого выбора, кроме как пробиваться мимо него. И это замедляет нас. Простое маневрирование против него сделало бы это… и любого, кто получает урон в воздухе в процессе, — мертвым мясом, что бы еще ни случилось, если только я не готов отказаться от калек. И он все равно быстрее. Если этот дивизион перед нами сможет замедлить нас на час — Шан-вей, на полчаса! — он будет прямо в тылу эскадры. И когда это произойдет…
— Общий сигнал, Льюк. — Его голос был словно из кованого железа. — «Поднимите больше парусов. Вступайте в более тесный контакт с врагом».
* * *
— Похоже, сегодня все немного по-другому, сэр, — тихо сказал лейтенант-коммандер Килман. — Я не думаю, что этим проклятым гребаным галерам это хоть немного понравится.
— Да, это так, — согласился сэр Брустейр Абат, не отводя взгляда от доларской эскадры.
Ему показалось, что в голосе начальника его штаба прозвучали неприятные нотки. Край мстительного предвкушения. Он не мог по-настоящему винить Килмана за это — не после того, как случилось Коджу-Нэрроуз. И все же он был немного удивлен, обнаружив, что не разделяет этого чувства предвкушения. Или, возможно, он так и сделал. Но если так, то он лучше понимал, о чем должны были думать люди на борту этих винтовых галер, когда они стремглав бросились на такую огромную массу орудий.
Там нет трусов, — подумал он. — Мясников тоже нет… Не совсем. Только мужчины. Мужчины с семьями, с женами, дочерьми и сыновьями, которых слишком многие из них никогда больше не увидят. И люди, которые не больше собираются уклоняться от своего долга, чем мои люди в Нэрроуз.
Он опустил подзорную трубу и посмотрел на полотнища «Фладтайда». Броненосец уверенно вел второй дивизион барона Сармута — «Фладтайд» и шестидесятивосьмипушечные «Динзейл Тривитин», «Тербьюлент», «Виндикейтор», «Сэнд-Пойнт» и «Бракстин» — на юго-запад. Если все сработает так, как надеялся Сармут, этот мощный дивизион нанесет удар примерно в то время, когда ведущие галеоны Рейсандо вступят в тесный бой с еще более мощной эскадрой адмирала Дариса. И пока это происходит, Сармут должен был провести свой собственный дивизион полностью через тыл доларцев и подойти с подветренной стороны.
Это может не сработать, — подумал он. — Но чтобы это провалилось, Рейсандо должен был каким-то образом прорваться мимо Дариса, не будучи втянутым в рукопашную схватку….
И этого не произойдет, — подумал сэр Брустейр Абат с мрачным, странно сожалеющим удовлетворением. — Этого не случится и через миллион лет.
* * *
— Огонь!
Длинная очередь массивных пушек ударила в борт с оглушительным раскатом грома, и высокий черный борт КЕВ «Лайтнинг» исчез за стеной пламени и дыма. За кормой его следующий в очереди «Симаунт» последовал его примеру, и тридцать два тяжелых снаряда с воем разлетелись над волнами.
* * *
— Сделайте пометку в журнале, — сказал капитан Травис дежурному квартирмейстеру «Харрикейна». Он вытащил из кармана часы, открыл футляр, затем снова защелкнул его.
— Противник открыл огонь в семнадцать минут шестнадцатого, — сказал он.
* * *
Поэл Халинд увидел, как ведущие чарисийские галеоны исчезли в огромном вулканическом потоке темно-коричневого дыма. Ни один из других кораблей перед его винтовыми галерами не стрелял. Без сомнения, они были хорошо снабжены снарядами, но теперь он хорошо рассмотрел их все, и любой из них был, по крайней мере, таким же мощным, как любой галеон королевского доларского флота. За исключением броненосцев, ни один из них не мог установить меньше шестидесяти орудий, и по крайней мере два из них были кораблями такого класса, которого никогда не видел ни один доларский офицер. Он знал, какими они должны были быть — агенты инквизиции узнали по крайней мере некоторые подробности о классе «Жинифир Армак», — но большинство таких кораблей предназначались для переоборудования в урезанные до одной палубы броненосцы, потому что они единственные предлагали корпуса, достаточно большие и прочные, чтобы нести массивный вес брони «Ротвайлеров».
