— Нет, больше на скалу вы меня не загоните, — страдальчески выдавливая слова, заявил Дранг.
— Можно подумать, не ты сам напросился! Однако как скажешь — спускаться будем без тебя.
— Когда мы разберемся с Ивором, можешь забрать этот замок себе, раз боишься спускаться, — шутливо заметил Тэсс.
— Ха, нам бы ноги унести, — я старался более объективно оценивать наши шансы. — Тем более что мы еще даже не внутри. И как туда попасть, я не знаю.
— А–а, брось ты, — легкомысленно махнул рукой Тэсс. Даже не обернувшись к замку. — Что–нибудь придумаем.
— Оптимист, — сказал я с невольным уважением. Завидую оптимистам.
— Если кого–то интересует мое мнение, — неожиданно витиевато начал Дранг, — то я бы предложил немного поспать. Вон уже и Салита появилась — значит, полночь скоро.
— Что за Салита? — лениво спросил я, прослеживая за взглядом гнома.
— Это такая звезда, которой не висится на месте, — охотно пояснил Дранг. — Ее видно только в окрестностях Драконьих гор. Каждую ночь она движется с севера на юг. И никто не видел, когда она возвращается обратно.
Наконец я отыскал в небе необычно крупную звезду, действительно двигающуюся по небу. Глаза мои непроизвольно стали округляться, а челюсть медленно отваливаться.
— Так это ж, вашу мать, спутник! — чуть не заорал я, в последний момент опомнившись. И требовательно спросил у гнома: — Откуда он у вас? — Как будто он лично участвовал в его запуске или, на худой конец, имел «Реестр искусственных объектов околоземного пространства» в качестве настольной книги.
— Как это откуда? — ответно изумился он. — Всегда был… была, как и остальные звезды вокруг.
Я провожал напряженным взглядом неизвестный спутник, понимая, что гному ничего о нем неведомо. Минутное возбуждение уже улеглось. Действительно, что это знание могло мне дать? Ну, узнал я, что Древние кроме магии пользовались еще и спутниками. Разве что попробовать его посетить. Потом… Сейчас есть проблемы поважнее. Кириэль… И ведь ломимся, даже не зная точно, что она здесь.
Когда спутник скрылся за горизонтом на юге, я поднялся на ноги и развел бурную деятельность.
— Не фиг валяться — до утра нам по любому надо попасть внутрь, а мы сидим тут, как мишени в тире.
— Нас же не видно со стены, — попробовал возразить Дранг, но я не обратил внимания.
— Короче, я на разведку — буду искать уязвимые точки.
— А что, просто через стену никак? — наивно спросил гном.
— И как ты себе это представляешь? — подошел к стене и провел по ней пальцем. — Шлифованный мрамор — зацепиться нельзя вообще, а для присосок, если бы они у нас были, все–таки слишком шершаво. Можно, конечно, кидать веревку, в надежде зацепиться за что–то полезное, но я уверен, что, скорее всего, мы зацепим как раз что–нибудь вредное… типа вооруженного охранника. Лестницы у нас нет.
— Понял, понял, надо идти на разведку, — мои доводы гнома убедили.
Стена плавно изгибалась, образуя правильную окружность вокруг замка, не имея ни одного острого угла. Зона распространения антимагии четко повторяла ее контуры, в этом я уже устал убеждаться.
Единственное место, отличающееся от остальной стены, находилось практически с противоположной стороны. Две круглые колонны, врезанные в мрамор стены, на полметра выступали за ее проекцию. Возможно, когда–то между ними планировалось сделать обыкновенные ворота (непонятно, куда) или, наоборот, ворота там когда–то были, не знаю. Залезть по ним не представлялось никакой возможности, поэтому оставалось только проверить зону антимагии.
Мне повезло в углу между стеной и колонной. Здесь обнаружился треугольник поверхности, не подверженный влиянию заклинания. Все же эта зона не повторяла каждый изгиб стены, оставляя меленькие мертвые зоны. Размеры этого треугольничка не превышали полуметра в самой широкой части.
Мне хватило.
Первым делом я залечил все ссадины и вновь почувствовал себя человеком. Потом исследовал стену. Защита стены оказалось устроена на совесть и распространялась дальше вверх, накрывая замкнутым куполом всю территорию замка. Ковыряться в ней можно было не одни сутки. Меня это не устраивало.
Тогда я переключил внимание на скалу под ногами. Далеко проникнуть не удалось, но пары метров мне хватило, чтобы узнать первую хорошую новость — магическая защита на этой глубине прерывается. Оказалось, приятно узнать, что запасы энергии у Ивора не бесконечны, и он экономит на защите своих владений.
Тем временем, с противоположной стороны подошли Тэсс и Дранг.
— В этом frullen бублике нет ни одной дырки или выступа! — сходу начал возмущаться гном. — Неужели никто не может попасть внутрь обычным, естественным для нормальных разумных существ способом? Не понимаю!
— Послушай, Дранг, — проигнорировал я возмущенные возгласы, — ведь ты же не оставил в лагере свою замечательную кирку?
— Да ты что?! — чуть не задохнулся от негодования гном. — Да чтобы я когда–нибудь расстался со своим инструментом? Да ни в жизнь!
— Здесь ведь она не работает? — уточнил я.
— Кто сказал? Очень даже работает… как любая кирка… Камень, конечно, резать, как масло не может, но работать можно.
— Так, — я вышел из угла. — А попробуй–ка ковырнуть своим чудесным инструментом вот здесь.
— Вот прямо–таки здесь? — подозрительно переспросил он, рассматривая ничем не примечательный участок скалы.
— Именно здесь и ни на палец в сторону.
Из мешка за спиной была извлечена кирка, после чего Дранг легонько ударил ей по камню. Инструмент легко провалился в камень почти по рукоятку.
— Работает! — обрадовался я и скомандовал: — Копать здесь!
Глава 7
Тишина стояла ватная, характерная для небольших сухих помещений. Но назвать ее абсолютной было нельзя — его острый слух улавливал множество звуков, давно идентифицированных, и не вызывающих ни малейшего интереса. Но, помимо размышлений, звуки являлись одним из немногих развлечений. Потрескивания колоссальной массы породы, внутри которой притаилось это помещение. Шуршание и писк крыс в системе вентиляции. Легчайшее пение воздуха в узких каменных каналах. Недавно оно едва заметно изменилось — похоже, паук, что зачем–то забрел к нему в гости, сплел там паутину. Иногда — чья–то тяжелая поступь и звук открывающегося окошка в двери — тогда появлялся запах пищи. Случалось это нерегулярно, но позволяло поддерживать минимум сил. Шелест вливающейся в чашу воды периодически изменялся, что позволяло хоть как–то измерять время.
К тюремщику было не подобраться. Он вообще его не чувствовал, хотя многое мог узнать о человеке и на куда большем расстоянии. Возможно, это и не человек вовсе. Больше за все время никто другой по ту сторону двери не появлялся.
Пища вываливалась в небольшой контейнер, закрепленный прямо на двери. Есть из него предлагалось руками. Вернее, есть из него вообще не предлагалось, но столовых приборов в любом случае не было. Впрочем, большая часть еды использовалась на другие цели, а именно — на приманку крыс. К счастью, их хватало для того, чтобы не умереть с голода.
Камера находилась во владениях большого крысиного гнезда. Одно из самых слабых гнезд, загнанных из богатых верхних уровней в подземелья. Однако каналы наверх располагались и здесь, и ими успешно пользовались. Всех крыс, что служили ему пропитанием, он давно научился различать по особенностям поведения и дал им клички. Когда–то, чтобы получить порцию живительной жизненной силы, он просто их убивал. Но вскоре популяция крыс стала сокращаться, и пришлось ограничить и так мизерные источники энергии, забирая лишь часть их силы.
— Чудны дела твои, отец Оло, — временами горько усмехался он, — суровый лоту озера Кассо питается крысами из замка своего врага. А также ведет с ними философские диспуты. — И он заливался невеселым смехом, тут же поглощаемым толстыми стенами темницы.
Посторонний звук он услышал одновременно с легкими подрагиваниями камня. Прикладывая ладонь в разных местах, с удивлением определил, что тот распространяется сверху. Создавалось впечатление, что кто–то двигается прямо сквозь толщу камня. Хозяин затеял строительство очередных подземелий? Или просто новый винный погреб? Или один из магических экспериментов? Очень значительное событие, на него можно потратить массу времени, размышляя о причинах и последствиях. Это радовало.
Долго поразмышлять о новом постороннем звуке не удалось — раздался удар, от потолка отделился камень и с треском упал на пол камеры, едва не зацепив узника.
В образовавшееся отверстие хлынул сладкий пьянящий запах человека. От него в глазах заплясали разноцветные пятна, а клыки непроизвольно выдвинулись вперед. Голод вдруг стал настолько невыносимым, что он забыл о своем хваленом самообладании и железной воле.
