— Я не смогла отказать себе в удовольствии пройтись немного пешком. Я слишком давно тут была. Слишком, — хоть девушка и улыбалась, ее хамелеоновые глаза были полны печали. — Тем более, что мне удалось сюда вырваться только спустя полтора месяца после атаки Алура Цитадели.
Ансацу скривился.
— Не напоминай мне об этом жалком щенке.
— Но согласитесь, если бы не смерть… — голос т'эрки дрогнул.
Она все еще не могла принять смерть Гебуры. И никогда не сможет. Она не забывала тех, кто был ей дорог. Девушка молчала, а мужчина не торопил ее. Наконец, взяв себя в руки, она продолжила:
— Если бы не сила Гебуры, который вы воспользовались, Повелитель смог бы осуществить свой план.
Шиварец хмыкнул.
— Он бы никогда не смог. Даже убей он нас тогда в пустом мире, Цитадель бы осталась за нами. Монады никогда не допустят ее поражения.
Молодая кагэми улыбнулась.
— Монады поступили весьма умно, скрывшись в Некрополе. Правда, даже им не удалось попасть сразу туда. Как же велика мощь Госпожи?
— Тебе этого лучше не знать. Не в теории, не на практике, — Ансацу многозначительно покосился на подопечную.
— Возможно, — легко согласилась та, улыбнувшись от уха до уха: — Интересно, а как Лорд отреагировал на массовое появление кагэми с Истинными во главе?
— Чувствую, он был не особо рад перспективе сменить компанию из двух кагэми на две сотни, — шиварец усмехнулся, не скрывая злорадства.
— Но он все-таки отправил нам помощь, — девушка поправила лямки на плече. — Когда мы вернулись, Цитадель кишела нежитью всех мастей, что разносила Красных Балахонов, как каких-то сопляков. Да там даже был костяной дракон! — т'эрка оживленно вскинула руками вверх и повернулась лицом к наставнику. Глаза ее горели азартом. — Вы понимаете, Амо? Костяной! Дракон!
— С твои виа ты встретишь еще много костей. Каких угодно, — вернул с небес на землю Ансацу своею подопечную и закатил глаза. — Ты уже вполне полноценная кагэми виа Сацуи.
Девушка тяжело вздохнула.
— Тот факт, что я приняла себя как кагэми, не значит, что я согласна быть Сацуи.
— Но поменять ты ничего не можешь, — шиварец остановился. — Мы, кажется, пришли?
Молодая кагэми обернулась и ее губ коснулась грустная улыбка:
— Да. Амо. Вы правы.
Двое кагэми вышли к самому дальнему участку кладбища. Здесь, в окружении многолетних деревьев и цветочных кустов, располагалось абсолютно белое надгробие. Давно поросшее сорняками и забытое всеми, оно все еще оставалось таким же ярким. На камне были выгравированы женское имя и две даты — рождение и смерть.
Девушка опустилась на колени, абсолютно не переживая за сохранность своих вещей, и стала голыми руками избавляться от травы. Спустя несколько минут, могила и надгробный камень выглядели прилично и ухоженно. Кагэми поднялась на ноги, отряхнула грязные коленки и встала рядом с наставником:
— Я дома, мама, — голос т'эрки был пропитан нежностью и любовью. — Прости, что меня так долго не было. Как видишь, я немного изменилась, — девушка развела руки в разные стороны и пожала плечами. — Знаешь, с нашей последней встречи прошло четыре года, представляешь? Хотя для меня это и было всего… — девушка задумалась на пару секунд и продолжила: — …год и десять месяцев. И знаешь, особенно насыщенными из них оказались последние четыре. Я побывала в новых местах. Познакомилась с новыми людь… — т'эрка покосилась на шиварца, что безмолвно глядел на надгробие — …существами. Они все разные. И все мои друзья, — Ансацу усмехнулся, а девушка лишь улыбнулась. — Я очень хотела бы тебя с ними со всеми познакомить. — «Хотя с одним из них ты знакома лучше меня» — А знаешь, у меня есть для тебя подарок, — молодая кагэми сняла с плеч футляр и раскрыла его. На красном бархате лежала скрипка и смычок. Аккуратно, но уверено, взяв их и приняв позу, т'эрка улыбнулась: — Надеюсь, тебе понравится.
Среди лип и холодных могил заиграла мелодия. Чарующая и манящая. Сменяющая тональности и ритм. Захватывающая своей глубиной. Девушка играла, вкладывая в каждый звук, каждую ноту, всю себя. И казалось, даже сама природа замерла на время и скрыла все звуки, лишь бы насладиться этой песней. Когда же последняя нота была сыграна, а смычок и скрипка опущены, время вновь пошло своим чередом.
— Видишь, мама, я научилась ее играть, — слезы лились из зеленых глаз молодой кагэми.
Девушка почувствовала, как шиварец положил руку ей на плечо, слегка сжав его. Так они простояли несколько минут в полной тишине.
— Вы ведь убили его, да? — неожиданно спросила т'эрка, вытирая нос рукавом балахона.
— Да, — уточнять, кем был тот самый «он» не имело смысла. Они оба это прекрасно знали.
— Я так и думала, — девушка опустилась на колени, чтобы уложить инструмент в футляр.
— Ты принимаешь это спокойнее, чем я думал, — Ансацу с интересом посмотрел на ученицу сверху вниз.
— Наверно. Просто, — молодая кагэми посмотрела на белый камень, — мама значила для меня куда больше, чем отчим.
«Сейчас самое время. Да. Именно сейчас. Я должна спросить его про родство. Я должна узнать, отец ли он мне» — размышляла девушка, пока убирал смычок и скрипку.
— Твоя мать была сильной личностью, — тихо проговорил шиварец.
Т'эрка вскинула голову и с надеждой посмотрела на наставника.
«Он сейчас признается!»
— Действительно жаль, что нам не суждено познакомится, — продолжил мужчина.
«Что…он только что сказал?»
Т'эрка закинула футляр с инструментом на спину и встав, взглянула шиварцу прямо в глаза.
— Вы никогда не знали мою мать, — скорее утверждение, нежели вопрос.
— Да, — мужчина сощурился: — Но почему это тебя так удивляет?
— Да так… — девушка крепко сжала руками лямки от футляра.
Шиварец лишь пожал плечами и направился в сторону самый густой тени.
— Пойдем. Нас ждут, — бросил через плечо Ансацу.
Т'эрка кивнула и поспешила за мастером. С каждым шагом их одежды преображались. Привычные для этого места одеяния сменились нарядами теней. Когда Ансацу повел рукой, открывая проход, у кромки деревьев стояли двое кагэми одеждах из тэмат.
— Я тут вспомнил, — произнес мужчина, делая шаг в проход, — что хоть тебя и называют все по разному, твоего настоящего имени я не знаю.
— О, — девушка улыбнулась, следуя за наставником во тьму. В ее глазах были искорки счастья. — Меня зовут…
Примечания
1
Ур'лак — низшая форма обращения к чужакам, Враг-без-шерсти.
2
