– Ты это о чем? Погоди‑ка, Сомов, ты их что – съесть собираешься?! А кто только что говорил, что они дороже золота?
– Подумаешь… – Виктор легкомысленно пожал плечами, – И потом, неужели я не заработал на один приличный, пусть и самый дорогой в мире ужин? Если бы вы слышали о пицце из Салерно, господин герцог, то не стали бы возражать, – и видя недоуменный взгляд Гросса, пояснил: – Это из моих воспоминаний о будущем.
– Ну, тогда позаботься об этом будущем, – предупредил Крон, – и не показывай продукты посторонним.
– Да что же это такое? Опять ограничения. Где же я найду хорошего повара с клятвой верности или хотя бы просто умеющего держать язык за зубами? Или вы предлагаете мне самому картошку жарить?
– Ну да, самому.
– Вы издеваетесь?! – Сомов некоторое время крайне раздраженно смотрел на Гросса, а затем оставил коробку в покое и захлопал по карманам, – Извините, герцог, но мне нужно срочно позвонить.
В темном подвале деловито орудовали разбойники, перерывая ящики и сундуки, вещи из которых они вываливали на пол и безжалостно топтались по ним сапогами. Один из бандитов, сидевший на корточках, досадливо убрал нож от лица связанной жертвы, выпрямился, снял перчатку и вытащил жужжащий разговорный амулет.
– Тихо всем! – негромко прикрикнул разбойник на своих товарищей и сухо щелкнул тумблером, – Слушаю вас, господин барон. Да я. Как чем занят? Работой. Ухо отрезаю.
Минуту он молча выслушивал слова невидимого собеседника.
– Хорошо. Понял вас, господин барон. Сделаем. И вам всего наилучшего, – вежливо закончил он разговор, выключил разговорный амулет и только после этого позволил себе крепкое ругательство: – …! Вот все бросай и беги делать то, что он говорит! Эх… Ладно парни, завязываем здесь. Рожа, отправишься к Орку, передашь, что меня барон озадачил. Он поймет. Хлыст, иди седлай лошадей, прокатимся в Платан.
– В Платан? Верхом? Кот, да мы же весь зад себе отобьем. Может на вокзал, а оттуда на парке с комфортом?
– На парке не успеем. Томаты могут пропасть.
– Какие томаты?
– Ты меня спрашиваешь?! Откуда я знаю какие?!! Знаю только то, что велено вернуться не позже, чем завтра. Иди седлай! – распорядился он, после чего наклонился и кряхтя перерезал веревки на руках все еще перепуганной и не верящей в свое счастье жертвы, – А вы оказывается везучий, господин торговец. Так вы это… Повеселитесь сегодня что ли… Закатите там пирушку, напейтесь вина власть и позовите распутных женщин, а главное не забудьте приготовить недостающее золото. Иначе ваше везенье может закончиться, и в следующий раз я отрежу вам оба уха.
А в порту тем временем Сомов убрал разговорный амулет, и взялся за свою драгоценную коробку.
– Ну все, я погнал. Закину продукты в ледник и буду готовиться к завтрашней встрече с господином Картом.
Он сделал несколько шагов к выходу, но вдруг, осененный новой идей, остановился и повернулся к герцогу.
– Крон, я тут подумал… Как ты относишься к тому, чтобы посвятить главу гильдии промышленников в кое‑какие наши планы и показать ему пару страниц из черной папки?
– Графу Шону Карту? – герцог ненадолго задумался, – Хм, почему бы и нет? Кандидатура самая подходящая. Только вот лишнего ему знать не следует. Ледник пока отменяется. Едем в солнечную башню и вместе выберем то, что можно будет показать господину промышленнику.
Утром Сомов вместе с Итрисом и картонным тубусом под мышкой был уже на заводе Шона Карта. Невзирая на ранний час и выходной день, тот находился на своем рабочем месте, в огромном кабинете, расположенном на самом верхнем этаже административного здания, к которому пришлось подниматься по темным и скользким от масла ступенькам. Кабинет промышленника украшали искусно выполненные модельки механизмов, выпускаемых на заводе и картины соответствующей тематики, развешанные по стенам. При виде гостей хозяин кабинета не посчитал нужным вставать из‑за огромного стола и не выразил особой радости от встречи с сыном. Разглядывая этого неприветливого человека Виктора даже взяли некоторые сомнения. Строгая хотя и дорогая одежда в виде френча с большими накладными карманами, в которых хранился добрый десяток разговорных амулетов для связи с инженерами и начальниками цехов. Пара украшений – то ли орден, то ли амулет под шеей и золотая цепочка, убегающая в кармашек поменьше, где отчетливо тикал хронометр. Медлительность речи, степенность движений, скупость эмоций и властный взгляд дополняли пышные усы и коротко подстриженная борода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Так вот значит кто разбил паромобиль и чуть было не убил моего сына, – хмуро произнес заводовладелец, когда ему представили Виктора.
– Отец, это была чистая случайность.
– Погоди, Итрис, – прервал своего заступника Сомов и виновато вздохнул, – Господин Карт, вы абсолютно правы. Паромобилем управлял я, а значит и отвечать тоже мне. В свое оправдание могу сказать лишь то, что я готов возместить ущерб, в меру своих сил и возможностей.
– Молодой человек, мой сын жив и это главное. Остальное не важно. Или вы всерьез полагаете, что меня беспокоит ремонт какого‑то разбитого аппарата? – высокомерно произнес Карт, – Видимо вы не отдаете отчет в том, с кем разговариваете. Известно ли вам, что на моих заводах одних только паромобилей производится более сотни штук в год?
– Впечатляющие масштабы, – Сомову пришлось постараться, чтобы в этой фразе не прозвучала ирония, – Но, господин Карт, я и не осмелился бы предлагать вам деньги за ремонт паромобиля. Однако, что вы скажите насчет художественного произведения? Итрис как‑то обмолвился, что вы большой ценитель живописи. Может быть вы примите в дар, в качестве моего извинения, одну из картин знаменитого Винса Милана?
– Хм, – промышленник оказался несколько сбит с толку и на некоторое время даже замолчал, – Однако, у вас оригинальный способ приносить извинения. Ну что же, если это картина действительно кисти самого Милана, то я бы, пожалуй, взглянул на нее.
Виктор вытащил из тубуса и развернул полотно, на котором был изображен паромобиль Стенли стремительно входящий в поворот. Низко пригнувшись к рулю сидел водитель, у которого развивались волосы, играло бликами солнце на красном лакированном корпусе механизма, сверкали начищенные до блеска медные детали и мелькали спицы колес, из‑под которых веером летела грязь. А на заднем плане с недоуменными лицами неслись всадники, явно не поспевая за паромобилем.
– Ох ты! – воскликнул граф, сразу же утрачивая всю свою надменность и проявляя целую гамму чувств, – Какая сильная работа! Да, здесь безошибочно угадывается рука мастера. А вот и подпись Винса. Все верно. И откуда только художники берут свои удивительные фантазии? Ну что за фантастическая машина!
– Почему же фантастическая? – не упуская момента тут же вставил Виктор, – Может быть, господин Карт, вы хотите взглянуть на чертежи аппарата, изображенного на полотне?
Шон Карт медленно опустил картину и впервые, с интересом посмотрел на Виктора.
– Чертежи? Экий вы прыткий молодой человек, – он еще раз окинул взглядом картину и после недолгого колебания разрешил: – Ну что же, извольте продемонстрировать ваши чертежи.
Из тубуса были извлечены несколько разрисованных черной краской листов и переданы на суд промышленнику.
– Идея о нагреве воды горелками, работающими на керосине давно известна, да и трубчатый котел меня не удивляет, – спустя несколько минут прокомментировал уведенное Шон, – У моих инженеров есть подобные разработки, но это весьма опасные устройства, которые часто влекут за собой пожар или взрыв котла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Только не в моем случае. Господин Карт, я представляю абсолютно безопасный двигатель. В моем проекте предусмотрены специальные предохранительные клапаны. Необходимо лишь рассчитать узлы котла так, чтобы при аварии разрывался не сам котел, а отходящие от него патрубки, которые одновременно с разрывом зальют водой и факелы нагрева котла. За всю историю эксплуатации этого двигателя не было… – Виктор запнулся, но сразу же поправился: – Я уверен, что за всю историю эксплуатации данного котла не будет зафиксировано ни одного случая взрыва.
