– Сейчас я подготовлю тебе гостевую комнату, – опять подключилась к разговору мама. – Но, может, ты хочешь есть?
– Гостевую? – удивился я, проигнорировав вопрос о еде. – Вы не пустите меня в мою комнату?
– После твоего отъезда комнату, в которой ты жил, переделали под изобразительную студию для Марии. В гостевой тебе тоже будет уютно.
– Вы живёте во дворце! – воскликнул я. – У вас сотни комнат, и вы не могли оставить и не трогать небольшую комнату своего старшего сына?
– Это нерационально, – ответил отец.
– Да при чём здесь рациональность? Просто на память обо мне! Я рад, что у Маши теперь есть изостудия, но неужели нельзя было её сделать в другой комнате? Вы, наверное, и все фотографии с моим изображением выбросили, да? Я прав? Выбросили? Стыдитесь меня?
– Роман, ты переходишь границы!
– Ничего я не перехожу! Вы стыдитесь собственного сына, хотя я вообще ничего не сделал, чтобы вы так поступали в отношении меня!
– Мы не стыдимся, – сказала мама. – И мы понимаем: ты не виноват, что стал выбраковкой.
– Я не выбраковка! – уже почти закричал я. – Сколько раз вам это ещё надо сказать? Я не вы‑бра‑ков‑ка! Сами вы выбраковка! А я нормальный. У меня всего лишь аура другого цвета.
– Всё же, давай ты отдохнёшь, и мы продолжим наш разговор, – сказал отец. – Сейчас он развивается в неправильном русле.
– В неправильном? А правильное – это какое? Я, наверное, должен был упасть на колени и благодарить вас, что разрешили мне бракованному человеку переступить порог вашего эльфийского дома, да?
– Ты ведёшь себя ужасно! – воскликнула мама.
– А вы? Как вы себя ведёте? Зачем вы вообще меня позвали? Чтобы лишний раз напомнить, что я вас недостоин? Что я выбраковка? Что вы даже вещи мои выбросили и комнату переделали, чтобы ничего вам не напоминало о недостойном сыне? Зачем вы меня позвали?
– Мы хотим наладить контакт, – сказал отец.
– Наладить контакт? Вы даже слов нормальных не можете подобрать. Вы не соскучились, вы не решили узнать, как у меня дела, вы решили наладить контакт. И как бы случайно отпустили в этот день всю прислугу, чтобы никто не мог увидеть, как вы налаживаете контакт. Зачем вы тогда вообще меня позвали, если вы меня стесняетесь? Чтобы ещё раз сделать мне больно?
– А зачем ты приехал? – неожиданно спросил отец. – Чтобы бросаться в нас обвинениями?
– Я приехал, чтобы увидеть Андрея и Машу.
– Ты увидишь их, но не сейчас.
– А я хочу сейчас!
– Это невозможно! – отрезал отец.
– Да что ж вы за родители такие? – в сердцах воскликнул я. – Ладно, сами детей своих не любите, так хоть детям дайте возможность любить друг друга! Я хочу видеть Андрея и Машу! Я за ними соскучился!
Отец, что‑то хотел мне ответить, но не успел, мама его опередила.
– Николай, давай прекратим этот спор! – сказала она отцу. – Я сейчас приведу Андрея и Марию, иначе вы с Романом разругаетесь вконец.
После этого мама обратилась ко мне:
– Мы выполним твою просьбу. Надеюсь, это настроит тебя на мирный лад.
– Как скажешь, дорогая, – мрачно произнёс отец. – Но Роман должен дать слово, что при Андрее и Марии он будет вести себя сдержанно.
– Даю слово, – сказал я.
Мама отправилась за моими братом и сестрой, а мы с отцом всё время, пока она ходила, простояли молча. Как ни ужасно было это осознавать, но нам не о чем было разговаривать.
Минут через десять вернулась мама с Андреем и Машей. Мама явно их предупредила, что я приехал, но вид у брата с сестрой всё равно был очень удивлённый. И в этот момент я почувствовал, что нахожусь дома. Андрей и Маша были для меня самыми близкими и родными существами на свете, и впервые за долгое время мне стало по‑настоящему хорошо.
Я бросился к брату с сестрой, обнял их разом и крепко прижал к себе. Родители не стали мне мешать, хотя они явно осуждали такое яркое проявление эмоций. Я расцеловал сначала Машу, затем Андрея, хотел что‑то сказать, но к горлу подкатил комок. Первой тишину нарушила сестра:
– А ты надолго приехал? – спросила она.
– Нет, – ответил я. – Вот сейчас вас обниму и назад поеду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– К людям?
– В академию. Я ведь одарённый и учусь в магической академии. И уже многому научился. Но надолго покидать академию мне нельзя.
– А ты уже выучил боевые заклятия? – спросил Андрей.
– Я даже уже участвовал в настоящем турнире, – ответил я и потрепал брата по голове.
– Ты даже не можешь остаться, чтобы с нами пообедать? – спросила Маша.
– Я бы с радостью, но не могу.
– А ты ещё приедешь?
Я было пообещал приехать, но понял, что не хочу врать этим двум маленьким эльфам. Или людям. Никто пока не знал, какую судьбу моим брату и сестре приготовила Сила. Я снова обнял Андрея и Машу и сказал:
– Я не знаю, приеду ли я ещё. Никто этого не знает. Но я знаю другое. Я вас очень люблю! И я хочу, чтобы вы тоже это знали. Никогда об этом не забывайте! Как бы ни сложилась жизнь, вы должны помнить, что у вас есть старший брат, который вас любит и всегда придёт к вам на помощь, если понадобится.
Я ещё раз расцеловал растерянных брата и сестру, а мама тут же объявила:
– Андрей, Мария! Идите к себе в комнаты!
Сестра после этих слов расплакалась, Андрей сразу же взял её за руку и повёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Перед лестницей он неожиданно обернулся и крикнул мне:
– На следующем турнире победи всех!
– Обязательно! – ответил я.
Пока брат с сестрой уходили, я посмотрел на отца, и мне показалось, что он сейчас меня испепелит. Но каким‑то чудом отец сдержался. Когда Андрей и Маша скрылись на втором этаже, он сказал:
– Что за цирк ты сейчас устроил?
– Я сказал им, что люблю их. Спасибо, что разрешили увидеть Андрея и Машу. Для меня это было очень важно. Кроме них, у меня действительно никого нет. Прошу прощения, что немного вспылил перед этим. С вашего разрешения, я поеду домой, в академию.
– Роман! – воскликнул отец и напрягся, словно хотел сказать что‑то очень важное, но не мог подобрать нужных слов, через некоторое время он всё же их подобрал и произнёс: – Тебе грозит опасность.
– Я знаю
– Откуда? – удивился отец.
– Она мне грозит с первого дня, как вы выгнали меня из этого дома. – ответил я. – Но ничего, справляюсь. Добрые люди помогают.
– Мы тебя не выгнали! – отец опять начал заводиться. – Таковы правила!
– Нет! Вы меня именно выгнали! – я тоже решил не сдерживать себя. – Никакие это не правила! Это ваши дурацкие предрассудки, которыми вы забили себе голову и портите жизнь!
– Это закон! – подключилась к разговору мама. – Так было всегда. В отличие от грязных орков и людей, эльфы блюдут чистоту расы. Ты думаешь, нам не было больно оттого, что это с тобой произошло? Ты думаешь, мы тебя не любили?
– Любили? – я вспылил ещё сильнее. – Почему ты сказала в прошедшем времени? Или сразу же разлюбили, как только увидели, что у меня аура другого цвета? И люди не грязные! И орки не грязные! Они умные, добрые, и они по‑настоящему любят своих детей! А вы так боитесь осуждения таких же, как вы сами, снобов и лицемеров, что готовы отказаться от собственных детей! И больно вам было не от жалости ко мне, а потому что вы меня стесняетесь!
– Роман, ты забываешься! – почти крикнул отец, и его руки покрылись инеем, а глаза заблестели, – Ты говоришь неприемлемые вещи!
– Нет! Я говорю то, что должен сказать! Когда вы меня выгнали из дома, мне было больно и обидно. И эта обида не давала мне нормально жить, она как незаживающая рана постоянно ныла и болела. Есть одна умная женщина, которая заменила мне родителей, насколько это возможно, и которая объяснила мне и таким, как я, что мы никакая не выбраковка, а наоборот – мы лучшие! Так вот, она сказала, что моя боль пройдёт, как только я вас прощу. И я так рад, что сегодня сюда приехал. Потому что я вас прощаю! Вы недостойны моей ненависти или обид. Вы жалкие и трусливые. И мне вас искренне жаль! Прощайте!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
