К концу 1881 года отчеты губернских комиссий попали в Петербург‚ и для решения этой проблемы «во всей ее совокупности» правительство создало очередной, теперь уже Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса. Комитет начал свою работу‚ но ни одного еврея не пригласили на его заседания.
7
Год заканчивался‚ погромный 1881 год‚ не предвещая‚ казалось‚ очередных сюрпризов‚ но неожиданно разразился погром в Варшаве‚ столице Царства Польского. Во время рождественского богослужения в переполненном костеле кто-то крикнул «Пожар!»‚ все бросились к выходу и затоптали многих. Пожара на самом деле не было‚ но сразу заговорили‚ будто поймали двух евреев‚ которые подняли ложную тревогу. Проверять слух не стали; толпа кинулась бить евреев‚ громить их магазины и жилища. «Мы видели не только толпы‚ грабящие лавки‚ – свидетельствовал поляк из Варшавы‚ – но и образованную публику‚ которая глядела с удовольствием на картину погрома». Полиция практически не вмешивалась; поляки хотели учредить гражданскую стражу для защиты евреев‚ но им не позволили. За три дня буйств десятки евреев были ранены‚ синагоги разгромлены‚ четыре с половиной тысячи квартир и магазинов разграблены.
«Так закончился страшный 1881 год‚ родной брат критических лет еврейской истории… – писал историк С. Дубнов. – В 1881 году волна варварства поднялась навстречу еврейскому обществу‚ устремившемуся в короткую эпоху реформ к гражданскому равноправию и требовавшему себе места в государственной жизни России. Это было в тот самый год‚ когда в соседней Германии бушевал антисемитизм модернизированный. И там и здесь не желали видеть равноправного‚ свободного еврея на месте униженного‚ порабощенного. Еврей поднял голову – и получил первый погромный удар‚ за которым последуют еще многие».
Снова поползли страхи по городам и местечкам‚ и некий читатель написал в еврейскую газету: «Меня измучил этот проклятый год‚ это общее умопомрачение‚ обуявшее наше любезное отечество… Мы ожидаем погрома каждую минуту‚ ведь впереди новый год‚ крещение‚ масленица‚ Пасха… Ну что это за жизнь? Если бы хватило мужества‚ я бы сначала убил всех своих‚ а потом себя‚ и – finita la komedia. А то придет какой-нибудь пьяный бродяга‚ надругается над женою и дочерью‚ а маленькую мою Соньку выбросит из окна третьего этажа. Ну‚ не лучше ли самому убить их всех?..» А из Одессы написали более кратко: «Страшно подумать о будущем‚ ужасно жить настоящим».
После первых погромов 1881 года появилось предположение, что они были организованы свыше, но говорить об этом остерегались. Впоследствии барон Г. Гинцбург подал в правительство записку, в которой утверждал: «Образовалось нечто вроде антиеврейского согласия‚ адептами которого сделались лица разных сословий‚ в том числе даже многие представители власти‚ как провинциальной‚ так и центральной. Негласный‚ но терпимый союз этот несомненно обладал и денежными средствами‚ без которых ничего нельзя было бы сделать».
По сей день историки спорят о том, стало ли подстрекательство причиной тех беспорядков или на это повлияло экономическое положение в стране, атмосфера волнений в обществе после убийства Александра II. Вряд ли власти в Петербурге были заинтересованы в развязывании и поощрении погромов; там понимали, что непредсказуемые буйства толпы могли перекинуться на прочие слои населения. Одесский губернатор предупреждал: «Возбуждение против евреев может перейти в возбуждение против помещиков, о чем последние неоднократно уже заявляли мне».
Известно лишь‚ что в 1879 году в Петербурге образовалась Тайная антисоциалистическая лига. Ее немногочисленные участники были недовольны «безмятежной дремотой общества»‚ а потому решили «парализовать зло‚ образовать железный круг около Его Величества и умереть вместе с ним‚ если ему суждено погибнуть». Уберечь Александра II они не смогли‚ но после его убийства высшие сановники образовали в Петербурге тайную организацию «Священная дружина»‚ – возможно‚ как продолжение прежней «антисоциалистической лиги».
«Священная дружина» предназначалась для охраны царя‚ борьбы с «врагами порядка» и просуществовала полтора года. Среди прочих в ней участвовали обер-прокурор Святейшего Синода К. Победоносцев и министр внутренних дел Н. Игнатьев‚ известные своим негативным отношением к евреям, – но доказать причастность «Священной дружины» к организации погромов тех лет нет никакой возможности.
Из еженедельника «Русский еврей» (1881 год): «В воскресенье‚ по случаю базарного дня‚ много крестьян приехало в местечко Полонное. Становой попросил евреев закрыть лавки и не покупать ничего у приехавших. Крестьяне долго стояли на базаре и напрасно ждали покупателей: никто не являлся. Они отправились к становому‚ выразили свое недоумение и попросили их выручить. Становой предложил им меняться продуктами по первобытному способу‚ но крестьяне возражали‚ что это‚ конечно‚ хорошо‚ но «гроши треба»… Крестьяне обещали больше не производить беспорядков и просили открыть еврейские лавки. Становой удовлетворил их желание…»
Из газеты «Южный край: «На другой день после погрома… получена была телеграмма‚ извещавшая‚ что в местечко едет генерал-губернатор. Немедленно собрали около тридцати рабочих‚ которые принялись приводить всё в порядок. Через несколько часов… пух‚ обломки были убраны‚ улицы чистенько выметены‚ окна вставлены и т. д. Словом‚ местечко‚ как бы по мановению волшебного жезла‚ не только приняло свою прежнюю физиономию‚ но даже получило какой-то веселый‚ праздничный вид…»
В мае 1881 года митрополит Московский и Коломенский Макарий выступил в защиту евреев в Большом Успенском соборе Московского Кремля. В том же году Святейший Синод принял постановление «О награждении священно– и церковнослужителей за особые их заслуги во время антиеврейских беспорядков». «Из числа принимавших участие в прекращении беспорядков‚ происходивших в мае 1881 года‚ награждены: саном протоиерея – два священнослужителя‚ наперсным крестом Святейшего Синода – одиннадцать‚ скуфьею – восемь‚ благословением Святейшего Синода с выдачей установленных грамот – двое».
В период религиозных исканий Лев Толстой занимался исследованием исторических основ христианства и для этого изучал язык иврит‚ который ему преподавал московский раввин Ш. Минор. Толстой писал в книге «В чем моя вера?» (закончена в 1884 году): «Я недавно с еврейским раввином читал пятую главу Матфея. Почти при всяком изречении раввин говорил: это есть в Библии‚ это есть в Талмуде‚ и указывал мне в Библии и Талмуде весьма близкие изречения к изречениям Нагорной проповеди. Но когда мы дошли до стиха о непротивлении злу‚ он не сказал: и это есть в Талмуде‚ а только спросил меня с усмешкой: – И христиане исполняют это? подставляют другую щеку? – Мне нечего было отвечать‚ тем более что я знал‚ что в это самое время христиане не только не подставляли щеки‚ но били евреев по подставленной щеке».
Стихийное сопротивление погромщикам проявлялось в разных городах и местечках. В Конотопе еврейская самооборона защищала дома от разгрома; в местечке Домбровицы Волынской губернии евреи с кольями и топорами встали на пути у погромщиков; из Херсонской губернии сообщали: «На место беспорядков прибежала толпа евреев‚ человек четыреста‚ и завязался жесточайший рукопашный бой; ранены были четыре еврея‚ один из них умер. Бушевавшая толпа отправилась восвояси и до другого дня воцарилась тишина и спокойствие».
Однако случаи организованной обороны были единичны‚ и вывод напрашивался сам собой: «Там‚ где кулак и грубая физическая сила в большом почете‚ смиренномудрие‚ миролюбие и апеллирование к праву‚ закону и справедливости – в высшей степени смешны и бессмысленны… Единственное спасение – в самообороне и самозащите».
Очерк тридцать первый
Погром в Балте. Введение «Временных правил». Погромы 1882–1884 гг. Крах политики «обрусения»
«Встань‚ сестра‚ пойдем туда‚ где свет свободы сияет над всеми… Там не будет грабить тебя негодяй‚ там не будут над тобой издеваться‚ Рухама‚ сестра моя!»
1
После первого погрома 1881 года газета «Новое время» напечатала статью под названием «Бить или не бить?»‚ предлагая сделать жизнь евреям в России невыносимой. Новороссийский генерал-губернатор докладывал в Петербург: «Лучшие представители интеллигенции одобряют и оправдывают эти дикие проявления ненависти к евреям и практически не осуждают их». Корреспондент газеты писал из Елисаветграда: «Хотя местная интеллигенция и не участвовала лично в погромах‚ но проявляла абсолютное равнодушие и одобряла их в глубине души». Даже в газете революционной партии «Народная воля» объясняли погромы «пробуждением народного сознания» крестьян‚ которые истребляли «несправедливо нажитое имущество своих притеснителей».
