– Слово-то какое мудреное – извлекать, – фыркнула Блонди. – Типа как занозу из задницы…
– Болтаешь что ни попадя, а того не знаешь, что в Зоне каждое слово становится материей. В наказание за насмешку быть тебе теперь… ладно, задница – это уж слишком. А вот заноза – в самый раз.
Словно соглашаясь с незнакомцем, в кармане Блонди тоненько пискнул навигатор. Сам по себе.
– А вы кто такой? – не выдержала Мадам.
– Я? Доктор здешний. Живу в Пойме, людей от верной смерти в меру сил спасаю, оттого и прозываюсь среди сталкеров – Фельдшер Последней Надежды.
Вроде ничего не произошло, но Мадам внезапно почувствовала, что ее будто потянули за ноги прочь от аномалии. Болотная жижа нехотя отдавала свою пленницу.
– Все. Вставайте.
Женщины осторожно поднялись на трясущихся и плохо гнущихся в правильных местах ногах.
На тропинке среди разорванных в клочья тел наемников на корточках сидел пожилой мужчина с интеллигентской бородкой и внимательно изучал человеческие останки. Наконец он с тяжелым вздохом поднялся:
– Ну, тот сам выберется, а здесь уже никому не поможешь. А вы, девоньки, чего сюда приблудились? Тут в куклы не играют. Тут даже хоронят далеко не всех. Да, ребята, – тихо сказал он, обращаясь к погибшим, – не будет вам вечной памяти. Из ниоткуда пришли, в никуда ушли. Может, хоть в мир наш артефактами вернетесь… Пошли со мной, девоньки. Тут сейчас совсем некрасиво будет.
– Куда? – спросила Мадам.
– Недалече, девоньки, недалече. И назад лучше не глядите. Чтобы не расстраиваться.
Спаситель зашагал по тропинке, следом двинулись женщины. Метров через тридцать Блонди шепнула:
– Не утерпела, глянула.
– И что там? – не повернув головы, спросила Мадам.
– Из аномалий будто руки прозрачные показались. И всех погибших в себя утащили… Жуть, короче.
Мадам кивнула:
– Что-то в этом роде я и ожидала.
– Кто он?
– Фельдшер. Мутант местный. Один из тех, кто со знаком плюс. Повезло нам.
– А почему фельдшер?
– Потому что институтов не кончал, ясно?
– Ясно…
Фельдшер внезапно остановился, дождался, пока женщины подойдут к нему вплотную, сказал негромко:
– Теперь беремся за руки и закрываем глаза. Больно не будет. Страшно тоже не будет…
В воздухе словно хлопнула на ветру огромная простыня.
…Уже почти стемнело, когда на тропинку из камышей выполз пришедший в себя Тесак. Оглушенный близким разрывом гранаты, отброшенный в сторону и втоптанный в ил собаками, он остался в живых только потому, что единственный из своей группы в рейдах по Зоне постоянно носил включенной систему замкнутого цикла регенерации воздуха. Этот практически акваланг и не дал ему захлебнуться ва метровой глубине болота.
Иллюзий по поводу случившегося Тесак не питал ровно никаких. Опыт, знаете ли. Экспедицию, затеянную бабой – и хорошо, кстати, авансированную – можно было считать законченной.
Он чисто по привычке включил КПК, смахивая слезы контузии, вгляделся в символы, высветившиеся на экране. Так и есть – ни одного из товарищей в Зоне больше не было. Да и оружие, валявшееся под ногами, подтверждало это. Впрочем…
– Мадам? – удивленно прошептал Тесак. – И где это она сейчас? А с ней кто? Заноза? Не знаю никакого Занозу… Или никакую… Или знаю?..
Мотыль медленно обошел территорию заправки и решил ожидать Прыгуна на углу забора – подальше от входа на базу анархистов. Ловцов он засек сразу – да те и не скрывались, рычали в два голоса, учуяв близко живую плоть.
Он расположился в тени куста, вытащил из вещмешка еду – чего время зря тратить.
За обедом его и застал местный патруль.
– Кто таков? – нестрого спросил старший патруля.
– Мотыль, – честно ответил Мотыль. Старший кивнул:
– Знаем такого. Честный вольняжка. Без претензий. Чего в гости не идешь?
– Своих дожидаюсь, – почти честно ответил Мотыль.
– Где растерял?
– Да вот, по дороге сюда какие-то уроды обстреляли. Пока отбивались – разбрелись по территории. А место сбора давно оговорили тут – еще когда здесь бандюки заправляли. Вот и жду.
– Доходчиво, – согласился старший патруля. – Жди. Если что – мы неподалеку.
– Угу, – промычал Мотыль, пережевывая бутерброд.
На том и расстались. Нормальные ребята. И чего они с военсталами бьются?
Примерно через час мимо него, едва обратив внимание, к центральным воротам заправки прошла целая группа сталкеров – половина в незнакомых костюмах с диковинными разводами камуфляжа. Мотыль только подивился – не каждый день лично сам Макаров за забор базы выходит! И болтали анархисты явно не по-нашему…
А потом прямо в ухо дыхнули:
– Давно ждешь?
Мотыль не подскочил от неожиданности только потому, что несолидно в его возрасте на такие подколы реагировать. Особенно женские.
Матюгнувшись про себя, он поднял вверх батон колбасы – смотри, мол, половина всего осталась…
– Зачем звал? – поинтересовалась Ксанка, пытаясь заглянуть ему в глаза через могучее сталкерское плечо. Не вышло, однако. Тогда она обтекла его по-кошачьи и снова спросила:
– Зачем звал?
– Давно не видел, соскучился, – обрел, наконец, дар речи Мотыль.
– Посмотрел?
– Никак не нагляжусь вот. Твой где?
– Охраняет.
Мотыль с кряхтением поднялся с земли:
– Тогда пошли. Сюрприз у меня для вас. Говорящий.
– Далеко?
– Тут рядышком, за заправкой.
– Иди вперед, а мы догоним.
– Испугалась, что ли?
Ксанка вздохнула и сказала неожиданно серьезно:
– Что-то сердце у меня, дядя Леша, не на месте с утра. Не по погоде хмуро на душе.
– То ли еще будет, – неопределенно пробормотал Мотыль и, не оглядываясь, пошел вдоль забора. Потому что если Ксанка с Прыгуном захотят, их все равно не увидишь. Так что чего зря озираться, как дураку.
Пополнение группы в лице недобитого гранатометчика он воспринял как должное – и так ситуация складывалась замороченная, пусть и дальше развивается по собственному хотению.
– А это у нас, собственно, Чингачгук, – бодро ответил на немой вопрос Мотыля Холера. – Сам пришел. Несет невесть что по причине увлечения болеутоляющими лекарствами. Ловцы говорящие мерещатся…
Он хотел добавить еще что-то, но замолчал, опешив от внезапного появления Ксанки и Прыгуна, которые при его последних словах переглянулись.
– А можно подробности? – не обратив ни малейшего внимания на Пигмея, обратился к Чингачгуку Прыгун. – Про говорящего ловца.
– Я лежал, – угрюмо ответил мальчишка, – открыл глаза – ловец. Тут в меня словно кто-то влез. Прямо в голову. Ловец с ним разговаривал. Потом тот, из головы, пропал. Ловец сказал – сыт, живи. И ушел. Все.
– Как он выглядел? – жадно спросила Ксанка.
– Как ловец, – пожал плечами Чингачгук, – страшилище.
– Старый?
– Откуда мне знать? Потрепанный сильно. Клыки не все были.
– Отметины какие-нибудь на теле были?
– Не помню. На груди, вроде, вмятина типа заросшей раны. Здоровая такая.
Супруги переглянулись, не скрывая тревоги.
– Его же убили, – после долгого молчания тихо сказала Ксанка. – Призрачный Егерь убил… – . Он же никогда не промахивается.
– Выходит, не убил, – также тихо ответил Мика, – хоть и не промахнулся. Блин, нужно было контрольный в голову сделать.
– Кто бы делал? Мы с тобой?
– Ну да, верно…
Наступившую тишину прервал Бизон:
– А я ведь тоже припоминаю – несколько лет назад вернулся из Поймы сталкер один, про которого все знали, что он зомбаком стал. А вернулся нормальным. Только болтал все время чушь какую-то: про говорящего ловца, про месть, про тень, что его телом управляла… что в Зоне беда зреет. Только его всерьез никто не принимал, думали – свихнулся парень после контакта с пси-аномалиями.
– И что?
– Ничего. Он так попророчествовал пару месяцев, а потом и вправду свихнулся. Начал всех уговаривать искать какое-то Сердце Зоны. В общем, прозвали его Баламутом. А раньше звали Мишкой Сутулым…
– Сердце Зоны?! – спросила Ксанка. Прыгун махнул рукой:
– Блин, я ж слышал про этого Баламута. Только не знал что к чему. Тоже думал – обычный псих…
– Да, дядя Леша, твой говорящий сюрприз и вправду удался.
– Этот сюрприз и для меня самого полный сюрприз, – хмуро улыбнулся Мотыль. – Мой сюрприз вон – сидит, поджав губы от обиды, что на него никто внимания не обращает.
Он указал рукой на Пигмея, и впрямь обиженного всеобщим невниманием.
– Конечно, – пропищал Пигмей, – говорящие ловцы большая редкость, чем омолодившиеся сталкеры…
