– Да ты шо!!! – вытаращился на него торговец. – Тот самый Платонов, который на спор с одним ножом на ловца ходил?! Только тот сталкером был…
– А я все ступени здесь прошел. И сталкером был, и с анархистами дружил. Теперь на государство работаю. Могу даже документ показать, только доставать его из-под брони трудновато будет. Так поверишь на слово?
– Попробую. Что ищешь?
– Да то же, что и все сейчас. Ты Пигмея видел?
– Нет, – сразу же ответил Абрамыч. – Я вообще-то человек не нервный, но тут что-то слабину дал. Я ж этого Пигмея почитай десять лет знал. Раз, а то и два в месяц стабильно у него артефакты покупал. Хорошие артефакты. Словами он бросаться не любил, придет, молчком сунет «Душу Ангела» или еще какой камушек, наберет провизии и – поминай как звали. А тут прибегает Зараза – доктор наш местный – и с порога кричит, что сталкеры дитя в Зоне нашли, чуть живое с голодухи. А утром выясняется, что никакое это не дитя, а самый что ни на есть Пигмей! В общем, не пошел я на него смотреть.
– А рассказ его…
– Потом, к обеду, Гризли пришел и в общих чертах передал. Да, дела… Конечно, в Зоне каких только чудес нет, так что история Пигмея вполне может оказаться правдой. Только…
– Что?
– Ты, капитан, в моей сметке не сомневайся, лады? Я и сам по молодости сталкерил маленько, потом торговлей занялся – по лагерям всякую ерунду таскал, лет двадцать назад это место облюбовал да и осел. Через мои руки какие только артефакты не проходили! Даже «Черная душа» однажды была. Мерзкая штуковина, если честно. И туристам я неопасные маршруты предлагаю, и с вояками дружу, и наемники моим подвалом не брезгуют. Короче, всем Абрамыч нужен.
– Мы, вроде, не о тебе сейчас…
– Так и я не о себе! Только не чистое это дело, товарищ господин пан капитан. Точнее – нечистое. Вся Зона не от бога, но этот камушек совсем уж серой попахивает. В общем, не стал я его никому заказывать. Связался с коллегами, они тоже в сомнениях. И тут объявился покупатель…
– Покупатель?
– Я справки наводил – никто его не знает. Он по всей Зоне сообщения разослал – миллион тому, кто живым Пигмея притащит. Даже не камушек. Ребенка. Для чего – ежу понятно.
– А где сейчас Пигмей?
– Чего не знаю, того не знаю, – сокрушенно всплеснул руками Абрамыч, – его еще до письма от этого Папы Карло сталкеры утащили куда-то. Да ты с Гризли переговори, он тоже решил в поисках не участвовать, где-то тут в деревне водку, небось, пьет в одного. Часа два назад заходил – взял в долг литр. Может, еще не свалился… Еще вопросы будут?
– Один. Почему Вазген Абрамыч-то?
Торговец захихикал, подняв кулак с торчащим кверху большим пальцем:
– Хоть ты спросил… а фамилию мою знаешь? Иванов-заде! Интернационал в миниатюре! Настоящее имя сам давно запамятовал. Зато для любого свой…
Платонов кивнул торговцу на прощание и вышел из подвала на свежий воздух. Следом неотступно следовал запах жареной курицы.
Гризли действительно пил водку. Стекленеть, вроде, пока еще не собирался.
– Привет, – сказал Платонов, присев на корточки у костра, разведенного прямо посреди комнаты в полуразрушенном доме.
– И вам не хворать, – безразлично ответил Гризли и ловко выплеснул полстакана водки в рот.
– Я Платонов. Слышал?
– Слышал.
– Веришь?
– Верю.
– Где Пигмей?
– Нету.
– А где он есть?
– Умер Пигмей, – неожиданно сказал Гризли, и заплакал крупными пьяными слезами. – Видишь – поминаю Пигмея.
– Как умер?!
– Его какой-то Папа Карло заказал. Некоторые сталкеры решили бабок по-простому срубить. Погнались за Мотылем и его группой, догнали в Вольной Земле и убили всех без разбора.
– Откуда знаешь?
– Вот, – Гризли протянул Платонову коммуникатор, – читай.
На дисплее четкими буквами светилось сообщение: «Папа Карло, извини. Пигмея больше нет. Сколько дашь за труп? Чингачгук».
– Чингачгук – это кто такой?
– Хрен его знает… Из молодых. У которых даже понятий нет, не то что совести. Хуже бандитов.
– Может, не убили…
– Да? А почему тогда из группы Мотыля никто сутки на связь не выходит?
Платонова учили разговаривать с людьми в любом состоянии. Так что через полчаса он уже знал о происшествии с Пигмеем ровно столько, сколько знал Гризли, слышавший историю лично от самого Пигмея.
– Ну что? – спросил он сам себя, выходя на улицу. – Нужно идти к Цементному заводу.
Вечерело…
Воины-Праведники залегли в образцовой засаде, с двух сторон обложив проход на Терминал. Шло время, но желанный «язык» не появлялся. Вообще складывалось впечатление, что Зона вымерла.
– Ясно, – сказал командир отряда, – все ушли к Цементному заводу…
Неожиданно невдалеке сработала Сварка. Через несколько минут в небо взметнулся столб пламени. Термичка, однако…
– Кто это с аномалиями балуется? – удивился командир отряда. И услышал шаги.
Большая группа сталкеров – не менее десятка – в полном боевом порядке приближалась к проходу. Засада замерла. Все ждали, когда снайпер сделает первый выстрел.
Группа смотрелась грозно, бойцы выглядели профессионалами. Только чуточку растерянными. Во главе шел невысокий худощавый сталкер с непокрытой головой.
Группа вошла в зону поражения, помаячила в прицелах. И ушла…
– Не понял, – удивленно сказал командир отряда. – Бекас, ты почему не стрелял?
– Я его узнал, командир, – негромко ответил снайпер. В голосе звучало благоговение.
– Кого?
– Видел – он шел первым? Без шлема.
– Видел.
– Я узнал его, – повторил снайпер, – это тот самый. Который дважды посмел коснуться Символа истинной веры и ушел живым. Кто мы такие, если сам Господь отпустил его! Я не стал стрелять.
– Ну и ладно, – подумав, решил командир. – В самом деле, кто мы такие… Еще подождем или тоже пойдем следом? Думаю, до самого Цементного завода ни одного сталкера так и не увидим… Отряд! Сбор! Выдвигаемся следом за тем, кто дважды коснулся священного Символа…
Глава 6
Совещание в очень тесном кругу
Отец Георгий сам жарил на костре мясо свиньи, которую час назад с одного выстрела завалил отец Илиодор. Отец Пимен звенел стаканами, пытаясь выбрать три самых чистых.
– Новое испытание послала нам Зона, – бормотал отец Пимен. – Ох, не к добру этот омолаживающий мячик!
– На Рубеже уже месяц никто не стреляет, – прогудел отец Илиодор. – Такое ощущение, что еретики разом исчезли. Зато в Мертвом Лесу тварей всяких расплодилось – военсталы даже с пулеметами заходить не рискуют.
– Водочка в сейфе, подальше от соблазна, – сказал отец Георгий.
– Подальше положишь – поближе возьмешь, а?
– Блин, Илиодор, – сморщился отец Георгий, – твои шутки-прибаутки устарели еще в каменном веке… Что делать будем, братцы?
Вместо ответа раздался грохот и звон. Отец Пимен ойкнул и застыл над горой разбитых стаканов.
– К счастью, – невозмутимо изрек еще одну избитую сентенцию отец Илиодор. – Глянь, какие остались, те и будем считать чистыми.
Отец Пимен позвенел осколками:
– Пять штук…
– А нас трое. Или кто-нибудь еще на базе задержался, а, Георгий?
– Все сбежали, – вздохнул тот. – Один торговец в чулане закрылся, сказал – отосплюсь на год вперед. Даже механик ушел – решил, что на Цементном заводе подзаработать можно будет не по-детски. Прямо вместе с инструментами и ушел.
– Бесовское наваждение, – прорычал отец Илиодор, самолично отсекая от туши наиболее прожарившиеся куски, – не нравится мне это, ох, не нравится…
– Мне тоже не нравится, – раздался тихий голос из темноты. Сталкеры подскочили, похватав оружие.
– Тише, святые отцы, – на свет костра вышел человек в длинном плаще с капюшоном, – мы тут решили к вам присоседиться. Три головы – хорошо, а два раза по три – лучше, верно, Илиодор?
– Два раза по три головы – это два Змея Горыныча, – нашел в себе силы снова пошутить отец Илиодор. – Схимник, это точно ты? Ты ж из своего погреба на Элеваторе уже лет пять носа не казал! Живой, нет, – и спросить не у кого. А еще две головы чьи?
Из тени вышли еще двое. Один, закутанный в такой же длинный плащ с капюшоном, плотно надвинутым на голову, – лица совершенно не видать. Второй одет неказисто, да и не по сезону– ватник с многочисленными прорехами, шапка-ушанка…
– Не хватает только Фельдшера Последней Надежды, – развел руками отец Георгий.
Отец Пимен со стаканами в руках подошел к сталкеру в капюшоне, распахнул объятия:
– Сколько ж лет не видались! О тебе теперь только легенды по Зоне бродят. Еще бы – Призрачный Егерь…
