столько всего при мне рассказал, — не выдержала и в сердцах воскликнула она, срываясь с нейтральной темы, качая головой. — Я… Я бы никогда тебе такое не открыла. Как будто ты и правда знаешь будущее. Абсолютно уверен в моей преданности. И что наша свадьба точно произойдёт.
— Спрячь за высоким забором девчонку — выкраду вместе с забором! — улыбаясь, произнёс я. — Я не пророк, но знаю, что всё будет хорошо. Почему? — прочёл вопрос на её лице. — Потому, что я тут кому-то нужен. Иначе бы не парились, заселяя пассажира в эту тушку. А раз так, то они должны рассчитать так, чтобы у меня был шанс выкрутиться и вернуться. Ну, например, как весной в Аквилее. Да, вы послали убийц, да, было тяжело, бой был, но мы выстояли. Так будет и там — всё сложится крайне сурово, я буду на грани, на волосок. Но в кутерьме шанс выжить мне оставят. А вот смогу ли им воспользоваться… — Я тяжело вздохнул.
— Такие непривычные вещи говоришь. — Она поёжилась и прижалась плечом.
— Какие есть. Боги играют мирами. А мы только следуем их божественному Пути. Но я, опять-таки, открыто говорю, что могу и не выжить. Если окажусь недостаточно находчив и силён, недостаточно расторопен. Я не знаю, что будет завтра. Но если вернусь, а я хочу вернуться, ты будешь моей потому… Что я до сих пор не помог найти тебе крылья, — не смог сформулировать я.
Стук кулачком в лопатку.
— Спасибо тебе. За доверие. Я… Честно скажу, приехав сюда, не думала, что всё завертится ТАК. Я собиралась играть с тобой. Вести бой. Работать. А ты… — Вздох.
Да, а я, негодяй, кинул к её ногам всё. Зная кто она и как больно в случае неудачи ударит.
— Слышала, что сказал бургомистр? Предашь — пожалеешь, — погрозил ей пальцем. — Останешься верна и честна — то какой бы ни совершила проступок, есть шанс на прощение… Если не переусердствуешь, — оговорился я и нахмурился. Она весело рассмеялась.
— Ревнивец! Обожаю когда ты так смотришь.
— Если твои начнут прессовать — беги в замок Пуэбло. Справимся. — А это я уже фантазировал, чтоб не молчать.
— А это я решу без тебя! — вскинула она головку. — Это моя родня, я лучше их знаю.
— Как скажешь. — Пожал плечами.
— Это… Рома… Ричи… Удачи тебе! — Она повернула мою голову и смачно поцеловала. Мы практически дошли до пирса, вокруг которого стояла огромная толпа. Которая, при виде священнодействия, приветственно закричала, а кое-где в воздух полетели шляпы. Про едкие комментарии, что я должен с сеньоритой сделать, промолчу. Как и то, что она, услышав их, залилась краской. Наверное всё же сделаю это, только позже, когда встретимся.
Перед пирсом стояло небольшое Йориково войско во главе с самим ярлом, а рядом — Драко Транссильванский… Ну, будущий Транссильванский, не придирайтесь, со своими пока не понял кто они, наёмники или уже нет. Ну, не хочется произносить в адрес человека обидное «Бычий пузырь», хоть тресни.
— Ваше сиятельство! Войско к торжественному провожанию вашей невесты построено! — Обратился ярл ко мне, подойдя и козырнув.
— Приветствуем! — рявкнула почти сотня лужёных глоток. Без тельняжек, из доспехов в основном кольчуги и пехотные открытые шлемы, все разные, кто в лес, кто по дрова, но смотрелось стильно. Для лодейной рати пойдёт.
— Вольно! — поднял я руку.
Бедняги королевские гварды жались к пирсу, или опасливо поглядывали из-за щитов на борту галеры. Оказывается их госпожа — невеста этой возомнившей о себе проклятой деревенщины, убившей их корешей весной. И у него вон какая подписка в городе! Я их понимал, но эмоции не разделял. Мне было на них плевать.
— До встречи. — А это я Катрин, взяв её за руку.
— Если тебя убьют — можешь с войны не возвращаться! — наигранно фыркнула она, затем просто прижалась к груди. — Я буду ждать, Ричи. Вернись, пожалуйста. Я уже столько всего с тобой наворотила, что если ты не вернёшься… Или камень на шею, или в монастырь — если простят.
Нежно погладил ей по голове.
— Я постараюсь. Ты ж знаешь, я вёрткий.
Слёзы потекли из её глаз, но она старалась держаться и не показывать их. Но они всё равно текли и текли.
— Я люблю тебя, — прошептал я. — Я может и бабник, но ты — моя главная. Без тебя не смогу, и никто не станет заменой.
— Спасибо!..
Она отстранилась, и, пока держат ноги, бросилась к трапу. Где её ждали и помогли взойти по покачивающейся в такт бортам деревяшке.
Ладья отошла почти сразу. И её, и две ладьи с охраной. Я смотрел вслед, зная, что она не обернётся — нельзя. Она ведь тоже едет на войну. Не такую, как я, войну с Карлосом и дядей, чтобы меня прикрыть, но всё же. А мы, сыны Севера, потомки готов и викингов, уходя на битву, не оборачиваемся.
— Всё будет хорошо, — произнёс неожиданно возникший рядом Аларих. — Её не обидят, я прослежу.
— Ты не всемогущ, — заметил я.
— Вопрос не в том, как событие произошло, — усмехнулся он. — А как доложить. Я при дворе с шестнадцати. Может и не всемогущ, но докладывать умею.
— Аларих, — вздохнул я, отгоняя наваждение — запах её духов, стоящий в носу. — Аларих, ещё позавчера хотел сказать. Присылай в замок людей за полотнами. Нормальный ты мужик, что надо. Пусть забирают, к чёрту компенсации.
— Да ну их! — махнул он рукой. — Дарю. Там ведь твоя пра-пра-пра-прабабка изображена. Имеешь право.
— А замок… — нахмурился я. Не понял, это что было?
— Пуэбло, — подтвердил он. — Каким он был пару столетий назад. Мы ведь дальние родственники.
— Спасибо. — И правда, царский подгон.
Он кивнул на лодьи, проходящие в пятидесяти метрах от берега вверх по течению.
— Вон, твои как постарались. Уважают. Это они сами, у меня достоверная информация. Тебя порадовать.
Да, Йорик же что-то такое говорил. Я всмотрелся. Лодьи те же. Все пять бортов, выкупленных Йориком по предварительной договорённости. А-а-а, вот в чём дело! Ещё позавчера все они носили данные при постройке названия, вроде названий животных и библейских персонажей. Сейчас же под косым красным Андреевским крестом шли, киль в киль, боевые ладьи с блестящими от новой краски названиями:
«Nuestra Señora de Encarnación» — «Богоматерь Воплощения».
«Nuestra Señora de la Esperanza» — «Богоматерь Надеющаяся».
«Nuestra Señora de la Mercedes» — «Богоматерь Милостивая».
«Nuestra Señora de la Concepción» — «Богоматерь Непорочного Зачатия».
«Nuestra Señora de los Dolores» — «Богоматерь Страдающая».
Капец! Я непроизвольно отдал честь проходящим мимо кораблям. Сей жест оценили — и на корабле
