Огибая кладбище, Борис увидел глинистый свежий холм, вместо креста — дощатая тумбочка, венчанная крашеной звездой. «Братская могила, — догадался, ощущая подкатившее к горлу удушье. — Вернемся… поставлю и своим на Маныче, с звездочкой…»
В балке из тесного проулка, заросшего по пояс лебедой и колючкой, вырвались верховые. Серебристый тонкошеий кабардинец чуть не врезался в Кочубея. Заплясал, скаля белозубую пасть у самого плеча, обдавая парким травяным дыханием. За головой кабардинца — синие глаза всадника. Борис с трудом удержал плеть — так хотелось пройтись по каракулевой шапочке смельчака.
Уняв горца, всадник как-то по-хорошему, не раскрывая рта, улыбнулся.
— Угадал… Конь вроде не тот… А так все сходится.
Отводя взгляд от ясных родниковых глаз чужака, Борис поинтересовался, с кем имеет честь.
— Иванов, — назвался тот.
— Командир зимовниковского отряда?
— Был им до вчерашнего вечера… Пехота влилась в полк до Шевкопляса. При мне — кавалерия. Ждем вот Думенка…
Борис хмыкнул. Мельком глянул на конников, сбившихся кучей в проулке.
— Сколько же вас?
— Эскадрона два выставим совместно с гашунцами, со Скибой.
По нраву пришелся зимовниковец своим видом. По посадке, по тому, как забраны в пальцах поводья, понял: не случайный человек в седле.
— Слыхал, как же… В штабе обороны. Какой-то Куница из Зимовников все огоньку просил подкинуть.
— Наседают, стервы, отбою нема. С самой весны как есть… Дыхнуть не дают.
Проехали мимо магазинов. На базарной площади, забитой возами беженцев, Борис спросил:
— А те, на могилках… Недавние?
Скорбная складка обозначилась на переносице у Куницы:
— Всех туда посвезли… На нонче митинг там назначен…
Выбрались из толчеи. Короткая уличка упирается в церковную площадь. Кругом ограды кишмя кишат войска. Побудки, видать, еще не было, но сон далеко до восхода солнца оставил крестьян-бойцов. Копались в бричках, в торбах своих, разбирали винтовки — похоже, в степь, на сенокос собирались.
— Доррогу-у! Черт несет Серегу… Стопчу-у!
Со двора вымахнула разномастная тройка. Беловолосый парнишка в солдатской выгоревшей рубахе с подвернутыми рукавами, опоясанный пустой полотняной лентой, стоя размахивал концами вожжей.
Борис так и ахнул: тачанка! На задке — зеленый «максим». Не диковинка для него пулемет в бричке, даже на автомобиле. Но при виде такой панской роскоши кинуло в дрожь.
Иван Куница, будто читая его мысли, поднял руку. Парнишка-ездовой, упершись босой ногой в грядушку передка, завалился спиной на сиденье. Остановил. Из-за его плеча высунулась кудлатая голова. Рябое, смуглое до черноты, как сковородка, лицо живо напомнило Борису табунщика Чалова. В седле подался, вглядываясь: до чего схож, две капли воды. Молодой только, без седины…
Поймав на лице Думенко какой-то непонятный интерес, Куница поспешил выгородить пулеметчика:
— Ты, товарищ Думенко, не гляди, что вид у него квелый. Короткой срежет крестик на луковке церкви. Дозволь?
Борис с укором покосился на него. Молчком тронул Кочубея, правясь к крыльцу штаба.
2
Шевкопляса в штабе не оказалось. Сидел один Федор Крутей.
— Борька… Ты!
Кривился, разминая обеими руками поясницу; видать, всю ночь гнулся над столом.
— Вот кстати… А я башку тут ломаю.
Вышел он из-за стола, открыл оконную створку. Потягиваясь, двинул согнутыми в локтях руками.
Борис неодобрительно покачал головой:
— В дугу своротит так, Федор. Размяться бы с клинком.
— А возьмешь?
— Поделился бы лучше новостями.
— Могу порадовать… Имеем на три полка бойцов. Пехотных полка. В достатке и командиров. Правда, сам знаешь, на унтерах выезжаем. Но воевать нашему мужику что затирку нам с тобой королёвскую хлебать… Есть опыт. К примеру, возьмем тебя… Беляки не случайно приглядываются к Думенко. Не храбрость его конников прельщает их, не одно умение владеть шашкой. У казаков своих рубак предостаточно. Заметили что-то новое в твоем ведении кавалерийского боя, именно кавалерийского. Мы еще и сами не знаем… А им это — нож к горлу. Дай! Полки ведь целые! Конницы. А у тебя горстка, тысяча сабель…
— Тыща?! — Борис крутнул шеей, будто выворачивался из цепкой руки.
Федор ткнул в верхнюю бумажку:
— Вот наметка приказа… «Из всех отрядов, вошедших в состав 3-го сводного Крестьянского Социалистического полка, выделить конные части и образовать 1-й кавалерийский Крестьянский Социалистический полк под командованием тов. Думенко». Ну?
Струйка дыма от частой дрожи в пальцах вилась мелкой стружкой. Негромким голосом Борис внес добавку:
— Карательный полк… Такое вставить нужно.
Раздумывал Федор недолго; сверху вписал карандашом «карательный».
— Построишь сегодня весь полк. Шевкопляс поприветствует бойцов, поздравит с рождением… Он вернется с позиции. А сейчас мы с тобой поступаем в распоряжение Агнесы. Подымайся.
В коридоре путь им преградил вестовой. От бешеной скачки не мог слова
