— Вот только давай без прозвищ, окей?! — вспылила я, вырывая из руки парня стакан с виски на донышке так, что половина расплескалась к чертовой матери. Плевать. Нервно вздохнув, я ответила чуть спокойнее. — Из России…
— Бля, я тоже! — засмеялся пират, отпивая из своего стакана, в то время как я еле сдержалась, чтобы не плеснуть виски в эту бесящую довольную рожу напротив.
***
Я не сразу поняла, что со мной происходит. В какой-то момент закружилась голова, а в следующий — мне было уже так хорошо, что словами не передать. Я чувствовала легкость во всем теле, словно я вешу не больше белого перышка…
Я не собиралась распивать виски вместе с Максом: сделав решительный рисковый глоток — на пробу, так сказать, — и поморщившись от того, насколько же противной и обжигающей горло была эта дрянь, я спешно поднялась с насиженного дивана, со звоном отставив стакан на стол, громко послала этого смазливого уебка куда подальше и отправилась покорять танцпол. Мне захотелось улететь не только разумом, но и телом. И я полностью отдалась этому чувству…
Уже спустя мгновение я находилась в душной толпе пьяных и отрывающихся пиратов, стриптизерш и проституток. Музыка наполнила мою душу, и я полностью подарила ей свое сердце — мне было плевать, что эти ублюдки подумают обо мне, да и было ли им вообще дело до меня в разгар такой тусовки — очень сомневаюсь. Может, меня действительно так унесло с одного глотка, а может, роль сыграло мое желание забыться и то, чем я надышалась в этом душном, пропахшем алкоголем и дымом месте. Сложно описать, что я чувствовала в тот момент: это была абсолютная свобода, как физическая, так и ментальная, это была такая раскрепощенность, какой я не чувствовала за всю свою жизнь…
Надолго на танцполе я не задержалась. Разум отключился, а душа требовала большего — сама не понимая, как это произошло, я оказалась на сцене, где у шестов изгибались молодые стриптизерши. Музыка уже текла как по моим венам, так и по венам этих девушек — таких же потерянных и жаждущих забыться, таких же свободных внутри и заключенных снаружи… Десятки глаз ублюдков в красных майках были прикованы к моему телу: от одной мысли от этого еще днем меня бы бросило в дрожь, но в тот момент я довольствовалась этим вниманием, я упивалась им. За всю свою жизнь я не получила столько внимания, как за эти дни на острове, в особенности за эту ночь.
Однако я не чувствовала насыщения — чего-то мне так и не хватало, безумно не хватало: все это внимание, конечно, льстило и заставляло сильнее изгибаться под трек, поправляя густые волосы, но я была готова променять хоть тысячу этих пиратских взглядов на один другой — его взгляд. Я ловко спрыгнула со сцены, не забыв напоследок заехать ногой по роже одному мудаку, попытавшемуся полапать меня за стопу, над чем в толпе прошелся пьяный смех и аплодисменты, а «мое» место у шеста заняла профессионалка.
Долго объект искать не пришлось: уже через считанные минуты я была недалеко от сцены, где танцевала Крис Фостер. Девушка загадочно улыбалась, не сводя глаз с одной точки, и плавно прогибалась во всем теле. Я усмехнулась, следя четким взглядом за тем, куда смотрит блондинка, и хотя из-за толпы я не видела сидящего на диване, я заранее знала, кто может управлять этой дамочкой.
«Вот и нашлась мышка, » — подумала я, довольно улыбаясь и направляясь в очередное скопление людей.
«Ты играешь с огнем…» — предупреждал внутренний голос.
— И мне это нравится, — вслух отвечала я ему.
Главарь пиратов по-королевски восседал в одиночестве на кожаном диване, попивая алкоголь из стакана со льдом. Его широкие плечи, напряженные мышцы и смуглая кожа, эти шрамы, покрывающие почти все его руки, этот зеленый кулон, выточенный из какого-то редкого минерала, в форме клыка — все это казалось мне таким манящим, таким ценным. Хотелось увидеть лицо мужчины, его изумрудные глаза, их глубину и опасность, эти черные, почти полностью закрывающие радужку зрачки, бездонные и безумные…
Когда я оказалась возле спинки дивана, мне захотелось взглянуть на лицо Фостер, и я не пожалела — сначала на лице танцующей блондинки появилось недоумение, а потом она и вовсе сбилась с ритма. Не успел Ваас отреагировать на изменение в лице стриптизерши, как мои руки уже легли ему на плечи, бережно проводя от лопаток до самого затылка и обратно. Мне хотелось прикасаться с нему с такой аккуратность, с такой теплотой, словно это был не горячий испанец, а чертов экспонат в музее, которому ты не хочешь навредить и на который даже дышать боишься. Вот настолько я оказалась ласковой принцессой, никогда бы не подумала…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ваас бросил взгляд на мою ладонь, лежащую на его плече. Я не рассмотрела выражение его лица сквозь неоновые блики, так как пират вновь отвернулся к вскипающей от ярости Крис, которая еще пыталась что-то исполнять у шеста. Не получив никакой реакции в ответ, я все еще твердо была намерена обратить все его внимание, такое мимолетное и труднодоступное, на себя.
«Не узнал — просто решил, что к нему приклеилась очередная стриптизерша, » — успокоила себя я и наклонилась к уху мужчины, сразу замечая появившуюся на его губах самодовольную ухмылку.
«Нет блять, этот говнюк прекрасно понял, кто за его спиной…»
Не успела я что-то сказать на ухо пирату, как меня обломали — Ваас откинул голову на спинку дивана и уже его губы находились на уровне моего уха.
— Принцесса соскучилась по папочке, а?
Я знала, что он улыбается, и мои губы невольно расплылись в такой же улыбке. Ничего не ответив, я повернулась к пирату, встречаясь взглядом с этими зелеными глазами, о которых мечтала последние минуты. Наши носы столкнулись, и я почувствовала слабый запах виски, исходящий от главаря пиратов.
— Похоже, это ответ «да»… — нарочно растягивая слова, продолжал пират, но его голос приобрел неподдельную угрозу, пускай улыбка и продолжала играть на его губах. — Ты играешь с огнем, mi querida.
— Я играю тобой, Ваас, — я не узнавала свой голос. — Ты же согласился играть по моим правилам…
Я улыбнулась и насильно вернула пирата в прежнее положение, продолжив размянять его напряженную шею. Он не стал сопротивляться. Наоборот, с его губ сорвалась азартная усмешка.
Крис, устремившая испепеляющий взгляд в нашу сторону, уже хотела отойти от шеста, видимо, чтобы направиться ко мне и вцепиться мне в волосы, как главарь пиратов вскинул руку, указав пальцем на ее место — шест.
— Я не разрешал тебе прерываться, хитрая сучка! — широко ухмыляясь, выкрикнул Ваас сквозь музыку.
И Крис ничего не оставалось, как подчиниться. И только когда она схватилась за шест, я заметила отсутствие у нее того самого пальца, что отрубил ей главарь пиратов… И почему-то в тот момент эти воспоминания уже не так меня пугали, как раньше.
Только спустя несколько томительных для меня минут, главарь пиратов наконец дал Фостер отворот-поворот, и та, не переставая оглядываться, покинула сцену, сливаясь с шумной толпой. Наконец-то — все его внимание принадлежит только мне. Мои руки скользнули по плечам мужчины. Я обошла диван, чтобы присесть, но не рядом, а на колени пирата — довольно улыбаясь, он приобнял меня за талию, после чего его рука спустилась до моей ягодицы.
«Разумеется — мы же не любим прилюдий, да, Ваас?» — усмехнулась я про себя.
Сегодня правила устанавливаю я…
Я сделала вид, будто не заметила очевидного намека со стороны Монтенегро, и продолжила гнуть свою линию: хотелось немного его подразнить. Я обвила руками его шею, утыкаясь носом в его щеку, а затем неуверенно целуя ее. Влажной дорожкой поцелуев я спустилась до его кадыка, затем к ключице, ко впадинке на шее…
Ваас точно не был тем, кто тратил бы время на прелюдии и прочие нежности, поэтому долго терпеть мое неумелое баловство не собирался. Но, черт, я знала, что ему нравилось происходящее. И он был не против немного подыграть своей принцессе…
— Вот ты и напросилась, belleza, — сказал Ваас, слегка оттягивая меня за волосы, но на этот раз несильная боль только сильнее меня возбуждала.
