Момент, когда что-то можно было сделать, уже прошел, и теперь оставалось только дать пожару выгореть дотла. Традиционно считалось, что из-за пожаров в Нижнем городе и был некогда основан Средний; высокая стена не давала пламени перекинуться на важнейшие строения, дома лучших горожан, библиотеки Ордена, архивы, где хранились записи. Стена и на этот раз выполнит свою работу, даже если адское пламя от горючей смеси превосходит все, виденное доселе. Генерал-губернатор не мог понять, радует его это или печалит. Ведь это означало, что, несмотря на пожар, неприятелю достанется Средний город и Верхний город, конечно же, тоже, во всем своем мертвом великолепии. Лучшая часть Перимадеи, ее краса и гордость, может выжить. А ее народ – нет.
Два часа назад враг взял штурмом ворота Среднего города. Они соорудили отличный таран из карданного вала знаменитой новой водяной мельницы, сооружение которой финансировали общественными сборами. Три года искали подходящее по толщине и длине дерево, чтобы сделать вал; оно нашлось наконец у отвратительного купца со Сконы и стоило недешево, для перевозки его пришлось строить новый корабль, а чтобы провезти его до места, расширили главный проспект – в основном путем сноса старых зданий. Специальные повозки, подъемные краны – в общем, достаточно хлопот, чтобы заморозить кровь кому угодно. Честно говоря, административная часть разума генерал-губернатора восхищалась тем, с какой скоростью и простотой враги оторвали огромное приспособление и потащили его к воротам безо всякой техники, живой силой, вверх по холму, – и створы ворот порвались от первого же удара, как бычий пузырь.
Крики снизу сказали ему, что враг снова атакует. Первая атака отбросила перимадейцев к стене, соединявшей четыре башни по четырем сторонам от ворот. Вторая атака была неудачной; остатки того, что некогда было городскими войсками, отразили кочевников с минимальными потерями, даже отбили еще пять башен. Третья атака – что ж, город потерял около сотни бойцов, в то время как неприятелю это стоило тысячи жизней; однако теперь их земля ограничивалась караульной башней и пятьюдесятью ярдами стены с каждой стороны – вот вся территория, оставшаяся во власти перимадейского правительства, и генерал правил ею единолично. Хотя и ненадолго.
Враги наступали сразу с двух сторон, справа и слева, и генерал-губернатор заметил, что они где-то откопали старые щиты лучников, огромные и плетеные, за каждым из которых могло спрятаться по меньшей мере два человека, штуковины двадцатилетней давности. Дикари грамотно ими пользовались строй надвигался, не разделяясь, из-за щитов летели стрелы. А внизу…
Внизу, под стенами, они устанавливали пару осадных «вертушек» и похоже да, две мангонелы, которые он предназначал, чтобы защищать бреши в стенах. Их собирались поднять с помощью кранов и установить наверху завтра днем, а теперь ими завладел враг и заряжал орудия бочками среднего размера. Генерал-губернатор кивнул собственной догадке. Конечно же, в бочках горючая смесь. Это немного рискованный (опрокинь хоть одну раньше времени – и сожжешь все, что под стенами), но зато быстрый и весьма экономичный способ решения тактических проблем.
Генерал-губернатор позволил себе последний раз насладиться видом города. Отсюда были видны даже пристани он различал толпу народа, загромождающую все подходы к докам, наполнившую все улицы, ведущие к морю. Должно быть, туда устремился каждый, кто надеялся обрести шанс на спасение. Вдогонку толпам мчался огонь, который подгонял легкий ветерок. Пламя почти лизало людям пятки, и генерал-губернатор подумал, как, должно быть, ужасно оказаться зажатым в ловушке между огнем и водой. Толпа начнет давить еще сильнее, гонимая пламенем… Уж лучше умереть здесь, в относительном мире и покое.
Первый бросок оказался неудачным – бочка ударилась о стену и расплескала содержимое, безвредно забрызгав только верхние зубцы. Ну, относительно безвредно – генерал-губернатор и еще несколько человек тоже получили свою дозу горючей смеси, обещавшей разнообразить жизнь совсем скоро, как только первая огненная бомба сделает свою работу.
Второй бочке повезло куда больше, и осаждающие с тупым восхищением смотрели на защитников крепости с волосами и бородами, объятыми пламенем, бегущих из невыносимого жара и удушающего дыма башни – наружу, под стрелы лучников, прикрытых щитами на стене.
– Приказ исполнен, – доложил капитан, когда все было кончено. – Что теперь?
Дядя Анакай, который за все свои годы не видел ничего подобного, ответил с оттенком сожаления в голосе, передавая приказ Темрая:
– Сжечь все остальное, все, что встретим на пути. Но сначала – через ворота в этот, как его, Верхний город. Это не займет много времени, его никогда не охраняли. Там нет гарнизона. Значит, сначала сжечь Верхний город, потом – этот. А потом, – добавил он тихонько, – убраться подальше от этих стен, если не желаете тоже поиграть в живые факелы.
Придя в себя, Лордан обнаружил, что он лежит плашмя на полу покачивающейся повозки. Сначала он думал, что находится где-то совсем далеко (может быть, спит и видит сон); но потом вспомнил происшедшее, очень хорошо вспомнил.
Бардас повернул голову и увидел силуэт Горгаса, сидевшего к нему спиной на фоне ярко-алого неба. То мягкое, что лежало под Лорданом, было телом девушки, этой самой его племянницы – или того, что от нее осталось. Однако он и без проверки знал, что она жива. Чрезвычайно раздражающая черта благородных, способная утомить кого угодно. Бей их по голове, отрубай им пальцы, утыкай их стрелами, ворочай, как стог сена, – все равно ни малейшего шанса вышибить из них дух! Они всегда выживают, так или иначе. Может, поэтому, подумал Лордан, их так много на свете – в отличие от нас.
Горгас не смотрел в его сторону, следя за дорогой: то горящий дом, готовый обрушиться на улицу, то повозка, битком набитая дикарями, сделавшими свою работу и теперь убирающимися от опасности подальше… И вот что устроил Горгас, черт побери его с его треклятым интеллектом: он собирался пристроиться в хвост колонне вражеских повозок и с ними заодно выбраться из города. А потом останется только выскользнуть наружу, найти лодку или плотик и отправиться по реке к этому его кораблю.
«Самое обидное, что я бы до такого никогда не додумался».
Пошло оно все к черту. Стараясь не поднимать головы, Лордан подполз к краю повозки и осторожно свесился наружу. Потом оттолкнулся ладонями – и вывалился через борт, упав лицом вниз на твердую землю.
«Может, ты и умник, но меня все равно не поймаешь», – сказал он про себя, отползая прочь и не без труда поднимаясь на ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
