что готов умереть за тебя? Но ты должна знать, что я люблю тебя ещё больше. На самом деле я планировал умереть, но я решил
жить ради тебя, и я думаю, что эта жертва ещё больше.
Сирена внезапно смолкла.
Прим встал и сделал два шага к краю крыши. Жёлтые лучи света скользили по пустынной автостоянке внизу.
Это была машина скорой помощи.
Из машины вышли два человека. Он узнал Холе по чёрному костюму. Другой человек был одет во что-то светло-голубое, напоминающее больничную одежду. Холе привёл с собой медсестру или пациента? Детектив повернулся так, чтобы его спина была обращена к крыше, и хотя Прим не мог разглядеть наручники, он увидел блеск металла в свете уличных фонарей. Двое людей внизу медленно шли бок о бок ко входу, который находился прямо под тем местом, где стоял Прим.
Прим уронил пачку «Кэмел» Александры, и наблюдал, как она падает вдоль фасада и с мягким шлепком приземляется перед мужчинами. Они вздрогнули, но не подняли голов. Мужчина в больничной одежде взял пачку сигарет и открыл её. Достал удостоверение личности Прима, записку, где тот написал код для прохода в здание, и инструкцию: на какой этаж они должны подняться на лифте, и что дверь на крышу можно найти, если подняться вверх по лестнице справа.
Прим вернулся и сел на стул позади Александры, так что они оба опять оказались лицом к двери на расстоянии десяти метров.
Прим задумался. Боялся ли он того, что должно было вот-вот произойти? Нет. Он уже убил трёх женщин и трёх мужчин.
Но он нервничал. Это было бы его первое физическое противостояние с кем-то, кто не был превращён в запрограммированного, предсказуемого робота, управляемого посланными им паразитами. Всех остальных обманом заставили заразить самих себя. Хелена Рё и Терри Воге выпили его с алкоголем, Сюсанна и Бертина нюхнули его на вечеринке. И торговец кокаином на площади Йернбанеторгет тоже нюхнул гондии из табакерки Бертины. Именно в тот день, когда к нему пришла изъятая партия зелёного кокаина, ему пришла в голову эта идея. Он уже давно слышал слухи о пристрастии Маркуса Рё к кокаину и задавался вопросом, может ли это помочь поселить паразита в его организм. Когда привезли партию конфискованного зелёного кокаина, а несколькими днями ранее Александра рассказала ему о вечеринке на крыше у Рё, он осознал, что это был его шанс. Парадокс, конечно, заключался в том, что ещё три человека проглотили кокаин и должны были заплатить за это своими жизнями, прежде чем он, наконец, смог заразить своего отчима своим вариантом Токсоплазмы гондии. Смешав его с одним из самых полезных, натуральных и необходимых для поддержания жизни веществ, необходимых человеку. С водой. Он не мог не улыбаться, вспоминая об этом. Именно он позвонил Крону и сказал, что Маркусу Рё необходимо приехать в Институт судебной медицины для опознания тела его жены. И Рё ожидал стакан воды. Он даже мог дословно вспомнить, что сказал, чтобы заставить Рё выпить его перед тем, как войти в комнату для вскрытия: «Опыт подсказывает, что наличие жидкости в организме действует очень благоприятно, когда мы имеем дело с таким случаем».
Луна была почти не видна, и стало ещё темнее, когда Прим услышал медленные, очень медленные шаги на лестнице.
Он ещё раз проверил, наготове ли шприц во внутреннем кармане.
Петли металлической двери заскрипели. В стене открылся проём. Изнутри донёсся хриплый голос.
— Это мы.
Голос Харри Холе.
У Александры вырвалось сдавленное рыдание. Прим почувствовал, как в нём поднимается гнев, наклонился вперёд и прошептал ей на ухо.
— Не двигайся и оставайся совершенно неподвижной, любовь моя. Я хочу, чтобы ты жила, но если ты не сделаешь, как я говорю, ты вынудишь меня убить тебя.
Прим встал со стула. Прочистил горло.
— Помнишь мои инструкции? — он с удовлетворением услышал, что его собственный голос звучит громко и отчётливо.
— Да.
— Тогда заходи. Медленно.
Дверь открылась.
Когда фигура в костюме шагнула спиной через высокий порог, Прим понял, что наступило полное затмение. Он инстинктивно взглянул вверх, на луну, висевшую прямо над входом на крышу. Луна не была чёрного цвета, а приобрела волшебную красную расцветку. Она была похожа на бледную, неяркую медузу, в которой света хватало только для неё самой, и которой нечем было светить людям внизу.
Фигура в дверном проёме сделала первый из оговорённых восьми шагов назад по направлению к Александре и Приму, медленно шаркая, как будто на ногах были кандалы. «Так приговорённый идёт к эшафоту», — подумал Прим. Пытается продлить свою жалкую жизнь ещё на несколько секунд. Он мог видеть смирение и поражение в теперь уже сгорбленной фигуре. Прим следил за Харри Холе и Александрой в тот вечер, когда они ужинали, видел, как они шли близко друг к другу, словно пара, гуляя по Парку у Королевского дворца. Тогда Холе выглядел большим и сильным. Таким же он был, как в ту ночь, когда Прим шпионил за ними в баре «Ревность». Но теперь казалось, что Холе уменьшился до своих реальных размеров внутри своего костюма. Он был уверен, что и Александра видела, что теперь даже сшитый на заказ костюм больше не подходил Харри Холе.
В четырёх шагах от Холе другая фигура отступила назад, заложив руки за голову. Это последние отблески лунного света слабо отразились на чём-то? Было ли у мужчины в больничной одежде оружие в руке? Нет, ничего серьёзного, возможно, кольцо на пальце.
Холе остановился. Похоже, из-за скованных за спиной наручниками рук ему было трудно встать на колени не падая вперёд. Этот человек уже вёл себя, как труп. Прим дождался, пока мужчина в больничной одежде тоже опустится на колени.
Затем он подошёл к Холе и поднял свою правую руку, в которой держал шприц. Выбрал место на бледной, почти белой, обвисшей коже на задней стороне шеи над воротником рубашки.
Через секунду всё было бы кончено.
— Нет! — крикнула Александра у него за спиной.
Прим взмахнул рукой. Харри Холе не успел ничего сделать, кончик шприца коснулся его шеи, и игла вошла внутрь. Он дёрнулся, но не обернулся. Прим нажал большим пальцем на поршень, зная, что дело сделано, что паразиты уже начали свою работу, что он указал им кратчайший путь к мозгу, что всё произойдёт даже быстрее, чем с Воге. Он увидел, как другой мужчина, в больничной одежде, двигается в полумраке. И снова что-то слабо блеснуло на его руке, и теперь Прим увидел. Это было
