безмолвию. Все было тихо. И эта тишина была даже хуже самого громкого рева чудовища. А остатки домов нависали над ними мрачными силуэтами, будто призраки мертвых… мертвых, что было немало на улицах Хучена. Перед рассветом охотник нашел немного еды и воды среди развалин. Повезло. Несколько бурдюков и мешок риса остались целыми. Кто-то из знатных горожан припас на всякий случай, но не успел воспользоваться. Лихорадка Абхе отсутпила, но девушка была по-прежнему слаба и не могла ходить. Любое движение вызывало в ноге сильную боль. Шанкару приходилось ее нести. Среди руин и улиц, заполненных трупами, это было нелегко. К тому же охотник оказался истощен за последние дни. А страшный удар от гибели Карана оставил неизгладимый шрам на душе… Вот и сейчас он смотрел на влажную почву… и не в силах был шевельнутся. Листва шуршала над головой, в кронах пели птицы. Тени играли на лице… А он не хотел шевелиться.
— Помнишь? — тихо спросила Абхе.
— Что? — Шанкар вздрогнул и посмотрел на нее взглядом, полным скорби.
— Что ты сказал мне, когда мы покинули долину Сарасвати?
Охотник нахмурился и потупил взор. Выждал пару мгновений. Прошептал.
— Пора двигаться дальше.
— Правильно, — глаза Абхе прояснились, но на них выступили слезы, — пора двигаться дальше.
У Шанкара закололо под сердцем. Он шумно вдохнул и выдохнул. Но девушка была права.
— Дальше… Я видел дальше по дороге деревню, — глухо молвил он, — поищем там телегу и… спустимся к реке. Возьмем плот или лодку. Вернемся в Сычжуан, а там видно будет.
— Зачем нам туда возвращаться?
— Похоронить Кали… я обещал.
— А, — отрешенно бросила она и отвернулась.
Ее даже не удивила весть о гибели земляка. Но Абхе не интересовала причина. На душе была пустота.
Охотник медленно провел рукой по свежей земле и тихо сказал:
— Спи.
После чего встал и направился на поиски телеги.
Глава 22
Ему повезло. В деревенском хлеве за городом Шанкару удалось найти парочку быков. Испуганные и брошенные животные были рады присутствию человека и спокойно позволили запрячь себя в телегу. Селение оказалось пустым. Видимо, многие разбежались или погибли. Выводя повозку на дорогу, охотник увидел землянку, одиноко отстоявшую от остальных домов под раскидистым салом. На секунду ему показалось, что он видит людей. Какого-то оборванца с опущенной на лоб грязной челкой, его жену и сына. Они улыбались. Затем видение исчезло…
«Я слишком многое вижу… дар или проклятие…».
Легкий озноб пробежал по телу. Шанкар тряхнул головой и отправился за Абхе. Он не придал очередному мороку значения. Слишком часто видел того, чего не должен был. И слишком многих потерял.
Абхе ждала на месте. Взор ее по-прежнему оставался отрешенным, но искорка жизни все же теплилась в нем.
— Я нашел немного еды в деревне, — молвил охотник спрыгивая и подходя к ней, — остатки зерна, что люди собрали с полей. Возьмем с собой и проедем вниз, спустимся к реке.
— Хорошо.
Он осторожно поднял ее на руки. Девушка застонала.
— Очень больно?
— Да.
— Надо наложить крепление. Сделаю из веток…
— Шанкар.
— Что?
Она пристально вгляделась ему в лицо:
— Ты ищешь предлога, чтобы задержаться.
Охотник покосился на свежевскопанную землю.
— Тебе действительно нужна помощь, — тихо сказал он.
— Нужна, — не стала спорить Абхе, — но деревья растут не только здесь. Окажешь ее на берегу. Не мучай ни меня, ни себя. Надо двигаться дальше.
Он хотел возразить. Сказать, что все это из-за него. Что те, кто ему дорог, вечно гибнут по его вине. Но, в конечном счете, не смог. Только тяжко выдохнул и опустил девушку на дно телеги. Абхе все равно не стала бы сие выслушивать. Быть может, оно и к лучшему.
— Поищем новый дом, — сказала она.
— Конечно.
— Но с одним условием!
— Каким? — легкое удивление просочилось сквозь маску скорби.
— Подальше от людей!
Вялая улыбка тронула губы охотника. Да, она испарилась в тот же миг, но воля к жизни медленно разгоралась, подобно искорке среди тлеющих углей.
***
Шум марша сотен ног сливался в один монотонный гул. Крупный отряд проходил по грунтовой дороге, по обеим сторонам которой валялись обломки гуанцзяо и охладевшие тела. Кто-то в пестрых одеждах, кто-то с оружием в руках. Те, кто раньше отправлялся по тракту на восток, теперь шли по пути в мир духов. Но отряд это не заботило. На лицах воинов застыло равнодушие, а в глазах — презрение. Они продолжали вышагивать вперед, а над
