Просто старались загородить собой супругу вана и детей. Воин, возглавлявший отряд Шэ (вне всяких сомнений, это были они), спокойно осматривал их. И во взгляде читалось превосходство.
— Вы родились для того, чтобы вершить судьбы тех, кто вам не принадлежит, — с долей презрения молвил он.
Мэйфан застонала. Она не питала надежд, что злейший враг пощадит их.
Внезапно Вэй выступил вперед. Стражники пытались закрыть его, но тот велел им отстраниться.
— Вы язычники! — гневно и бесстрашно выпалил он. — Шанди покарал вас тогда, покарает и сейчас!
Воин хмыкнул. На тонких устах заиграла презрительная усмешка.
— И где твой Шанди? Почему не спас ваш Хучен от гибели?
Вэй не нашел, что ответить, однако мужественно выдержал взгляд Шэ. Тот снова хмыкнул.
— Храбрый маленький ху. Мне следовало убить вас. Не щадить, как вы не пощадили нас много лет назад, — стражники крепче сжали клинки, и воин окинул их надменным взглядом, — но делать этого я не стану. Мы выше этого. И не станем уподобляться кровавому ху. К тому же… госпожа Сюин просила за вас.
— Что?! — изумленно вскинулась Мэйфан. — Она — Шэ?!
— И всегда ей была, — холодно отозвался воин, — она — пример нашего милосердия, не чета вам. Теперь эти земли снова под властью Шэ.
— Эти земли принадлежат Шанди и Лаоху! — гневно крикнул Вэй.
Командир отряда презрительно ухмыльнулся:
— Лаоху больше нет, — увидев, как вздрогнул мальчишка, воин расплылся в усмешке еще больше, — а Шанди не было никогда. В отличие от нас, вы поклоняетесь пустоте. Уверен, вы узрели этой ночью наше божество.
— Почему же он пришел лишь сейчас?! — в голосе Вэя сквозили обида и отчаяние. — Где был все это время?! Разве Башэ не должен был вас защищать?!
Улыбка померкла на устах воина:
— А кто сказал, что боги не жестоки? Они поступают так, как посчитают нужным. Закаляют нас в бедах и лишениях. Но скажи мне, маленький ху, что ты сейчас чувствуешь?
Вэй не ответил. Лишь невольно сжал ладони в кулаки.
— Можешь не утруждать себя, — покровительственно молвил враг, — я вижу все на твоем лице. Горе. Скорбь. Отчаяние. Осознание того, что десятилетия трудов предков твоих уничтожены в прах. Уничтожены в один миг, — голос воина стал низким, — то же самое чувствовали мы и наши предки. Много лет назад. В ту страшную ночь. Башэ отомстил вам. Отплатил тем же. Чтобы вы ощутили на себе то, что пережили мы. Боль утраты всего, что вам дорого. И не в один миг. Вот почему он ждал и не уничтожил сразу. Печальнее наблюдать, как ураган сносит твой дворец и лишает жизни взрослого сына, чем когда сносит землянку и убивает лишь тебя самого.
Холодная тирада Шэ была подобна ледяному дождю. Вэй хотел удержаться от слез, не показывать слабости перед лицом заклятого врага. Но они потекли по щекам против воли. И не были способны растрогать тех, кто стоял перед ним.
— Госпожа Сюин просила, — холодно бросил воин, — но то не значит, что вам уготована легкая участь. Отныне вы — пленники Шэ.
***
Сычжуан выглядел заброшенным и пустынным, но Шанкар, памятуя о стычке с людьми цзы Хэна, не решился выходить на берег возле деревни. Вернее возле того, что от нее осталось. Обломки крыш и домов по-прежнему валялись в грязи рисового поля.
— Проплывем чуть дальше, — тихо сказал он, управляя небольшим плотом.
— Он убил их? — ровно спросила Абхе.
Она расположилась рядом, полулежа. Крепления из древесной коры снижало подвижность ноги. Поверх была обмотана перевязь, смоченная в прохладной воде. Опухоль немного спала, но Абхе все еще не могла опираться на ногу.
— Кто?
— Эта тварь, цзы Хэн.
— Да, — сухо ответил охотник, проплывая дальше вдоль берега.
Тела воинов исчезли. По белому песку к кромке воды вел багровый след. Значит, их съели крокодилы, а не убрали свои.
«Интересно, что стало с Ли?».
Увальня нигде не было видно. Скорее всего, удалось уйти или ему помогли.
Они проплыли дальше. Примерно до того места, где их впервые встретила Нюнг. Казалось, то было совсем недавно. Но с тех пор случилось слишком много… слишком много воды унесла вниз по течению могучая река.
Легкий ветерок приятно обдувал кожу и шелестел пальмовыми листьями. На поверхности русла играли блики, заставляя щурить глаза. В кронах деревьев пели птицы. Но умиротворяющая картина не могла заполнить пустоту в душе.
— Зачем? — тихо спросила Абхе ровным тоном.
— Что? — глухо молвил охотник.
— Зачем Богиня-мать так поступает с нами?
Шанкар не нашел, что ответить. С минуту промолчав, он так же глухо произнес:
— Не знаю. Быть может, мы не до конца искупили вину перед ней?
